Водораздел - Анна Пылаева

— Зря ты так, — ответил Брусницын на эту тираду, — нашего ведомства нынче держаться надо ближе.

— Вот что, Лешенька, — сказала Лариса уже более спокойным тоном, — запомни: я тебя подняла, я тебя если чего и уничтожу. А сейчас пошел вон!

— Зря ты так, — повторил полковник, торопливо застегивая рубашку, завязывая галстук и набрасывая пиджак. Но больше не сказал ничего и вышел восвояси. Дорогая коллекционная бутылка осталась на столе, откупоренная и разлитая, но вино в бокалах так и не было выпито.

Уже выйдя из номера, полковник обернулся и чуть слышно произнес: «Ты еще пожалеешь, Ларисочка о своем поведении!» и пошел к лифту.

…

Пока силовики расслаблялись в парилке и бассейне с девками, губернатор заперся в своем кабинете в резиденции Чердынь. Вскоре к нему подошли те, кого он ждал в этот вечер, — вице–губернатор Мордашев, вице–губернатор Петр Шумилов, курировавший вопросы имущественных отношений и банкротств, и предприниматель Роман Чавия, которого называли личным кошельком губернатора.

— Ну что? — спросил Агарков, когда все собрались и заперев дверь кабинета на ключ.

— Все здесь, — сказал Мордашев и вытащил из портфеля папку, в которой оказался полный комплект финансовой и учредительной документации ОАО «Беловодский речной порт», которая накануне была изъята в кабинете директора порта.

— Вот так всегда бы! — сказал губернатор, просматривая документы, — теперь выходит, все типа по закону. Ну ты что скажешь, Петр?

Вице–губернатор Шумилов взял в руки устав, повертел его, полистал и подтвердил слова губернатора:

— Ну да, — сказал он, — теперь уже все законно. В общем–то, решение суда по банкротству у нас есть, комплект документации имеется. Теперь можно и арбитражного управляющего назначить.

Все посмотрели на Чавию. Тот сидел с удовлетворенным видом¸ и щерился.

— Ну что, Роман Вахтангович, — воскликнул губернатор, — поди племянника своего на порт пристроить хочешь?

— А чего ж, можно и Жорика, — ответил Чавия, — он у меня головастый, в Лондоне учился, MBА получил, курсы вот арбитражных управляющих недавно закончил. Отчего же не поставить, если никто не против.

— А чего возражать–то, — произнес губернатор, — порт теперь твой, так что бери и принимай во владение. Только смотри там аккуратнее.

После этого он поглядел на Мордашева.

— Под надежной охраной порт–то? — спросил он.

— Порт охраняет рота ОМОНа, — ответил секретарь Совбеза, — смена караула раз в двенадцать часов. Мышь не проскочит.

— Вот так–то, — опять стал потирать руки губернатор, и его полное и слегка смуглое лицо засветилось от счастья, — давно уже пора самарским было надрать задницу. А то у нас под боком такой объект стратегический держали. Пора уже все нам брать в свои руки. Теперь это дело обмыть бы надо, и пошли к людям, а то они развлекаются там без нас.

Собравшиеся распили бутылку коньяка «Корвуазье», которую накануне принес лакей в парике и одеянии 18 века. Закусили икрой. Жизнь явно налаживалась.

Совет безопасности завершился в рабочем режиме, где после парилки с девочками, на свежем воздухе в небо неслись песни советского ретро, а краевой уполномоченный по правам человека Шлифельсон отплясывал комаринского в женском платье. На этот раз по желанию губернатора его нарядили в сарафан и кокошник, а вообще у него была большая коллекция таких нарядов. Потом начальник ГУИНа катался верхом на главном налоговике, и было еще много чего интересного.

…

После отъезда Мордашева с базы РУБОПа с Каначиком случилась неприятность. Когда, по распоряжению вице–губернатора, РУБОПовцы перешли к плану 2.1 и вставили провод в задницу смотрящему, тот так сильно разволновался, что сердце не выдержало. Не успели оперативники пустить напряжение, как Каначик задергался и забился в конвульсиях. РУБОПовцы поначалу подумали, что он притворяется, но через полминуты он стал задыхаться. Тогда майор Пархомов понял, что дело может принять плохой оборот, и велел позвать местного фельдшера, но когда тот пришел, ему оставалось лишь констатировать смерть предположительно от инфаркта.

Когда Мордашев ближе к ночи вернулся, чтобы узнать о результатах допроса с пристрастием, то был очень недоволен исходом дела. Он выбранил Пархомова за преступную халатность, по–всякому его обругал, сказал «Знал ведь, что вы сами ни хера не можете!». Осмотрев тело, которое было все в синяках и гематомах, он спросил:

— На хера вы его так отделали? — а после этого сказал, что нужно составить медицинское заключение о смерти да по–быстрому кремировать, дабы не допустить пышных похорон со всеми почестями.

— Уж чего–чего, а отпиариться на своей смерти всякой мрази мы не дадим, — заключил вице–губернатор.

Глава 2

Роман Чавия, владелец кипрской компании «Интермс», по иску которой Беловодский порт был подвергнут процедуре банкротства, приехал в порт рано утром в компании своего племянника Георгия Чавия, которого Великоволжский арбитражный суд назначил временным арбитражным управляющим. Георгий Чавия был довольно молодым человеком лет тридцати с небольшим. За свою жизнь он уже успел побывать фигурантом двух уголовных дел, одно по обвинению в вымогательстве, второе — нанесения вреда здоровью средней тяжести. Еще он успел поучиться в Лондоне, где пытался получить степень МВА, но оттуда его депортировали за драку, и диплом МВА он получил уже в Москве. А совсем недавно он неожиданно окончил курсы арбитражных управляющих, а тут и достойный объект подвернулся.

Дядю и племянника Чавия сопровождали вице–губернатор Петр Шумилов, министр имущественных отношений Калинкин, его зам Мормышкин, курировавший вопросы банкротств, и мэр Беловодска Сабуров. У Сабурова лицо было беспокойное и обескураженное. Известие о смерти Каначика привело его в расстроенные чувства. Он резко ощутил свое одиночество. Он готов был обратиться с призывом к населению города выходить на улицы, и позвонил с этим предложением Резо. Однако вор очень дорожил своим человеком на посту второго по величине города в регионе и понимал, что краевой администрации ничего не стоит выкинуть того из мэров. Поэтому Резо резко остудил пыл и посоветовал пока что стелиться перед губернатором и вылизывать все, что можно. «Главное — дожить до выборов», — так сказал он Сабурову напоследок. Выборы мэра должны были состояться в марте следующего года, то есть примерно через полгода. Сабуров собирался баллотироваться на новый срок.

Сразу же по приезду вице–губернатор повел дядю и племянника осматривать кабинет гендиректора порта. Он открыл перед ними дверь и показал кабинет, где еще вчера сидел бывший гендиректор Пафнутьев.

— Вот, — торжествующе махнул рукой Шумилов, — теперича принимайте дела.

После этого он вручил Чавия–младшему печать и акт сдачи–приема дел. Несмотря на то, что подпись прежнего гендиректора отсутствовала, Георгий подмахнул акт, потом приложил полученную печать и тем самым вступил в должность управляющего портом.

Чавия–старший тем временем подошел к окну и одернул жалюзи. Из окна открывался великолепный вид на портовые доки и на Волгу, раскинувшуюся вокруг на несколько километров.

— Вот, — торжествующе сказал Чавия своему племяннику, — принимай владения.

После этого господа Чавия в компании Шумилова, Калинкина и Сабурова отправились на встречу с трудовым коллективом. После вчерашнего захвата порта персонал был сильно обеспокоен своим будущим, и теперь ждал разъяснений от новых хозяев. К тому же все знали, что порт банкротом не был и давал вполне внушительную рентабельность.

При появлении нового руководства народ забурлил. На трибуну поднялся вице–губернатор Шумилов, который стал объяснять, что ничего страшного не происходит, что прежнее руководство завело порт в долговую яму, но теперь после процедуры санации порт должен выйти на прибыль уже к концу года, так что жизнь теперь пойдет лучше прежней.

После этих слов народ забурлил еще больше прежнего. С мест послышались крики, что будет с надбавками и премиями, которые прежний собственник — самарская компания R. V.R. платила всем работникам. Шумилов попытался заверить трудящихся, что для них ничего не изменится, а только улучшится, но убедить в этом народ было сложно. Кто–то даже поднялся с мест. Тогда на трибуну вышел мэр Беловодска Сабуров, которого население уважало. Его сразу стали слушать молча и внимательно. Сабуров сказал, что проблемы у прежних собственников и вправду были, но что теперь пришли нормальные хозяева. Что это обычная процедура, через которую проходят многие предприятия, что для трудового коллектива ничего не изменится в худшую сторону, он это гарантирует и будет держать руку на пульсе. Несмотря на то, что порт был предприятием не муниципального, а регионального значения и никакого влияния на него мэр иметь не мог, Сабурова выслушали внимательно, а потом захлопали. Трудящиеся стали понемногу успокаиваться, и Георгия Чавия, временного арбитражного управляющего, выслушали молча и пару раз даже жиденько похлопали.