Темнее дня - Чарльз Шеффилд

Когда Пол наконец появился, что-то напоследок бросая через плечо, первыми словами Яны были:

— Когда мы окажемся в переднем отсеке, и дверь будет заперта, туда ведь никто попасть не сможет? Верно?

— Только капитан. А шансы на то, что Эрик Кондо пустится во все тяжкие и сквозь всю эту катавасию от кормы до носа пройдет, равны нулю. Если он только не решит, что корабль в опасности. А что? Ты еще кого-то там ожидаешь?

По пути Яна рассказала про моряка с Земли. Пол рассмеялся и сказал:

— Сама знаешь, каковы эти моряки. Для них в каждой девушке есть иллюминатор. Но если он сможет войти в отсек, когда дверь будет заперта, он честно заработает все, что увидит.

Как только они вошли в смотровой отсек, и Пол запер дверь, такая его уверенность сразу же прояснилась. Яна раньше не обращала внимания, какие где замки, но этот казался особенно впечатляющим.

— Здесь пару раз специальные эксперименты проводились, — сказал Пол. — Но насколько я знаю, такого эксперимента этот отсек еще не видел.

Он выключил свет и повернул Яну лицом вперед.

— Прежде чем мы отвлечемся на что-то еще, взгляни. Видела ты когда-нибудь что-то подобное?

Затянутая облаками поверхность Юпитера заполнила половину панорамного смотрового окна. Яна пододвинулась туда и огляделась. Все это просто потрясало. На данном участке Юпитера теперь царили сумерки. Несясь к своему планетарному рандеву, «Ахиллес» уже был близок к самому верху атмосферы. Кораблю еще только предстояло проникнуть сквозь разреженные верхние слои, прежде чем выскользнуть обратно, но Яна уже чувствовала — или воображала, что чувствует — перемену своего веса, вызванную ускорением.

Завороженная, Яна наблюдала, как «Ахиллес» проносится мимо гигантского, пушисто-белого грозового фронта, заглядывала в темные газовые бездны, достаточно глубокие и широкие, чтобы поглотить любую из внутренних планет. Она ловила высвеченные солнцем блески оранжевого и лилового, а однажды заметила далекую вспышку зеленой молнии. Первый раз в жизни она получила отдаленное представление о том, что облака и облачные системы должны были значить для Себастьяна.

Неопределенный период времени Яна стояла и глазела, пока Пол наконец не похлопал ее по плечу.

— Не хочу, чтобы тебе показалось, будто я тебя подгоняю, — сказал он, — но до точки ближайшего подхода осталось меньше двадцати минут. Если ты и впрямь хочешь в свой колокольчик прозвонить...

— Во все мои колокольчики. — Пока они нежно друг друга раздевали, Яна оглядывала интерьер смотрового отсека. В достаточных деталях она всего еще не продумала. Пол помещения представлял собой жесткий, холодный пластик. Там имелись два кресла. Одно из них, тонкое, треугольное, было привинчено к полу. Другое было на шарнирах и могло раскачиваться, следуя вектору ускорения корабля. Оно также казалось мягким и, скорее всего, удобным, но если бы она или Пол в него сели, получилась бы совсем не та геометрия для близкого телесного контакта.

Пола, похоже, практические материи не заботили. Внимание его целиком было сосредоточен на теле Яны. Он без конца ее трогал, целовал и ласкал. Наконец она отстранилась, удерживая его за плечи, и сказала:

— Пол, все это чудесно. Но все-таки... как?

— Как? — В голосе его прозвучало недоумение. — Я думал об обычном способе, если только у тебя других идей нет. В невесомости мы уже это проделывали.

— Но здесь не будет невесомости. Мы будем тормозить. Вернее, мы уже тормозим. Хочешь послушать, как ветер свистит?

Разреженные верхние слои атмосферы Юпитера, проносящиеся мимо на многих километрах в секунду, уже тоненько посвистывали на наружной обшивке «Ахиллеса».

Пол покачал головой.

— Это будет не вполне невесомость, но близко к тому. Мы почувствуем слабую силу тяжести — малую долю «жэ», — которая станет толкать нас к наружной стене отсека. Я подумал, что если я расположусь вот здесь... — он подплыл к широкому изгибу смотрового окна и прислонился к нему спиной, притягивая за собой Яну, — а ты встанешь ко мне лицом и обхватишь меня ногами... в общем, если ты думаешь, что так не получится, то я готов тебе обратное доказать.

Собственно говоря, Пол уже так и делал. Яна, чей подбородок покоился на его плече, а лоб находился в считанных сантиметрах от прозрачного окна, ощущала щекочущий нервы восторг первого момента соития. Все должно было получиться, и уже получалось. Ее собственный вес, почти неразличимый, прижимал их ближе друг к другу. Затянутое облаками лицо планеты проносилось мимо, и пока Пол двигался глубоко внутри нее, Яна чувствовала, как в ней тоже поднимается грозовой фронт, готовый противоборствовать тому, что исходил из самых глубин Юпитера.

— Еще три минуты, — прошептал ей у самое ухо Пол.

Яна понятия не имела, как он это узнал. Она кивнула, держа глаза открытыми, и сосредоточилась на том, чтобы поймать волну. Все должно было идеально сработать. Все последние часы Яна задумывалась о том, возможно ли это... но всего через минуту-другую... ноги ее сжимались все крепче, глаза закрывались, рот открывался, все мышцы нижней части тела начинали двигаться в согласии с собственным внутренним ритмом.

А затем, совершенно внезапно — рано, слишком рано — склянки коммуникационной системы корабля начали звонить. Пол сделал последний судорожный толчок и оттолкнул от себя Яну.

— Нет, — выдохнула она. — Еще нет. Продолжай, Пол — еще минуту. Продолжай!

Но Пол оторвался от нее, скользнул прочь и нырнул в другой конец отсека. Яна крикнула:

— Пол, Пол, ты не можешь... — Судовые склянки по-прежнему продолжали звонить, но звучали они как-то не так. — Что ты делаешь?

— Это не ближайший подход. — Пол включил свет в смотровом отсеке, и Яна увидела его — голого, по-прежнему с могучей эрекцией — у самой двери. Он лихорадочно возился с замком. — Это тревога. Нарушение герметичности корпуса. Шлюз номер три... какой-то пьяный придурок... у, чертов шифр...

Наконец Пол испустил триумфальный рык, распахнул дверь и, по-прежнему совершенно голый, туда нырнул. Яна, с бешено колотящимся сердцем и отчаянно кружащейся головой, такая обалделая, точно ее на полпути с американских горок сняли, за ним последовала. Она понятия не имела, где может находиться шлюз номер три, но абсолютная безотлагательность в голосе Пола разом отбросила все остальное в сторону. Яна последовала за ним даже без всякой мысли о том, чтобы хоть как-то одеться.

Поразительное дело, но коридор, насколько она могла видеть, был сплошь заполнен шумными людьми. Все радовались, махали руками, отмечая ближайший подход к Юпитеру, которого на самом деле еще не произошло. Мужчина и женщина, полуодетые, привалились друг к другу, громко смеясь. Когда Яна проплывала мимо них, женщина пьяным голосом сказала:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});