ПАРИКМАХЕРСКИЕ РЕБЯТА. Сборник остросюжетной фантастики - Ант Скаладинс

А с плакатом и окурок, подумал он.

Домик горел.

Стоило Алехину вырваться из окна, как огонь, будто обрадовавшись, рванул выше стропил. Искры полетели к окнам девятиэтажек.

Прибывшие пожарники мало чем помогли. Один, правда, успел сорвать с веревки ветровку Алехина.

— Смотри, высохла, — сказал он, возвращая вещь хозяину, а кто-то притащил валявшийся под окном портфель.

— Твой?

— Мой, — хмуро кивнул Алехин.

— Документики, небось, а?

— Документики.

— Ну так бери, чего валяются?

Алехин взял.

Тоской, неясностью несло от пожарища.

VII

Впоследствии Алехин не мог подробно восстановить, как он провел тот день.

Провел и провел.

Метелки из Госстраха проявили себя с самой лучшей стороны: они и сочувствовали, и помогали. Зоя Федоровна сразу сказала: — Даем Алехину три дня без содержания. Как погорельцу.

Метелки дружно набросились на заведующую, в конце концов решено было проставить Алехину рабочие дни. Как погорельцу. Метелки же бегали в горисполком, выбивая Алехину гостиницу. Они же его туда и вселили. Хороший светлый номер.

— Ты ложись и спи, — сказала метелка Ася.

Похоже, про себя она сочиняла какой-то стишок. Может, трагический.

Зато в гостиницу Алехину позвонила Вера.

— Ужас какой, Алехин. Я гляжу в окно, а там дым и деревья обгорелые. У тебя что, все сгорело?

— Все, — сказал он просто, нисколько не рисуясь. — Ветровку спасли и портфель с документами.

— А у меня вода с потолка так и течет, — утешила его Вера. — Я всех верхних соседей обежала. Не должно течь, а она течет.

— Ты же сантехников вызывала.

— Вот и жду. День взяла без содержания.

— В перекрытиях, наверное, скопилась вода.

Алехин говорил с Верой серьезно, он не набивался к ней в гости (как погорелец), она это сразу почувствовала. Он не хотел, чтобы Вера путала его с теми типами, что в любой ситуации умеют лишь говорить: «Цыпа!» — и хватать женщину за крутой бок. Он, Алехин, хотел с Верой совсем по-другому. Крутой бок он держал как бы в уме.

Положив трубку, он задумался.

Он явно чего-то недопонимал, в его жизнь явно вторглось что-то серьезное. Забравшись с ногами на кровать, он попытался как-то проанализировать случившееся. Все сгорело, но ведь все было застраховано. Разве это его тревожит? Дела что-то не клеятся, но ведь вот Вера позвонила. Сама. Разве это его тревожит?

И понял. Рак! Рак Авва! Говорящая электронная игрушка, которую ему дали за так и на время.

Он задохнулся от возмущения: теперь от Заратустры и от его корешей не отобьешься. Сколько мог стоить этот рак?

— Тебе не рассчитаться, — услышал он знакомый голос. Но если вчера этот голос его пугал, сейчас он услышал его чуть ли не с облегчением.

На тумбочке в трех шагах от него лежала желтая книжечка «К сведению проживающих». Здесь же стоял графин с водой, а из-за графина тянулись на стебельках черные, как бусинки, умные глаза рака Аввы.

— Как это ты вылез из огня?

— Из огня? — рак любовно пошевелил сразу всеми усиками, клешнями и псевдоподиями. Похоже, он был устроен надежно. И еще, похоже, так и не научился понимать все слова. По крайней мере, слово «огонь» вогнало его в задумчивость. Он не сразу понял, о чем речь, но все же понял:

— А-а-а, это ты так называешь процесс окисления. Там все окислилось, — заметил он с глубоким удовлетворением, — и металл, и дерево, и пластмасса, и ткани. — Его глаза с интересом обшаривали гостиничный номер, хотя ничего необычного в нем не наблюдалось. Кресло, кровать, стол, телефон, на стене картина Шишкина — зеленого периода, с кучей медвежат, но почему-то без взрослой медведицы.

— Я много не дам, — загадочно произнес рак, — но свое ты получишь.

Алехин пожал плечами.

Игрушка игрушкой, но показалось ему, за раком стоит нечто безмерно огромное. Если бы против Алехина стояли сейчас все танки всех государств, если бы орудия и ракеты всех государств были бы сейчас направлены против него, все равно это было бы что-то меньшее, чем то, что он ощущал.

— Встряхнись, — задорно предложил рак. — Докажи им всем, что они козлы.

— Чего это? — совсем растерялся Алехин.

— «Чего это»! — передразнил рак, кстати очень умело. — Домик у тебя сожгли, квартиры никто не предлагает, Вера тебе не верит, да еще математик Н., небось, подаст на тебя в суд, ты ведь уничтожил его приборы. Сам подумай, кто к тебе относится со всей душой? Милиционер Евченко? — он понял, что перепутал что-то, и исправил себя: — Милиционер Светлаев? Или твоя Зоя Федоровна? Да плевать им на тебя, они своим заняты, ты им как бы для утешения, не больше. Сам, небось, чувствуешь. Докажи, что ты стоишь большего.

— Я и собираюсь это сделать.

— Ну? — живо заинтересовался рак, и на тумбочке из ничего образовалась какая-то плоская желтого цвета банка. Удобная по форме. Такую, наверное, приятно сунуть в задний карман брюк, точно рассчитано. — Ну? Расскажи подробнее. Ты меня заинтересовал.

— Квартиры добьюсь, получу страховку, Веру уговорю…

— Всего-то? — рак был явно разочарован.

— А ты чего хотел?

— Шум нужен, придурок, — значение последнего слова рак наконец уловил. — Вот запал. Мощный запал. Садись в самолет, лети на Черное море. Вот они ахнут!

— Кто они?

— Да все, кто тебя не ценит. Ты сам посмотри. Хочешь Веру, а Вера тебя в дом не пускает. Уважаешь метелок своих, а они над тобой подсмеиваются. У всех квартиры, а тебя и из гостиницы скоро выпрут. Чем ты знаменит, кто о тебе слышал, Алехин? Раз плюнуть, вот что ты есть. Паршивый страховой агент, каких тысячи. Плевое занятие.

— А тебе что?

— Ну как? Обидно. За тебя обидно. Я в твоей жизни участие принял, я не хочу, чтобы тебя считали ничтожеством. Докажи им. Стукни по столу кулаком. Запузырь эту штуку поглубже в Черное море. Вот тогда, Алехин, Вера сама к тебе прибежит.

— Я тебе клешни пообрываю, — пообещал Алехин.

Рак добродушно и ровно хмыкнул: — Я их сразу регенерирую.

И опять взялся за свое: — Как ты живешь, Алехин? В твоем возрасте любое уважающее себя разумное существо объехало половину всех известных стран. А ты? Ну летал в Сочи, в Пицунду. Подумай сам, отдастся тебе Вера, тебе жить станет легче? Получишь тесную квартиру, дети пойдут. Потом старость, болезни. Ты будешь болеть, Алехин.

— Почему я?

— Ну, хочешь, Вера.

— Почему Вера?

— «Почему, почему». Да потому, — не выдержал рак Авва. — Докажи, что ты существо высшего уровня. Они же тебе ничего не дали. Ну, жалкий оклад, что ты купишь на эти деньги?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});