Рисуя смерть - Татьяна Лаас

вновь повторил:

– Не дури, и все будет в шоколаде. – Он достал из кармана брюк наручники. – Руки вперед давай. Это так, страховка от твоей глупости.

Терри безропотно протянула руки вперед – все равно же оденут наручники, а так хоть руки не пострадают. Браслеты щелкнули, мужчина пошел прочь – дел с холстами было еще много. Терри устало опустилась на пол, привалившись спиной к высокому стеллажу, на котором хранились краски и фиксативы. Сил шептать молитвы уже не было, она закрыла глаза, погружаясь в хрупкое, но такое желанное, забытье.

Дикий звук разбивающегося стекла и последующих хаотичных выстрелов привел её в себя. Она замотала головой, пытаясь осмыслить происходящее, но картинка дробилась в глазах, не складывалась, сил даже на надежду не оставалось. Летели и падали тела её недавних охранников, валились на пол мольберты и стеллажи, грохот стоял такой, что казалось, весь Лондон должен услышать.

А потом над ней, забившейся в уголок, навис Грег в одних джинсах и крыльях. И многочисленных порезах. Опустился на колени перед ней, чуть не отдавливая свое же собственное крыло:

– Терри... – Он осторожно протянул руку к ней, – малыш, как ты? Ранена?

Она отрицательно закачала головой, пытаясь не раскашляться от резкого запаха пороха и разлившихся лаков.

– Я сейчас, потерпи, найду ключи от наручников. – Он резко встал, ругаясь и чертыхаясь – во все стороны полетели перья и капельки крови. – Я сейчас...

Она лишь закрыла глаза – все, что она теперь хотела, так это только спать.

Вернулся он быстро. Снял наручники, вырывая её вновь из спасительного небытия. Потом, словно не поверив в её слова, что она не ранена, стал перевязывать ей плечо чем-то непонятным, вновь, как ребенка уговаривая:

– Потерпи чуть-чуть, помощь уже едет. Просто на крыльях оказалось быстрее. Твои же проделки, да?... Я так и понял, что с крыльями могла только ты...

Он прижал её к себе:

– Ну же, Терри, поговори со мной.

– Я... Виновата... – еле выдавила она из себя.

– Ты ни в чем не виновата, тебя заставили, Терри. Не надо сейчас, ага? Поговорим об этом потом, когда шок пройдет. Сейчас лучше скажи: эти крылья-то хоть убираются как-то? Или только под нож хирурга?

– Что?! – это вывело её на миг из ступора.

Он со смешинками в глазах сказал:

– Я же не могу с такими крыльями ходить – мешают, знаешь ли. Сделаешь что-нибудь с ними? Чтобы, например, исчезали по моему желанию? Или втягивались? Как когти у котов?

Она просипела:

– Я подумаю.

– Умничка. А еще, Терри... Алекс... Он? Он жив?

Она собралась с мыслями, хотя забыться и заснуть хотелось неимоверно, и выдала:

– Он русалка.

Грег выгнул брови:

– Кто?

Терри терпеливо повторила:

– Русалка. Такая... С хвостом.

– Знаешь, Кэсси, его жена, не одобрит вторую женщину в семье.

Терри захлопала глазами, пытаясь понять. Мозги начали уже оттаивать от ужаса последних дней, и в голове нарисовалась картинка: Алекс с хвостом, стыдливо прикрывает руками огромную грудь и с ужасом смотрит на бюстгальтер. Над его головой в облачке крутилась надпись: “Только через мой труп!”

Терри замотала головой, тут же жалея – к горлу подкатила тошнота:

– Он мужского пола, как Тритон. Только с жабрами – я боялась, что легкие не перестроятся.

Грег рассмеялся ей в самой ухо:

– Умница. Умница, Терри. А он навсегда... Русал?

– Нет, я нарисовала, что он вылез из воды. Правда... Не совсем одетый – хвост же...

– И за что ты так его невзлюбила... – Его голос чуть сел. Наверное, от запахов фиксативов и лаков. – Его самый страшный страх... Знаешь, какой? Толпа, а он не одет...

–Я... Я что-нибудь придумаю. – пообещала Терри.

– Придумай, малыш, придумай... Слушай, а... – Грег говорил все медленнее и медленнее. – А что там с твоей историей про молодость, красоту и тупость супергероев?

– Грег? – не поняла его Терри.

– Я быстро отупею или не успею?

Терри, еле удерживая наваливавшегося на неё Грега, прошептала:

–Я что-нибудь придумаю...

В голове мелькнула картинка: Грег, со свисающими до пола крыльями, сидит на высоком барном стуле в окружении множества книг. В руке тоже книга, что-то вроде “Теории относительности” Эйнштейна – умнее книги ей сейчас в голову не приходило.

– Ты только не пугайся, Терри, хорошо? – Он почти упал на неё, – но кажется, я не успею оглупеть.

Её ру́ки его не удержали, и он распластался на полу почти ломая свои крылья – вся левая половина джинсов была залита кровью, несмотря на жгут из какой-то тряпки.

Терри словно окатило холодной водой, сразу в уши ворвались звуки сирен на улице, картинка, суженная до туннеля перед глазами, раздалась в стороны, а рука заболела так, словно там поселился больной зуб.

– Черт, черт, черт... Я же рисовала без жертв!!! Грег...

За стеной раздавался топот ног – кто-то спешил по лестнице. Она быстро вытащила карандаш из-за уха и прямо на деревянной поверхности стеллажа принялась рисовать. Сперва Грега, держащего на руках малыша – не важно чьего, важно, что это в будущем, и это будущее есть! Потом Алекса – протянутая рука к веревке, на которой висели трусы.

Грег еле выдавил:

–Злая... Можно было... Штаны...

Глава 3

Терри помнила: медики надели жесткий воротник, потом поменяли повязку, надели ортез на правую раненную руку, фиксируя её. Погрузили на носилки, что-то вкололи, скорее всего успокоительное, потому что она рвалась хотя бы посмотреть, что там с Грегом, а потом, после укола, ей стало все равно. Нет, она помнила: рана, умирающий Грег, раскиданные во все стороны крылья, которые медиками воспринимались, как что-то обыденное и положенное, суета и мельтешение вокруг его тела... Но ей уже было не до того.

Поездка в машине парамедиков, незнакомые полуосвещенные коридоры почти пустой больницы, операционная, палата, сон с кучей ярких подробностей, которые помнить не хотелось... Почему-то в причудливой фантазии смешивались воспоминания Терри о происходящем и когда-то виденный континентальный фильм о наемном убийце, воспитывающем девочку... Только вот этой девочкой была она сама...

Терри с трудом открыла глаза, прогоняя тревожный сон и обвела взглядом свою палату – стены цвета розового щербета, такого же цвета жалюзи на окнах, что-то тихо бормочущий под потолком телевизор, стандартная для больницы мебель: высокая функциональная кровать, на стеллажах куча оборудования, проводками и трубочками