Глаза ворона - Татьяна Русуберг

Воины усадили вновь прибывших на землю рядом с хохлатыми. Каю пришлось усесться, скрестив ноги, прямо напротив странной парочки, конечно, так, что у Токе не было возможности рассмотреть его спину. Но тут случилось нечто, заставившее Токе позабыть о мучившей его загадке. Некоторое время пялившийся на необычную физиономию и белые косички Кая бугай небрежно пнул своего товарища:

— Глянь-ка, Элиас! Еще одна девчонка, только не в моем вкусе — мордой не вышла! — Верзила загоготал, показывая щербатые зубы. Названный Элиасом его не поддержал, только молча уставился в пыль у своих ног. Кай улыбнулся растянувшемуся в тени хохлатому:

— Не советую со мной ссориться. — Голос его был совершенно спокоен, и это, вкупе с улыбкой, Токе очень не понравилось.

— Да? А что ты со мной сделаешь, красотка? — Губы чужака шевелились, будто два жирных червя, выплевывая унизительные слова. — Зацелуешь насмерть? — Он опять заржал. — Глянь, Элиас, эта девка мне глазки строит!

Воины Скавра, ухмыляясь, наблюдали за происходящим, очевидно не собираясь вмешиваться. Они не слышали рассказа Клыка и не ожидали от связанных, сидящих на земле рабов никакого подвоха. Они все еще улыбались, когда Кай резко выбросил ноги вперед: носок левой вошел бугаю между ног, а ребро правой ступни ударило его под подбородок. Здоровяк треснулся затылком о бортик фуры и сполз в пыль, поскуливая и зажимая руками промежность. Только тут опомнившиеся воины закрыли рты и навалились на Кая, пиная его ногами и оттаскивая подальше от поверженного хохлатого. Били, впрочем, не как гайены, вполсилы: за раба Скавровы деньги были плачены, портить собственность господина не годилось. На лице второго хохлатого никакого сочувствия к судьбе товарища не отразилось. Он коротко, с удивлением глянул на давшего отпор бугаю незнакомца и снова уставил взгляд в землю.

Надсмотрщики, утомившись, оставили скорчившегося в пыли, вжавшего голову в плечи раба, и Токе, наконец, смог разглядеть, что скрывалось между лопаток Кая. На смуглой коже с багровыми следами от бянь раскинул крылья серебристо-белый рисунок, заполненный сложным узором. Парню были видны только части огромного символа, начинавшегося у основания шеи и исчезавшего под поясом драных штанов. Если это и была татуировка, то она ничем не напоминала ту собачью голову, что украшала кисть Клыка. Гораздо больше она походила на… ожог. В странном рисунке сочетались красота и сложность. Токе поежился при мысли о том, какой инструмент мог навечно вытравить его в человеческой коже. Каю, наконец, удалось приподняться с земли, и Токе встретился с его ночными глазами. Одного взгляда хватило хозяину татуировки, чтобы понять, что парнишка видел все. Но тут их заслонили друг от друга ноги церруканского воина: рабам начали раздавать воду.

Токе тоже напоили из узконосого медного чайника, и вовремя: в последний раз он пил перед тем, как покинуть корабль гайенов. Потом они долго сидели молча: рабам запретили разговаривать — от греха. У Токе жутко ломило плечи. Он завидовал хохлатым, руки которых хоть и были тоже связаны за спиной, но обычным узлом. Наконец появился Скавр, да не один! Его сопровождал седовласый дядечка, крепкий и мускулистый, несмотря на возраст, с твердым лицом, левая половина которого была обезображена шрамом от уха до подбородка. Дядечка тащил на цепи последнее приобретение Скавра: паренька немногим старше Токе, высокого и хорошо сложенного, явно не церруканца. Кожа его отличалась не тронутой солнцем белизной, волосы почему-то стояли дыбом и были разноцветными: светлыми у корней и ярко-вишневыми на концах. Но особенно поразили северянина мелкие металлические колечки, болтавшиеся в брови и нижней губе невероятного парня. Неужели это еще один, особенно жестокий, способ клеймить рабов? Поймав себя на том, что сидит с широко открытым ртом, Токе поспешил захлопнуть его: «Интересно, сколько же Скавр отвалил за такое чудо и откуда оно вылезло?»

От мясника не укрылась ни унылая физиономия бугая с лиловеющим отпечатком Каева сапога, ни коллекция похожих отпечатков на обнаженном торсе Кая. Скавр нахмурился:

— Что здесь произошло? — бросил он тому из воинов, который, вероятно, был оставлен старшим. На взгляд Токе, этот тип ничем не отличался от остальных — разве что неимоверно кустистыми бровями, которые срослись на переносице. Глаза воина забегали, он явно робел перед Скавром:

— Ничего страшного, сейджин. Два раба подрались, но мы их тут же разняли.

— Я же велел не спускать со Слепого глаз! Так где были ваши глаза, на базарных бабах? И как это связанные рабы умудрились у вас подраться?!

Под яростным напором Скавра бровастый даже отступил на шаг:

— Мы и не спускали глаз, сейджин, клянусь Ягуаром! Но все так быстро произошло… Только что они сидели, разговаривали, а тут этот… Слепой… как пнет большого по яйцам! И в лицо! Он ногами дерется, сволочь!

— Они что же, поспорили на что-то? — с любопытством спросил Скавр.

— Почему поспорили? — удивился бровастый. — Нет. Просто этот, — воин ткнул пальцем в направлении бугая, — Слепого женщиной обозвал…

Если бы при этих словах надсмотрщик не ухмыльнулся, возможно, он сохранил бы зубы. Но бровастый растянул губы в сальной ухмылке, и кулак Скавра, усиленный рядом толстых колец, разбил смеющийся рот:

— Это твой недосмотр! Они же еще не принесли присягу! Еще раз подобное случится — сам отправишься на арену! Этот раб, — Скавр кивнул на Кая, — в похожей ситуации уже убил человека, причем вооруженного. Ты понял?

Бровастый часто закивал, утирая рукавом окровавленный подбородок:

— Да, сейджин.

— Ты лично несешь за него ответственность! Доставишь всех в целости и сохранности в школу. С тобой пойдет Яра. Я поеду вперед.

— Будет сделано, сейджин. Коня господину Скавру! — кривясь от боли в разбитых губах, крикнул бровастый.

После отбытия мясника за старшего при рабах остался седой со шрамом — Яра. Токе не понял, было ли это его настоящее имя или прозвище: «яра» значило «шрам» по-церрукански. Надсмотрщики вытащили откуда-то длинную цепь, к которой с равными промежутками крепились металлические кольца. Как оказалось, это были ошейники, которые запирались на шеях рабов здоровым ключом, болтавшимся у пояса Яры. Их всех выстроили в линию и приковали к цепи, так что впереди оказались хохлатые, а замыкающими — Кай и парень с вишневыми волосами. Токе поместили в середине, между Арконом и Бекмесом.

Их вывели с Рыночной площади, и вскоре они оказались у ворот во внутренней стене. Тут тоже стояла стража, которая, однако, пропустила маленький отряд без вопросов: видимо, Скавра и его людей здесь хорошо знали. Довольно долго они шли по богатым кварталам. Улицы здесь были шире и все мощеные, что намного уменьшало количество носящейся в воздухе пыли. Дома — из белого камня, в несколько этажей. За их оградами часто виднелись зеленые макушки деревьев: там росли сады. Оттуда иногда доносилось пение проточной воды. Аркон шепнул Токе на ухо, что это были фонтаны, но Токе не понял, что это такое, пока не увидел фонтан сам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});