Реквием для иллюзий - Владимир Токавчук

Через дня три я сидел на лавочке напротив лабиринта перед входом в дворик филологического факультета, когда подошел Степлер и сел рядом. Он достал сигарету, закурил и, посмотрев на меня с ухмылкой в глазах, проронил:

– Привет, ботаник.

Я посмотрел на него, ухмыльнулся, но уже не глазами, и ответил:

– Ну, привет, гопник.

Мой одногруппник ожидал какого угодно ответа, но явно не такого. На несколько секунд он растерялся, а потом сказал только одно слово:

– Молодец!

Я протянул ему руку и представился, хотя это конечно было лишним после трех дней обучения:

– Костя.

– Степан, – ответил мой одногруппник. – Можно просто Стэп. Я смотрю ты не лошишься. За такое можно и в бубен ведь получить.

– За ботаника тем более. Ты вот, Стэп, скажи лучше, ты собираешься до диплома доучиться?

– Конечно. А ты че, хочешь оказать мне помощь в мозговой поддержке?

– Я тебе не помогалка. Вон заикастого напрягай.

– Ну ты и дерзкий. За такое в Красноярске тебя бы уже в асфальт втаптывали.

– Кончай пальцы гнуть. В Питере тоже втоптать могут. Я к чему спросил-то. Учиться нам еще пять лет. Мужиков нас по ходу оказалось в группе двое. Поэтому нам надо держаться вместе. Так что давай возьмем пива и отметим начало нашего первого учебного года.

Степлер вновь посмотрел на меня удивленными глазами и проронил:

– Б…я, пацанчик, ты мне определенно нравишься. И мыслишь ты правильно.

– А то, – добавил я. – Анекдот есть. В общем, выпал мужик из окна. Откуда-то с верхних этажей. Ну, пускай, окно мыл. Летит он вниз, и тут из окна его рука хватает. И хозяин руки спрашивает, типа хочешь жить, давай в жопу. Мужик его послал, конечно. Рука его бросила, летит он дальше. Тут другая ловит. Давай, мол, в рот, тогда вытащу. Мужик и его послал. Летит, земля все ближе, страшно. И думает, что вот дурак, согласился – сейчас живой был. И тут его хватает третья рука. Мужик обрадовался и орет: «В рот дам, в жопу дам, только не бросайте!» Хозяин руки посмотрел на него и сказал: «Одни пи…ы, даже выпить не с кем». И бросил мужика.

Лер издал легкий смех. Анекдот ему понравился.

– Так, что Стэп, это здорово, когда есть с кем выпить.

Через три часа мы со Степлером стояли в обнимку на Университетской набережной, сжимая каждый по бутылке с коричневой этикеткой, на которой была изображена цифра девять, и что-то орали на Большой Неве. Лер кричал типа: «Я все-таки остался в этом городе!» А я: «Нас ждет великое будущее!» Будущее оказалось не таким уж великим. Я влачил жалкое существование в квартире, доставшийся мне от мамы, Стэп занимался каким-то мелким бизнесом в Красноярске. Но тогда мы были юны, полны надежд, и нас ожидало пять лет студенческой жизни. Степлер, Степлер! Это было только начало.

Помню, как одним майским днем мы сидели у Степлера в общаге. Оказалось, что моего друга родители в детстве заставляли ходить в музыкальную школу, которую он, конечно же, не окончил, но навыки игры на двух инструментах у него остались. Это были гитара и (трудно поверить) аккордеон. Поскольку мы учились на факультете филологии и искусств, то ничего удивительного в том, что однажды в наши руки попал списанный аккордеон, не было. Лер отремонтировал инструмент, после чего его злейшим врагом стал комендант общежития. И если где-то в час ночи по коридорам тишину разрывала музыка, то это был Степлер. Я тоже умел играть на гитаре, и это стало еще одной точкой нашего пересечения. И вот, в тот майский день Лер сидел на подоконнике открытого окна своей комнаты, играя на аккордеоне, я был рядом на кровати, аккомпанируя на гитаре, и вместе мы во все горло орали песню «Наутилуса» «Я хочу быть с тобой». Под конец нашего исполнения в комнату ворвалась комендантша. «Ладно, Лер, что с него взять, но ты-то Костя, у тебя мама кандидат наук! А ведешь себя как хулиган!» – пыталась застыдить меня эта пожилая полная женщина, но мне было фиолетово, потому что мы были пьяные, свободные и дерзкие!

Да уж, дерзкие. Как-то за пивом на первом курсе я сознался Степлеру, что девственник. И мы решили это исправить. План был такой – напоить девчонок в общаге и соблазнить. Для этого выбрали Вику и Сашу. Мы незаметно подливали им в вино водку. Но эффект оказался не совсем ожидаемым. Вика напилась так, что заниматься с ней сексом было тем же самым, что с трупом на кладбище, а Саша с перепоя давай плакать, вспоминая какого-то своего бывшего парня, который бросил ее в родной Мордовии в школьные годы. Вот такая комичная ситуация.

А история про страшных девок! Когда летом Степлер остался проходить практику в Питере, а моя мама уехала к родственникам, тут же я и Стэп затусовались на моей квартире. Я тогда приготовил жареную картошку, да только она совсем не удалась. Снизу пригорела, а сверху не прожарилась. Я хотел ее вывалить в унитаз, но как-то забыл. Вечером я и Стэп пошли погулять по набережной. Погода была скверной: небо затянуто тучами, а с моря дул слабый, но холодный ветер. На этот раз на пивных этикетках бутылок, с которыми мы шли, была изображена цифра шесть. Но меньшее содержание спирта в бутылке не сделало меня благоразумней. Навстречу нам двигались две девушки. Внешность их, надо сказать, оставляла желать лучшего. И, скорее всего, они прошли бы мимо, если бы одна из них не попросила прикурить. Я тогда еще не курил, Степлер, похоже, угощать сигареткой не хотел. Но это не остановило меня, чтобы начать с ними разговор. Поскольку Стэп стоял за спинами пока еще незнакомок, и видел, как я откровенно их снимаю, он мог позволить себе активно мотать головой, сигнализируя мне, что не стоит. Но я не послушал своего друга, и вскоре мы вместе с нашими новыми знакомыми Наташей и Машей оказались у меня в квартире. Денег хватило только на бутылку водки. В качестве закуски на столе появилась жареная картошка, которую я собирался выкинуть. Как оказалась зря, гостьи уплели картошку в два счета. Я и Лер смотрели на все это убожество и понимали: секса мы с ними не хотим! Напиться до такой степени, чтобы захотеть, нам не позволяло отсутствие денег. Но девки оставались в квартире, и надо было как-то продолжать вечер. Тогда мы предложили им играть в карты на раздевание. Через полтора часа обе сидели в одних плавках. И тут Наташа спросила: «Вы, наверное, нас сейчас пороть будете?» Стэп ответил: «Да кому вы нужны на хрен, чтобы вас пороть». После чего в Степлере окончательно уснул питерский филолог, и проснулся красноярский гопник. Потому что он сделал то, чего никто из присутствующих, включая меня, прогнозировать не смог. Он схватил одежду наших новых знакомых, открыл дверь и выкинул ее в подъезд со словами: «Убирайтесь, проститутки!» Дальше комментарии излишни.

Но самое удивительное, что при всей своей отмороженное™ Степан Лер мог быть другим. Зная его с первого курса, я могу сказать, что за эти годы дружбы он не сделал по отношению ко мне ничего такого, что могло бы меня обидеть. Но это мужская дружба. Что же касается женщин, то мне всегда казалось, что Лер относится к женщинам так, как они этого заслуживают. Исключением был один раз, когда Степлер влюбился, став совсем другим человеком.

Ее звали Раиса. Она тоже была студенткой. Приехала учиться в Питер из Нижнего Новгорода. И, конечно же, была очень хороша собой, иначе Степлер, у которого проблем с девушками никогда не было, просто теоретически не смог бы в нее влюбиться. Они познакомились в общаге. Какая-то знакомая девочка Стэпа из общежития переезжала жить к своей одногруппнице на съемную квартиру поскольку предыдущая соседка той вышла замуж и съехала. Знакомую девочку звали Катя. Она пришла к Степлеру в комнату и попросила помочь перевезти вещи. Вещей было немного, но три тяжелые сумки плюс пальму в кадушке надо было спустить вниз, погрузить в такси, а затем занести в новое жилище. У Стэпа с Катей отношения были хорошие, а в таких случаях мой друг сразу становился дамским угодником. В общем, Степлер согласился, и, когда первая партия вещей была доставлена на лестничную площадку, дверь открыла Раиса – симпатичная стройная брюнетка с волосами до плеч и карими глазами. Впрочем, в тот день Стэп сразу же понял главное – он знает, где живет эта потрясающая девушка, а остальное – дело техники. Попив чая с девочками, он пулей помчался ко мне. Я занимался какой-то сочинительской деятельностью, когда мама сказала, что пришел Степан.

– Костян, ты должен замутить с Катей, – начал, как мне показалось, не с того места свой рассказ Степлер и я оказался прав. – Я про нее тебе рассказывал. Симпатичная девчонка. Правда есть один неприятный момент, у меня с ней был секс. Но это только один раз. Потом она встречалась с одним парнем, они расстались, в общем, она сейчас одна, а мы всего лишь просто приятели.

– А теперь расскажи ту часть, которую ты упустил и которая логически приведет меня к умозаключению, что я должен замутить с этой Катей, – ответил я.

В этот момент в Степане Лере умер красноярский гопник и проснулся питерский филолог, а заодно и романтик, потому что столько прилагательных в превосходной степени я от своего друга никогда не слышал. И все они были посвящены этой загадочной Раисе. План Степлера был прост: мы должны начать ухаживать за девушками соседками. Я за Катей, Лер конечно же за Раисой. Почему Степану было не пуститься в это плаванье в одиночку? Тут, казалось бы, не отличающийся стратегическим мышлением красноярец выдал целый ряд логических обоснований.