Сборник повестей. Книги 1-12 - Юджин Пеппероу

лицо носовым платком и смог наконец связно ответить на вопросы Генри Джексона.

— В прошлую ночь ко мне в номер зашла около двенадцати моя мать. Она искала Тони, выглядела очень встревоженной.

— Тони — это Антонио Креспи?

— Да. У нас в семье его все зовут просто Тони, и от обычной прислуги его отличает лишь то, что он спит с моей матерью. Я сказал матери, что Тони сейчас должен быть в баре или в танцзале, но она решила на всякий случай зайти еще в соседний номер к Мери, моей сестре, прежде чем пойти разыскивать Тони на первом этаже. Я подождал, когда она выйдет от Мери, и поднялся по черной лестнице к ней в номер. Я давно уже хотел спереть у нее брошь — свадебный подарок свекрови. Это ценная вещь старинной работы с бриллиантами, продав ее, я погасил бы часть своих долгов. В конце концов эта стерва — моя мамаша — сама давно напрашивалась на это. Она постоянно таскала брошь с собой в отдельной шкатулке, любила вынимать ее при случае, чтобы похвастаться, а на днях, видимо, чтобы позлить меня и сестру, сказала, что собирается подарить ее "мистеру Креспи как благодарность за прошлую и аванс за будущую безупречную работу". Да-да, так и сказала старая стерва "за безупречную работу". Тут уж меня заело, и я подумал: не бывать тому, чтобы мои деньги ушли к этому альфонсу, и я решил взять эту брошь и продать. Дверь в номер матери была заперта, но дверь смежного с ним номера, который занимал Тони, была открыта. Тони вообще никогда не запирал свою дверь, чтобы показать, что ему нечего скрывать. Через его номер я прошел в комнату матери, нашел в ее чемодане шкатулку и забрал брошь. Ключ от шкатулки я давно уже сделал, только все не было случая им воспользоваться. А потом спустился к себе в номер тоже по черной лестнице, чтобы невзначай не встретиться с матерью. Я полагал, что когда она обнаружит пропажу, то подумает прежде всего на Тони, тем более что она и раньше пару раз ловила его на мелком жульничестве с чеками. Как я думал, так и вышло. Мать сегодня утром обнаружила пропажу, подумала на Тони и устроила ему жуткий скандал, возможно, даже пригрозила полицией. Но я недоучел, что Тони совсем не дурак. Он тут же пришел ко мне в номер, сказал, что видел, какими глазами я глядел на брошь накануне вечером, и потребовал вернуть ее. Сказал, что не собирается из-за меня лишаться места и садиться в тюрьму. Я послал его подальше, тогда этот скот сбил меня с ног и стал дубасить, сказав, что если я не отдам брошь, то он меня совсем придушит.

— И вы отдали ему брошь?

— А что мне оставалось? Если б я не был с такого похмелья, я бы ему показал, я бы ему …

— Ну хорошо, хорошо, мистер Каннингхем, покажете ему в следующий раз, скажите мне лучше, почему вы были так уверены, что ваша мать не вернется к себе в номер и не застанет там вас, роющимся в ее чемоданах?

— Этого не могло быть. На то, чтобы обойти курительные комнаты, заглянуть _ в бар, ресторан и танцзал, ей бы потребовалось не менее двадцати минут, так что запас времени у меня был достаточный.

— А если бы она сразу встретила внизу мистера Крес-пи и вернулась бы с ним в свой номер?

— А-а, лейтенант, так бы сразу и сказали, к чему вы подбираетесь, а то ходите вокруг да около. Вам нужно знать, где' был Тони в то время, когда мой щедрый дядюшка купался со своей женой при луне?

— Ну, скажем так, я хотел бы знать, не видели ли вы Антонио Креспи с полуночи до полпервого ночи с семнадцатого на восемнадцатое мая. Такая формулировка будет более корректной.

— Я могу сказать вам, где я его видел до двенадцати ночи. Я как раз посмотрел на часы, когда ко мне в номер начала ломиться моя маменька.

— И где же?

— В триста шестнадцатом номере, в постели моей сестры. Примерно в полдвенадцатого я услышал стук в дверь ее номера. Что за черт, думаю, нас же здесь никто не знает, кто это может прийти к моей сестре в такое позднее время? Выхожу на лоджию, сажусь на перила, перегибаюсь через перегородку между моей и ее лоджией и вижу, что Тони запирает изнутри дверь, а Мери уже в постели. Ну, думаю, и темпы. Не могла же она раздеться за минуту, видать, у них все заранее договорено было. А уж какой фокусницей оказалась в постели моя невинная сестричка… Я такое разве только после бутылки виски мог бы вообразить. — Роберт гадко захихикал, осторожно трогая пальцем под носом — не течет ли опять кровь. — Тут вдруг стук ко мне в дверь — маменька собственной персоной. Только я закрыл за матерью дверь, слышу она к Мери стучится. Вот, думаю, будет сейчас потеха.

— И что же?

— В том-то и дело, что ничего. Когда мать зашла к Мери в номер, то Тони там уже не было, как не было и его одежды.

— А потом что было?

— А потом я поднялся к матери за брошкой и так и не узнал, куда делся Тони из номера.

— Ну что же, мистер Каннингхем, поскольку заявления от вашей матери о краже у нее броши не поступало, то эта история остается вашим внутрисемейным делом. От себя могу пожелать, чтобы следующее подобное дело не привело вас на скамью подсудимых, хотя, судя по всему, это рано или поздно случится.

С Антонио Креспи следователь беседовал на веранде отеля. Наступающий вечер смягчил резкие блики океана, притушил краски разноцветных пляжных зонтов и кабинок для переодевания. В багряном свете заходящего солнца лицо Креспи выглядело усталым и не таким уж и молодым.

— Послушайте, мистер Джексон, — говорил он, уже не в первый раз повторяя одно и то же, — я не понимаю, чего вы от меня хотите. Говорю вам, я был у себя в номере с двадцати трех ноль-ноль и никуда из него не выходил до утра.

— Тогда почему же миссис Каннингхем искала вас по всему отелю около полуночи?

— С чего вы взяли, что она меня искала? Спросите у нее самой, и она скажет, что не в ее привычках искать своих слуг. Я понимаю, вам нужно закрыть дело, но повесить на меня этот труп вам не удастся.