Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тебе нравится корица?
— Да, сэр! Спасибо!
— У него хорошие манеры, — прокомментировала Хелен Хейс.
Она пригнулась вперед, чтобы лучше рассмотреть жену пастора. Ей тоже никак не удавалось вспомнить имя этой женщины.
— Каждый ребенок с такими хорошими манерами заслуживает какую-нибудь сладость, — сказала миссис Питерс.
Она стояла за спиной мужа и мягко похлопывала его по спине. Со стороны это выглядело великим подвигом: ведь он был такой большой, а она — худой и маленькой.
— В наши дни трудно найти благонравных детей — особенно при нынешних событиях.
Жена пастора замолчала и смахнула пот с бровей. Сложив носовой платок, она прикрыла им рот и тихо покашляла.
— О, Господи!
— Вы самая больная особа, которую я когда-либо видела, — сказала Хелен.
Миссис Питерс улыбнулась и вежливо ответила:
— Да, мэм. Наверное, вы правы.
Пастор погладил Джейкоба по голове и прошептал Люсиль:
— Что бы вам ни говорили, не позволяйте всему этому тревожить его… или вас. Договорились?
— Да, пастор, — ответила Люсиль.
— Да, сэр, — добавил Джейкоб.
— И помни, — сказал мальчику пастор, — ты чудо. Любая жизнь является чудом.
Анджела ДжонсонПолы в гостевой спальной, в которой ее держали запертой три прошлых дня, были красивыми и сделанными из твердой древесины. Когда ей приносили суп, она старалась не расплескать его. Девушка не хотела портить пол и подвергаться наказаниям. Иногда, ради собственного спокойствия, она ела пищу в душевой кабинке, подслушивая разговоры родителей, чья спальная находилась по другую сторону стены.
Вот и теперь они обсуждали ее.
— Почему никто не приезжает и не забирает ее? — спросил отец.
— Мы с самого начала должны были отказаться от «вернувшейся», — ответила мать. — Это была твоя идея. Представь, что случится, если соседи узнают?
— Мне кажется, Тим уже знает.
— Откуда он мог пронюхать о ней? Было уже за полночь, когда они привезли ее. Он должен был спать в такое время.
Они замолчали на несколько секунд.
— Подумай, что будет, если в твоей фирме узнают о ней. Это ты виноват!
— Я просто хотел убедиться, — извиняющимся тоном ответил отец. — Она так похожа на нашу девочку…
— Нет, Митчелл! Не начинай это снова! Я еще раз позвоню в Бюро. Они должны приехать и забрать эту тварь сегодня же вечером!
Анджела сидела в углу, прижав колени к груди. Она поплакала немного, сожалея о своем «плохом» поведении. Хотя она до сих пор не понимала, что в нем было плохого. Девушка гадала, куда они забрали ее туалетный столик, одежду и плакаты с кинозвездами, которыми она годами обклеивала свою комнату. Стены, некогда красные и розовые, теперь были выкрашены в мягкие пастельные тона. Дырки от кнопок и заколок, полоски липкой ленты, карандашные отметки на дверном косяке, отмечавшие ее ежегодные изменения в росте, — все это исчезло. Или просто было закрашено краской.
Глава 4
При таком количестве людей и малых объемах воздуха в помещении все понемногу начали осознавать возможность трагедии. Шум толпы затих, и молчание, сформировавшееся у дверей церкви, распространилось по проходам и рядам, словно вирус.
Пастор стоял перед кафедрой — высокий и массивный, как гора Синай, подумала Люсиль. Сложив руки в молитвенном жесте, он кротко ожидал прибытия официальных лиц. Миссис Питерс притаилась за его спиной. Люсиль привстала и выгнула шею, чтобы осмотреть людей, стоявших в задней части церкви. Там возникло небольшое волнение. Возможно, дьявол тоже устал ждать.
Послышались новые приветствия и извинения.
— Здравствуйте. Не могли бы вы подвинуться? Извините. Прошу прощения. Привет. Я бы вас попросил… Извините. Прошу прощения.
Эти слова напоминали заклинания, растворявшие плотность толпы. Поначалу они отвергались утрамбованными массами людей, но постепенно их воздействие начинало приносить плоды.
— Извините. Чуть-чуть в сторону. Я протиснусь между вами? Вы не против? Прошу прощения. Извините.
Это был приятный голос — многозначительный и вежливый. Он стал громче, или просто тишина в помещении усилилась. Ритм произносимых слов сдвигал людей с мест, словно магическая мантра.
— Простите. О, привет! Я пройду тут бочком? Спасибо. Прошу прощения.
Несомненно, это был хорошо поставленный голос правительственного чиновника.
— Добрый вечер, пастор, — сказал агент Беллами, пробив, наконец, брешь в океане людей.
Люсиль с облегчением вздохнула, возобновив нормальное дыхание, которое она неосознанно сдерживала.
— Мое почтение, дамы.
Его прекрасно скроенный серый костюм почти не отличался от прежнего, в котором он был во время первого визита к Харгрейвам. Люсиль заметила, что эта вещь шилась на заказ — такую не увидишь у чиновников в обычных конторах. Она была достойна Голливуда, популярных ток-шоу и прочих светских представлений.
— Как поживает ваш мальчик? — спросил он, кивнув на Джейкоба.
Казалось, что его ровная рельефная улыбка была высечена из черного мрамора.
— Я в порядке, сэр, — сказал Джейкоб.
Леденец пощелкивал в его зубах.
— Приятно это слышать.
Беллами поправил галстук, хотя тот был в идеальном состоянии.
— Это очень приятно слышать.
В церковь вошли солдаты. Двое из них были так молоды, что выглядели подростками, игравшими в войну. Люсиль нисколько бы не удивилась, если бы они начали бегать друг за другом у кафедры, как это однажды делали Джейкоб и мальчик из семейства Томпсонов. Но пистолеты, дремавшие на их бедрах, не были игрушками.
— Спасибо, что пришли, — сказал пастор, пожимая руку Беллами.
— Не мог пропустить такого события. Спасибо, что подождали меня. У вас тут собралась целая толпа людей.
— Это из-за любопытства, — ответил пастор Питерс. — Мы все любопытствуем. Может быть, Бюро или правительство собираются сообщить нам какие-то новости?
— Правительство? — с улыбкой переспросил Беллами. — Вы переоцениваете меня. Я просто обычный гражданский служащий. Чернокожий парень…
Он нарочито понизил голос.
— …из Нью-Йорка.
Как будто все прихожане церкви, а также жители города уже не слышали это признание из его собственных уст. Но он не хотел держать в рукаве лишние козыри. Наверное, он знал, что Юг был странным местом.
Собрание началось.
— Как вы знаете, мы живем в удивительное время, — встав перед кафедрой, произнес пастор Питерс. — Бог даровал нам благость, и мы можем свидетельствовать невиданные чудеса и удивительные события. Не совершайте ошибку и не слушайте тех, кто отрицает эти чудеса и знамения.
Он расхаживал вдоль кафедры, как, впрочем, поступал всегда, когда чувствовал неуверенность в своих словах.
— Нынешние времена достойны эры Ветхого Завета. Но только наш Лазарь, выходя из могилы, взял с собой еще кое-кого!
Пастор сделал паузу и вытер пот с затылка. Его жена закашляла в платок.
— Все мы видим, что происходят необычные явления, — продолжил пастор так громко, что напугал немало прихожан. — На то была причина, которую мы еще не осознали.
Он раскинул руки в стороны.
— И что же нам теперь делать? Как реагировать? Бояться или радоваться? Наступил неопределенный период, а людям свойственно пугаться неоднозначных вещей. Что нам делать с этими страхами?
Он подошел к переднему ряду, где сидели Люсиль и Джейкоб. Его туфли с твердыми подошвами слегка скользили на старом красном ковре. Он вытащил из кармана носовой платок и, вытирая брови, улыбнулся мальчику.
— Мы одолеем наши страхи терпением, — сказал пастор. — Вот что мы сделаем!
Он считал своим долгом напомнить пастве о достоинствах терпения. Священник взял руку Джейкоба, зная, что об этом вскоре расскажут даже тем, кто толпился в задней части церкви. Произнося речь, он держал руку мальчика, который полвека был мертвым, а теперь сидел под сенью распятия и мирно сосал леденец. Взгляд пастора перемещался по помещению, и толпа, следившая за ним, понимала, что он выискивал других «вернувшихся». Прихожане могли оценить, насколько сложной стала ситуация. Хотя первоначально мертвым не полагалось приходить сюда, «вернувшиеся» были реальным фактом. Неоспоримым! И было важно, чтобы люди осознали это.
Пастор знал, что терпение являлось одной из труднейших аксиом для понимания. Еще труднее было использовать его на практике. Он сам с трудом практиковал терпение. Ни одно произнесенное им слово не казалось для него осмысленным, но он заботился о пастве и выполнял свою роль. К сожалению, он не мог забыть о той девушке, которую любил.
Выбросив ее образ из ума, он вновь обрел былую уверенность.
- Стена за триллион евро - Чезар Мальорк - Социально-психологическая
- Дом тысячи дверей - Ари Ясан - Социально-психологическая
- Оставленные - Том Перротта - Социально-психологическая
- Фрактальный принц - Ханну Райяниеми - Киберпанк / Социально-психологическая / Разная фантастика
- Все зависит от тебя - Гоар Маркосян-Каспер - Социально-психологическая
- Новости меня «достали» - Артем Мещеряков - Киберпанк / Социально-психологическая / Юмористическая фантастика
- Ковчег 5.0. Межавторский цикл - Руслан Алексеевич Михайлов - Боевая фантастика / Социально-психологическая / Фэнтези
- Избранная - Алета Григорян - Социально-психологическая
- Путь - Владимир Волев - Социально-психологическая
- Высокие отношения - Михаил Рагимов - Боевик / Периодические издания / Социально-психологическая