Реквием для иллюзий - Владимир Токавчук

– А если прав ты? Чем все закончится? Как жить дальше, если прав ты? – в конце Степлер перешел на крик.

Я не знал, что ответить этому обескураженному красноярскому парню.

Я не знал этого и в семь вечера того же дня, когда Сиваченко так и не появилась, и мы пошли сдавать обесценившийся билет. Я не знал этого в полночь, когда мы нажрались в песочнице какого-то питерского двора, и пьяный Стэп упал рядом с забытой кем-то детской лопаткой. Я не знал этого, когда Степан Лер возвращался в Красноярск, а я провожал его на поезд. Я не знал этого, потому что знал другое – от такой боли никакие слова не помогут. В такой ситуации человек должен сам справиться с забвением, в бездну которого его кидают отчаянье, боль и обида, найти в себе силы возродиться из пепла, как птица Феникс.

Глава 3

Красноярский трамвай

Я прибыл в Красноярск утром. Самолет приземлился в здешнем аэропорту «Емельяново», и я первым делом, как и большинство пассажиров, отправился ловить багаж с замкнутой ленты транспортера. В этот момент у меня в кармане заиграл телефон. Я ожидал звонка Степлера, но высветившийся номер был незнакомым. Я ловко подцепил одну из своих сумок с движущейся ленты и принял вызов.

– Алло, здравствуйте, это Константин? – раздался в динамике незнакомый приятный женский голос.

– Да, – ответил я, приметив в гущи багажа свою вторую сумку.

– Меня зовут Лена, я невеста Степана (во как!). Он из-за срочных дел на работе не смог вас встретить и попросил меня, – прояснила ситуацию незнакомка, а я подумал, что она либо слишком глупа, либо слишком самонадеянна, если считает себя невестой Стэпа, поскольку таких невест у него было уже с десяток. Или я чего-то не знал, в чем сильно сомневался, потому что разговаривал по телефону со Степлером вчера.

– Ладно, – ответил я, поймав вторую сумку. – Сейчас выхожу. Какая машина?

– Черная «Тойота Harrier», номер 398.

Это была машина Лера. Неудивительно, что Лена хотела быть его невестой.

Стройная, я бы сказал даже худая, модельной внешности девушка сидела за рулем автомобиля Степлера. При виде меня она не сделала каких-либо попыток выйти, открыть двери или багажник, поэтому я просто закинул сумки на заднее сидение, а сам сел впереди.

– Здравствуйте, – снова поздоровалась Лена.

– Привет, – ответил я. – Что там у Степлера стряслось, что он сам не приехал?

– У кого? – переспросила Лена.

– У Степлера, – повторил я. – У Степана Лера. Если взять от имени Степан первые четыре буквы и добавить их к фамилии Лер, получится Степлер.

– Прикольно! Это вы так в студенчестве его называли?

Почему она обращается ко мне на Вы? Сколько ей лет вообще? Двадцать пять хоть будет? И, похоже, она была тупа как пробка. Невеста? Ха! Да Степлер терпеть не мог тупых девушек! Он всегда использовал женскую тупость в своих целях, и не требуется особой проницательности, чтобы понять какие цели преследовал Стэп.

– И сейчас тоже, – пояснил я. – Он никогда не обижался, когда его называли Степлер.

– Степан мне говорил, чтобы я ехала по объездной дороге через мост «Три семерки», но я все равно не знаю, как там проехать, поэтому поедем через центр. Можно в пробку попасть. У нас тут, конечно, не Москва…

– Я из Петербурга, – перебил я.

– Я знаю, – спокойно ответила «невеста Степлера» (похоже, все не так плохо) и продолжила, – но пробки бывают. И довольно мертвые, – с этими словами Лена завела «Harrier» и мы отправились в Красноярск – в город, в котором я никогда не был, а оттого было очень интересно.

На момент моего приезда Степан Лер был мелким красноярским бизнесменом. У него были какие-то магазины, но их точное количество и профиль я не знал. Стэп как-то не любил со мной говорить о магазинах. Как выяснилось при очередном его приезде в Питер, а он периодически приезжал туда, чтобы поведать меня и любимый город, Степлер не любил говорить со мной про свой бизнес, потому что считал меня слишком творческим, духовным и интеллектуальным человеком, и эта тема была просто не достойна моего внимания. Я, конечно, так не считал и даже посмеялся, но Лер как не рассказывал про магазины, так и продолжал молчать.

Мы все-таки попали в пробки. Сначала все шло бодро и быстро. Мы свернули направо, поехали по дороге, наблюдая впереди крошечные коробочки многоэтажек, а слева холмы, усеянные россыпью дачных домиков, затем доехали до кольца, проехали пост ГИБДД и помчались по длинной свободной улице. Сначала на ней находились какие-то промышленные объекты, которые затем сменились частными деревянными домами, а те, в свою очередь, современными высотками и старенькими двухэтажками. Именно здесь мы попали в первую пробку, но сравнительно небольшую, и, повернув еще на одном кольце, помчались дальше. Надо сказать, что для худой молоденькой девушки Лена вела машину очень уверенно, постоянно перестраивалась в загруженных машинами участках дороги и разгоняясь на открытых свободных пространствах под сотню километров в час. Скоро мы въехали в центр. Об этом я догадался из-за обилия магазинов, машин и народа, что и подтвердила мой водитель Елена в своих первых «гидовских» комментариях. В центре мы попали во вторую пробку и начали разговаривать. До этого как-то молчали, за исключением проскакивающих фраз девушки, которые адресовались то мне, то другим водителям.

Выяснилось, что у Степлера есть продуктовый магазин, а также два отдела, торгующие одеждой на крытом рынке КрасТЭЦ. На мой вопрос, что это за такое странное название для рынка, подружка Лера пояснила, что просто рядом находится эта самая КрасТЭЦ. И сегодня в продуктовый магазин Степлера приезжали с проверкой из Роспотребнадзора, из-за чего, собственно, он и не встретил меня лично.

И тут мы выехали на мост над Енисеем. На мосту тоже была пробка, но я этому совсем не расстроился. Красноярск был окружен горами, и все эти горы были сейчас раскрашены в желто-оранжево-зеленые цвета. Здесь, на мосту, архитектура не мешала взгляду упереться в горизонт, и прямо перед нами предстал разноцветно раскрашенный хребет. Енисей был цветом дождевых туч – грязно-сине-серым, наверное, из-за пасмурного неба, и казался каким-то маленьким, совсем не соответствующим размерам одной из крупнейших рек Мира.

Потом мы попали на длинную улицу с трамвайными путями посередине, которая к концу нашей поездки напоминала «линии» на Васильевском острове. Именно на этой улице мы и закончили свой путь, это означало, что улица эта вовсе не улица, а проспект имени газеты «Красноярский Рабочий». Знал я это, потому что раньше для связи со Стэпом, пользовался письмами. Это было в те времена, когда сотовые телефоны, электронная почта и социальные сети еще окончательно не захватили современный мир. И каждый раз, указывая на конвертах в графе «адрес» проспект Красноярский Рабочий, я и не думал, что когда-нибудь увижу проспект своими глазами.

Лена припарковала автомобиль, я вытащил сумки, и мы проследовали по вонючему подъезду «сталинки» на третий этаж в трехкомнатную квартиру. В принципе, я знал о жилье Степлера все. И про третий этаж, и про количество комнат, и про то, что в квартире этой он вырос и жил со своей мамой, которая сейчас переехала к отчему Стэпа. Оттого было чувство, что я здесь уже был. Это было похоже на дежавю, только какого-то эмоционального, а не визуального происхождения. И чувство это было не совсем приятным. Впрочем, как выяснилось, кое-чего я не знал. Не знал я, что теперь, оказывается, со Степлером проживает Лена. Может она и правда его невеста?

– Стэп, привет, – как только я оказался в квартире, я сразу набрал ее хозяина.

– Привет, Костян! – услышал я в телефоне возбужденный голос своего друга. – Как долетел? Тебя Ленка довезла, все нормально?

– Довезла. Уже в квартире. Я чего звоню, ты скоро освободишься?

– Слушай, Костян, извини, что так вышло. У меня проверка сегодня Роспотребнадзора, буду не раньше, чем через три-четыре часа. Ты это, располагайся там, как хочешь. Чувствуй себя как дома. Ленка тебя накормит. Там интернет, телек, все в твоем распоряжении. В баре коньяк есть. В общем, не обламывайся. Отдыхай с дороги.

– Разберемся, – подытожил я. – Жду. Все давай, решай там все побыстрее.

Квартира была ухоженная. С довольно приличным ремонтом, обстановкой и проведенной уборкой. Типичные для «сталинки» высокие потолки и большая ванная комната. Сходив в туалет и помыв руки, я остановился у входа в кухню, на которой Лена, соображая что-то съестное, сказала:

– Вот, бутерброды есть. Не знаю, может вам что-то еще предложить?

– Мы так и будем на «вы» общаться. Вообще-то Степлер мой ровесник, ты его тоже на «вы» зовешь?

– Ладно, все, перешли на «ты». Так что, бутербродов достаточно?

– Да, – ответил я. – Степлер сказал, что будет не раньше, чем через три часа. Я прогуляться хочу, пока его нет.

– Может вас, то есть тебя в центр отвести?

– Зачем?