Глаза ворона - Татьяна Русуберг

Улица, по которой вели рабов, пересекалась с другой, образуя небольшую площадь. В центре ее стояло несколько странных деревьев, стволы которых были будто покрыты волосом, а огромные, похожие на зеленые веера листья росли только на самой макушке. Под деревьями прятался круглый бассейн, у края которого стоял мальчик из бронзы и, не стесняясь прохожих, пускал в него журчащую струйку. От бегущей воды приятно веяло прохладой, но Токе не переставал удивляться: мало того что люди сами на улице нужду справляют, так еще и статуи заставляют тем же заниматься! Странный все-таки народ, эти церруканцы…

Богатые кварталы понравились ему. Воздух был здесь свежее, и пахло лучше: под окнами многих домов росли цветущие кустарники и деревца, которые наполняли улицы красками и благоуханием. Признаться, Токе никогда не видел цветов таких огромных размеров и таких немыслимых оттенков, как здесь. Прохожих на этих улицах было не так много. Они собирались, в основном, у открытых лавок и различных заведений — питейных, едальных и еще бог весть каких. Северянину оставалось только гадать, что означала вывеска в виде пузатого кувшина с тянущейся из горлышка длинной трубкой и кольцом дыма над ней. При мысли о том, что мог предлагать подвальчик, над входом в который была намалевана полуобнаженная танцующая женщина, парень покраснел и отвел глаза: фу, срам-то какой!

Красиво и ярко одетые горожане не обращали внимания на проходящих мимо рабов и их стражей, разве что некоторые, морщась, переходили на другую сторону дороги. Но Токе на это не обижался: после дней гайенского плена пахло от него и товарищей вовсе не розами… Наконец, свернув на какую-то узкую улицу, рабы подошли к цели своего путешествия. В неприметной сплошной стене синела совершенно обычного вида дверь, без каких-либо узоров и надписей. Единственным опознавательным знаком была маленькая, не больше циркония, круглая эмблема над дверным проемом: воздевший крылья в танце серый журавль.

Яра подошел к деревянной створке и постучал. Изнутри открылось маленькое окошко, мгновение шрам вновь прибывшего изучали, и дверь распахнулась. Вход в школу гладиаторов — а это оказалась именно она — охраняли. По ту сторону калитки для стражей были устроены ниши в стенах арочного прохода, выходившего на просторный двор. Здесь вновь прибывших встретили яркий солнечный свет, шум многих голосов, звуки ударов дерева о дерево, плоти о плоть, металла о металл… Квадратную тренировочную площадку со всех сторон окружала колоннада, на которую выходили двери казарм. Узкая лестница вела на крытую галерею второго этажа, где тоже были часто нарезаны двери. Единственным выходом в город служила та неприметная калитка, через которую только что прошли Токе и его товарищи.

Двор был наполнен движением. Казалось, никто не обращал на них внимания. Около сотни человек занимались упражнениями со всевозможным оружием и без. Кто-то работал с разными, непривычного вида, снарядами, кто-то сражался в парах или группах. Часть гладиаторов была в одинаковых серых туниках («Не люблю серое!» — пробормотал, поминая гайенов, Аркон за спиной у Токе). Остальные носили кожаные доспехи. Всеми действиями бойцов руководили несколько человек более старшего возраста, чем-то неуловимо похожие на Яру. «Наверное, учителя», — подумал Токе. Впоследствии он узнал, что оказался прав. Все они были бывшими гладиаторами, за доблесть и выслугу лет освобожденными от игры и получившими право учить других.

Семерых новичков выстроили у края площадки, сняли ошейники с цепью и, к огромному облегчению Токе, срезали стягивающие запястья веревки. К этому времени его руки и плечи совершенно потеряли чувствительность, так что возвращавшаяся в них кровь причиняла мучительную боль. Судя по тому, как кривились его товарищи, растиравшие руки, им приходилось не лучше. Но облегчение рабов было недолгим. На только что освобожденные запястья надсмотрщики поспешили надеть наручники, крепкой цепью соединенные с парой кандалов для ног. Теперь и лодыжки у всех оказались скованы: ни побегаешь, ни размахнешься для удара.

— Как же мы при таких-то украшениях фехтовать будем? — кисло проворчал Аркон, испытывая на прочность «украшения».

Оказавшийся рядом Яра неожиданно хлопнул новичка по плечу:

— Не унывай, парень! Это только до вечера, пока не принесете присягу.

— Какую присягу? — удивился Аркон. Видно, и его знания об обычаях церруканцев имели предел. Ответа на свой вопрос он не получил: по галерее к ним быстро приближался Скавр.

Мясник остановился перед рабами, выстроенными Ярой в ровную линию. Расставив для упора ноги и заложив руки за спину, Скавр обвел их властным взглядом и заговорил:

— Обесчещенные! Сегодня всем вам представиться возможность изменить свою судьбу. Сегодня вечером вы принесете присягу и вступите в семью гладиаторов. Я — Скавр Хелия Азедарах, владелец Танцующей школы, стану вашим единственным господином, тем, кому вы вручите свою жизнь и смерть, тело и душу. В стенах моей школы вы будете учиться убивать и побеждать и, если придется, умирать с честью. Вы будете выходить на арену и сражаться перед тысячами зрителей, перед лицом самого амира, верховного правителя Церрукана. На арене вы можете завоевать свою свободу, а можете покинуть ее через Врата Смерти. Все будет зависеть только от вас. Смел ли ты? — Скавр медленно пошел вдоль строя, останавливаясь и заглядывая каждому рабу в глаза. — Соблюдаешь ли законы гладиаторской чести? Предан ли мне, своему господину, и своей семье, гладиаторам? Не щадишь себя на тренировках? Работаешь в бою не только мечом, но и головой? Раб ты или… гладиатор!

В последнее слово Скавр вложил столько торжественной силы, что в его устах это прозвучало почти как «герой». Токе видел, как пожирал глазами говорившего Аркон. Нет сомнений, из него выйдет хороший гладиатор. Почти герой. Почти. В этом вся разница. А мясник снова застыл перед строем, продолжая свою речь:

— Помните, что каждый раз, выходя на арену, вы будете сражаться за свою свободу. Один удачный поединок, бой, который запомнят все, который запишут в анналы Танцующей школы, — и этого может быть достаточно, чтобы ликующая толпа подарила вам меч свободы! Ну а, пройди удача стороной, вы получите свободу через три года. Три года! Это совсем небольшой срок. Всего-то и надо — не дать себя убить! А проще всего это сделать — победив. Этому будет учить вас ваш доктор, Яра. Его помощник, Агта, вот там, занимается с новобранцами.

Скавр махнул в сторону серьезного бородатого мужика, под наблюдением которого команда парней в сером лупила мечами по вкопанным в землю деревянным столбам:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});