Рождённая Небом. Три сестры (СИ) - Лайт Элеонора

Вошедшим был, к её удивлению, не Гио. Перед ней стоял Тэрр — рослый, стройный красавец с перехваченными золотыми браслетами мускулистыми руками, огромными крыльями и расчёсанными на пробор смолянисто-чёрными волосами длиною почти до пояса, в которых от света Небесного Ока играли золотые, серебряные и зелёные огоньки. Глаза его сияли.

— О…

— Приветствую тебя, чужестранка, — заговорил с ней Тэрр и протянул правую руку, чтобы помочь идти. — Но, как мне известно, мы говорим на разных наречиях и ты не поймёшь меня.

— Я понимать ты, — ответила женщина на языке Драконов Алайды, слегка его коверкая. — Гио учить меня. Но я не понимать, где сейчас Гио и что вождь Драконов Алайды делать в этот дом.

— Я искренне рад, что ты теперь нас понимаешь. Я пришёл навестить маленькую Аулу Ора, ну и, разумеется, ту, что дала обет быть отныне её матерью, опорой и защитой, пока она не вырастет. Ты ведь счастлива теперь, Алерта Ахан?

— Да… я не могу не счастлива. Мочь посмотреть Аула…

— Аула мне уже хорошо знакома. Но ты… я… ах, прости меня Богиня…

Алерта вздрогнула.

— Что?

В манерах и речи предводителя небольшого горного племени Алерта заметила некоторую подозрительность. Для чего он, Тьма разбери, к ней пришёл?

В растерянности она глядела за загорелые руки и лицо южанина, который был человеком только наполовину, а она, Алерта Ахан, была им целиком, и поэтому не могла себе представить, каково бы это было — воспользоваться привилегией, которую иногда давали добрым гостям их хозяева. А в том, что Тэрр пришёл именно с этой целью, она уже почти не сомневалась.

— И прости меня ты, дочь славного племени амантиан. Я подумал, что ты захочешь воспользоваться особой привилегией, в которой мы, Драконы Алайды, не имеем права отказывать тем, кто искренне желает. Я был бы рад подарить прекрасной жене моего друга немного счастья, которого она заслуживает, и поэтому…

— Хватит! — оборвала его Алерта. — Я говорить никогда, что хотеть пользоваться ваша "особая привилегия". Оставь их своя жена и уходи!

— Но ты ведь… тогда, в первый день, в пещере, ты хотела мне сказать…

На лице Тэрра появилась странная улыбка, больше всего похожая на оскал. Он читал её мысли! Это добавило страха бедной Алерте.

— Нет, Тэрр! Я сказать — уходи!! И забудь об этом! Я всё рассказать Гио!

От её криков проснулась маленькая Аула и огласила дом громким плачем. Алерта насилу успокоила её, покормив питательным соком горного аукка, очень похожим на материнское молоко, и вручила игрушку — маленький браслетик из разноцветных камней, которые светились и звенели от прикосновений кончиков пальцев.

— Верх благодарности от доброй гостьи, — пробурчал Тэрр, отвернувшись и упершись лбом в дверную арку. Боль внезапного разочарования сделала черты его лица напряжёнными и суровыми. Он ещё думал, уйти или попытать счастья ещё раз, и в нерешительности глянул на женщину.

Та, вздрогнув снова, потянулась за тростью, чтобы ударить ею обнаглевшего вождя, однако не рассчитала, схватила рукой воздух и рухнула на каменный пол. Тэрр не растерялся и, быстро подняв её, отнёс на лежанку.

— Если бы не наш договор с Гио Трейга, вряд бы я пришёл сюда сам. Ты не ушиблась?

— Нет. Но что значить — ваш договор? Что Гио сказать ты?

— Гио Трейга позволил мне предложить нашу особую привилегию. Но, — он вовремя поймал в воздухе руки Алерты и стиснул их, чтобы она не могла его ударить, и продолжил:

— Привилегии могут быть разными. Для жены моего друга я приготовил нечто другое, чем то, чего она со страхом и смятением ожидает.

— Так что же это?

— Стать хорошим другом. Не бойся меня, Алерта, я пришёл только для того, чтобы предложить свою помощь и дружбу. Когда мы расстанемся, то не потеряемся, если на тебе будет этот амулет.

Он выпустил руки Алерты, которая уже успокоилась и смотрела на него не со страхом, а с восхищением. Она всегда дорожила дружбой и высоко её ценила. И неожиданно поняла, что её симпатия к этому существу была больше дружеской, хотя и очень сильной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поэтому Алерта расслабилась и позволила своему новому другу надеть на её шею толстую витую нить с висевшим на ней большим драгоценным камнем. Камень этот был очень красив, отливал всеми мыслимыми и немыслимыми цветами и оттенками и был вделан в причудливую оправу серебристого цвета. Она заметила, что такой же камень, но поменьше, украшал один из его перстней.

С его лица спало гневное напряжение. Теперь он улыбался, и его улыбка больше не напоминала оскал.

— Это не простой камень, — объяснил он. — С его помощью можно вызвать друг друга и встретиться, даже если мы будем находиться друг от друга очень далеко. Мы, народ Алайды, не часто награждаем наших гостей такой возможностью, но это единственное, чем я могу помочь тебе в нашем с тобой положении. Ты меня понимаешь?

— Да…

На самом деле она понимала не столько его слова, сколько читала смысл сказанного по глазам, жестам и невидимым потокам, которые от него исходили. Точно так же она могла бы его понять, если бы он не говорил вовсе, потому что многие из обитателей мира Элайи умели в какой-то мере читать мысли друг друга.

Гроза миновала. Теперь уже Алерта, кроме сердечной привязанности и скрытого восхищения, испытывала к нему искреннюю благодарность и признательность и не противилась его присутствию рядом с нею.

— Боги возвблагодарят тебя, Тэрр, так же как и я, — проговорила она на своём родном наречии и бросилась к нему на шею.

Тот не стал противиться и провёл в их комнатке весь вечер, пока не вернулись хозяева дома вместе с Гио.

Выздоровление Алерты было быстрым и почти безболезненным — местные лекари были мастерами своего дела. На двадцатый день своего пребывания в Голубых горах Гио, его супруга и крылатая Эйа с малюткой Аулой на руках были уже целиком готовы к отъезду.

Прощание с горцами было долгим и церемонным. Путников сытно накормили и дали в дорогу много еды и чистой одежды, так как путь им предстоял неблизкий. Под конец им подвели их двалифа, которого изловили на берегу почти сразу после их приезда, однако Гио и Алерта с трудом узнали в нём своего Хойо. Из отощавшей от долгих переходов скотины домашний скакун превратился в упитанное и довольное животное, и даже неказистая сероватая шёрстка теперь блестела на солнце серебряными искорками, а пепельная грива стала густой, пышной и раза в полтора длиннее.

Тэрр и Иха сами проводили их до выхода из ущелья, тщательно следя, чтобы никто из них не поскользнулся, не угодил в расселину или не свалился в пропасть. На прощание они по очереди обняли Гио, Алерту и Эйа, причем Гио краем глаза заметил, что Тэрр и Алерта задержались в объятии дольше, чем было положено, и о чём-то шептались, прежде чем он посадил её на спину двалифа. Гио это обстоятельство не особо смутило, так как он уже давно знал об этой неожиданной для всех слабости своей жены, и наверняка она не преминула данной ей «привилегией» в его отсутствие. Иха же выразила некоторую тревогу, подозревая, что увлечение Тэрра чужеземкой начинает выходить за рамки обычного гостеприимства. Она подошла к своему мужу и легонько дёрнула его за полу длинного хитона.

— Эйхо! — коротко сказала она ему. Это означало «Пора!»

Действительно, Тэрру и Ихе давно уже пора было вернуться в свои владения и отпустить странников в дальний путь. Ушли они не просто так, потому что ходьба по острым камням босиком была мучительна даже для Драконов Алайды, а распустили крылья и взмыли в воздух. И там, держась за руки, сделали почётный круг над отъезжающими и над долиной, прежде чем вернулись в своё селение.

— Если бы мы могли летать, то, наверное, были бы самыми счастливыми людьми в мире, — не без зависти сказала Алерта, кидая им вслед прощальный взгляд и цепляясь руками за торс своего мужа.

Эйа, как и положено представительнице крылатого рода химер, летела над ними в воздухе, прижимая к груди человеческое дитя, а упитанный двалиф, в свою очередь, тащил на себе тех же двоих взрослых всадников, что и прежде. Вначале капризное животное ленилось и Гио приходилось его то и дело пришпоривать. Обратная дорога казалась им нескончаемо длинной и это начало действовать всем на нервы. Тогда Гио придумал то, что срабатывало у него прежде со всеми двалифами, на которых ему приходилось ездить: сунул ему под нос пузырёк с едко пахнущим соком мармахета. Это быстро отрезвило Хойо: громко рыкнув, он забил передними ногами по земле и пустился во всю прыть, цепляясь шипастыми копытами за горные кручи.