Домой приведет тебя дьявол - Габино Иглесиас

крохотных пончиков. Я был уверен, что кофеин и сахар не дадут мне уснуть, пока мы не доберемся до Остина, но голоса из приемника проникали в мой мозг и тихонько укачивали меня.

В какой-то момент я, вероятно, все же уснул, потому что следующее, что я знаю, – Хуанка трясет меня, будит и мы подъезжаем к дому Брайана.

– Твоя доля в сумке. – Хуанка кивнул в сторону заднего сиденья. Оно казалось непривычным в отсутствие Брайана, свернувшегося там, как тряпичная кукла. Я вышел из машины, открыл заднюю дверь, достал с сиденья мою сумку и красный рюкзачок с машинками на нем. Моя рука нащупала что-то холодное и жесткое. Я поднял мою сумку и увидел, что там.

Пистолет Брайана.

Моя рука инстинктивно ухватилась за выпуклость в моем левом заднем кармане. Бумажник Брайана все еще лежал там. Мой мозг воссоздал эту сцену в бесконечном повторе: я нажимаю на спусковой крючок. Брайан падает. Ночь смотрит на происходящее безразличным взглядом. Я переворачиваю его и беру бумажник.

Обвинение. Доказательство преступления.

* * *

Padre nuestro que estás en el сielo…

– Эй, Марио, ты мне не поможешь с этим?

…santificado sea…

– Да, секундочку.

…tu nombre; venga a nosotros tu reino…

Я завел руку назад и вытащил пистолет.

…hágase tu voluntad así en la tierra como en el cielo…

Большой палец моей правой руки нащупал предохранитель, перевел его в боевое положение. Мой указательный палец змеей обвился вокруг спускового крючка.

…danos hoy nuestro pan de cada día y perdona nuestras ofensas…

Я обошел пикап. Брайан возился с поясом, пытался что-то достать.

…así como tambiе́n…

Я поднял пистолет.

…nosotros perdonamos…

Брайан посмотрел на меня.

…a los…

– Какого х…

Я нажал на спусковой крючок.

Никакого оглушающего взрыва, в отличие от кино, не последовало, ничто не замедлилось, не было съемок сверху. Последовал лишь негромкий хлопок пистолета, металлическое сердце выплюнуло в мир немного смерти.

Пуля вошла в череп Брайана над левым глазом. Появилось темное пятно. Крохотный отрезок времени, чтобы поставить точку в его жизни. Он длился не дольше доли секунды, и вселенная приняла случившееся.

…que nos ofenden…

Рука Брайана упала. Челюсть отвисла. Его рот распахнулся, раздался беззвучный крик, который я буду слышать до конца моих дней.

…No nos dejes caer en la tentaciо́n…

Он упал на бок.

…ylíbranosdetodomal…[339]

Тело Брайана обрушилось. Он был мертв.

Amе́n.

* * *

В закольцованной кинопленке, раскручивающейся в моей голове, я снова и снова доставал бумажник. Доставал бумажник. Только бумажник.

Крохотный взрыв, который нарастал: Я никогда не…

Все остановилось. Изображение в моей голове замерло. Брайан. Его лицо на земле. Задранная рубашка. Грязные джинсы. Жгут из коричневого ремня на его ноге.

Я взял бумажник. Я не брал пистолета. Я не взял пистолета, потому что никакого гребаного пистолета не было. Пистолет был в его руке, когда мы всех перестреляли, а потом он бросил его в машину, оставил на заднем сиденье. Он возился в своих штанах, потому что его гребаный ремень использовался как жгут на его ноге, а не придерживал шорты на поясе.

Я убил невооруженного человека. Моего друга.

Глава 39

Чувство вины взорвалось в моей груди, как удар кулаком гневливого бога. Я моргнул, схватил свои вещи и проскользнул в мою машину. Добравшись до дома, я сел на диван, а это значит, что в какой-то момент я привел машину домой, но я не помню, чтобы я ехал. Единственное, о чем я мог думать, так это о той ночи. Мой мозг постоянно переформатировал ее. Я сумел перейти из агрессора в жертву. Эта перемена была как глоток кислорода – чему-то требовалось выжить. В моей голове та ночь стала смотреть на меня обвиняющим взглядом.

Оправдания. Вот что мне требовалось. И их было пруд пруди.

Брайан собирался меня убить. Он подсел на метамфетамин. Он хотел забрать мои деньги. Он сам своими действиями навел меня на эти мысли, понимая, что, по сути, они означают мою неизбежную смерть где-то в пустыне. Брайан был швалью. Брайану было насрать на тех мудаков из гриль-бара. Помни золотое правило: никогда не доверяй нарикам, pendejo.

Я сидел на диване и обвинял Брайана во всем, как прежде обвинял Мелису. Я потерял обоих, и причиной этих потерь было насилие. Насилие с моей стороны. Насилие, которое поначалу казалось праведным, а потом привело к моему краху, словно какой-нибудь сильнодействующий наркотик. И ни одна из этих потерь не вернула мне Аниту.

Я услышал звуки, доносящиеся из ванной. Всплески. Вопль. Я встал. Снова всплески.

На каждый шаг от дивана до ванной уходила целая жизнь. Я боялся, что звук исчезнет, если я подойду чуть ближе. Но я не мог не идти, я должен был увидеть своими глазами, что там происходит.

Скрип донесся до моих ушей, и я мгновенно узнал его. Этот звук издавала маленькая ржавая петля, с помощью которой соединялись две стороны любимой пластиковой лодки Аниты.

Мои ноги совершали шаги, словно независимо от моего тела. Мною одновременно владело желание увидеть то, что ждало меня в ванной, и самое главное – страх, что оно исчезнет, и этот страх был сильнее всех других чувств, что я испытал за эти дни.

Дверь ванной явилась передо мной черным прямоугольником. Ванна внутри располагалась слева от двери. Всплески были такими громкими, что ничем другим, кроме всплесков, и быть не могли. Мое сердце лягалось, как рассерженная лошадь.

Моя рука взлетела, пронзая темноту ванной, и щелкнула выключателем. Я подпрыгнул. Ванна была пуста.

Пистолет оказался в моей руке, прежде чем я понял, что вытащил его. Пистолет, которым я убил Брайана. Ствол ударил по моему правому переднему зубу, когда я сунул его себе в рот. Мой указательный палец обхватил спусковой крючок. Мой большой палец перевел предохранитель из безопасного положения в боевое.

Одно нажатие. Один хлопок. Одна пуля. И для того чтобы боль исчезла, нужно только нажать спусковой крючок. Анита встретит меня. Я смогу.

Вот только я не смог.

Рядом с диваном была триста тысяч причин, чтобы не делать этого. Причина начать все заново с Мелисой. Причина продолжить жизнь, познать ее такой, какой она была неведома мне.

Черт! Триста тысяч долларов. Найдя пистолет Брайана, я убежал. Я так и не отдал Хуанке ни доллара для передачи Стефани. Ей эти деньги будут кстати. Они будут кстати ребенку Брайана. Передать ей деньги будет правильно еще и потому, что я убил