Эпидемия - Дмитрий Сафонов

– И все? – сказал брюнет. – Это так просто? Только и всего?

– Ну, в общем… – пилот не договорил.

В тесноте кабины выстрел прозвучал особенно громко. Кровь брызнула на стекло.

Брюнет подхватил тело пилота и вытащил его из кресла. Он сел за штурвал и еще прибавил обороты двигателей.

– Я вам не поросенок! Ясно? Генерал Карлов? И не вам решать, кому жить, а кому – подыхать!

Он закашлялся, и алые прожилки вылетели изо рта на панель приборов, но Кудрявцев сделал вид, что не заметил этого. Иначе – все теряло смысл. Он продолжал надеяться, что прибор сделает свое дело. Обязательно сделает.

Самолет катился по взлетно-посадочной полосе, набирая ход.

Николай видел, как из "Волги" выскочил человек в костюме и замахал руками над головой. Это зрелище показалось ему забавным.

Человек махал еще несколько секунд, затем запрыгнул обратно в "Волгу", и обе машины, резко развернувшись почти на месте, помчались прочь.

Но Кудрявцев не стал их преследовать. Он докатился до ближайшего перекрестка (это было пьянящее чувство: управлять столь мощной и при этом – послушной – машиной) и повернул направо.

Теперь лайнер направлялся прямиком в здание аэропорта.

* * *

Черная "Волга" мчалась по мокрому пустынному шоссе, связывавшему Москву с аэропортом "Домодедово". Референту порой казалось, что колеса вот-вот потеряют сцепление с асфальтом, и машина улетит в кювет. Но мрачный и молчаливый водитель каждый раз еле заметно двигал рулем и "отлавливал" автомобиль на самой грани катастрофы. Весь его вид говорил: "Парень, занимайся своим делом. А на трассу лучше не смотри – если не хочешь забрызгать своим завтраком переднюю панель и лобовое стекло".

Зазвонил радиотелефон.

– Да? – референт вслушивался в сбивчивые объяснения, потом передал трубку генералу.

– Карлов! – сказал седоволосый.

– Товарищ генерал! – раздалось в трубке. – Ситуация выходит из-под контроля. Самолет тронулся и едет по полосе.

– Куда? – спросил генерал.

Референт изумленно поднял брови. Этот вопрос: "Куда?" казался ему наименее умным из всех возможных. Что значит "куда?". Для чего самолеты катаются по взлетно-посадочным полосам? Чтобы взлететь, естественно.

В следующее мгновение он вспомнил, что в баках лайнера почти совсем нет керосина. Стало быть… Взлететь он никак не мог, хотя это, наверное, было бы не так уж и плохо – если бы самолет взлетел и упал где-нибудь за городом. Конечно, звучало цинично, но… Так было бы лучше. Для всех.

– Ах, вот оно что… – сказал Карлов и замолчал.

Референт, не в силах сдержать удивления, развернулся на переднем сиденье и посмотрел на шефа.

– Он собрался улетать?

– Хуже, – сказал генерал. – Он ЕДЕТ.

– Куда? – референт и не заметил, как повторил идиотский, как ему казалось, вопрос, прозвучавший всего несколько секунд назад.

– В город.

* * *

В зале ожидания и выдачи багажа толпились пассажиры, прилетевшие рейсом из Читы.

Всех их можно было разделить на две приблизительно равные группы. Первые стояли с мрачными лицами. Это выражение должно было означать: "И какого черта я приперся(-лась) в эту проклятую Москву? Да еще таким ранним и дождливым утром? Неужели всего этого нет в Чите?".

Вторые улыбались сквозь сдержанную зевоту. Им не терпелось поскорее получить свои вещи и загрузиться в один из красных "Икарусов", который доставил бы их до аэровокзала.

Но этим радужным надеждам не суждено было сбыться.

Женщина в черных вязаных лосинах и густом золотистом парике пыталась справиться с заевшей застежкой-молнией на поясной сумочке, укромно спрятанной под нависающим животом. Она втягивала в себя воздух, пытаясь рассмотреть причину поломки, случившейся так некстати. Живот становился ненамного меньше, но невероятных размеров арбузные груди никуда не девались. У нее оставалось только два выхода: снять сумку или искать зеркало.

Снять сумку без посторонней помощи она не могла, потому что, опасаясь ловких воришек, еще дома распустила ремень до отказа и завязала его мертвым узлом на спине. Итого – оставалось только зеркало.

С этим тоже было нелегко. В зале выдачи багажа не было ни одного зеркала.

Тогда она подошла к огромному, во всю стену, окну, выходящему на взлетное поле. В зале еще горел электрический свет, а на улице стояло раннее серое утро; на внутренней стороне стекла хоть и слабо, но было видно ее отражение.

Она подошла вплотную к стеклу, выдохнула и обеими руками подперла груди. Среди складок свитера показалась черная продолговатая сумочка из дешевого кожзаменителя.

Женщина обрадованно улыбнулась, схватилась за сломанный замочек и стала за него дергать.

Внезапно что-то заставило ее насторожиться и прервать свое занятие. Какая-то большая темная тень наплывала на здание со стороны взлетного поля.

Она подняла глаза и увидела лайнер с погашенными огнями, катившийся прямо на нее.

Женщина открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Воздух шершавым столбом застыл в гортани. Ее глаза расширились от ужаса; она стиснула себя обеими руками, комкая необъятную грудь.

В следующее мгновение освобожденный воздух ринулся наружу, сотрясая голосовые связки; высокий визгливый крик ударил по барабанным перепонкам прочих жителей Читы, которых нелегкая занесла в столицу.

Все разом обернулись и увидели картину, достойную голливудского блокбастера; тупой нос авиалайнера, сокрушающий огромное, в дюралевых переплетах, окно.

Раздался ужасный скрежет и лязг, люди с криками бросились врассыпную. На пол брызнули осколки выбитого стекла. Морда самолета просунулась в проделанную дыру метров на шесть и затем резко остановилась; видимо, переднее шасси уперлось в стену здания.

В суматохе никто не обратил внимания на то, как дверь самолета открылась, и оттуда выпал черный чемоданчик, а следом за ним, повиснув на нижнем обрезе проема, спрыгнул высокий черноволосый мужчина в строгом костюме.

Он подобрал чемоданчик, быстро огляделся и смешался с толпой.

Мужчина выглядел возбужденным и чем-то сильно напуганным, но в тот момент это ни у кого не вызвало удивления. Все были возбуждены и напуганы.

Однако, несмотря на панику, царившую в зале ожидания и выдачи багажа, мужчина мыслил ясно и расчетливо.

Он запнулся о рулон липкой ленты, валявшийся на полу, и чуть не упал. Мужчина отбросил скотч носком ботинка, затем остановился, словно задумавшись о чем-то, нашел моток и сунул его под мышку. Сначала он бежал вместе со всеми по коридору, потом незаметно свернул влево и стал спускаться в подвальный туалет.

На него все равно никто не обращал внимания.

* * *

Через двенадцать минут он вышел из туалета на первый этаж, но теперь его было не узнать.

Первая волна паники схлынула, и коридор, ведущий в грузовой терминал, перекрыла охрана аэропорта.

Мужчина поднялся и посмотрел на оцепление.

На нем были мешковатые штаны со множеством карманов, такой же мешковатый, но стильный свитер, связанный по крайней мере из пары сотен разноцветных шерстяных нитей, и вязаная шапка, напоминавшая клоунский колпак. Черного чемоданчика больше не было; за спиной болтался полупустой рюкзак; под мышкой мужчина держал доску для сноуборда.

Он вышел на площадь перед зданием аэропорта и подошел к первому же попавшемуся такси с багажником на крыше.

– Шеф, в Москву!

– Сколько?

– А сколько надо?

Таксист, невысокий пузатый человечек в засаленной кожаной кепке, окинул сноубордиста оценивающим взглядом.

– Четыреста?

– Поехали.

– Кидай свою бандуру на заднее сиденье, – сказал таксист. – Влезет.

Человек в цветастом свитере покачал головой.

– Не-е-е… Давай лучше на крышу.

Таксист пожал плечами.

– Как скажешь…

Он достал из "бардачка" две полосатые резинки с крючками на концах и закрепил доску на багажнике. Сноубордист потрогал ее, проверяя надежность крепления, и сел на заднее сиденье.

– Поехали.

* * *

Еще через шесть минут все выезды из аэропорта были надежно запечатаны. Но желтое такси с доской на крыше успело миновать посты.

Таксист прислушивался к шелесту бумаг у себя за спиной. В рюкзачке у парня лежали какие-то толстые папки, которые он постоянно перелистывал.

Это казалось странным: зачем сноубордисту брать с собой на отдых ворох всяких скучных документов? Он не нашел подходящего объяснения и уже через минуту забыл об этом.

Сноубордист проехал не так уж много. На середине пути от аэропорта до МКАДа он похлопал таксиста по плечу.

– Знаешь, я передумал. Мне нужно в Каширу.

Таксист насторожился.

– Парень, мы договаривались до Москвы… – сказал он и увидел перед носом четыре сотенные бумажки.

– Давай так. Ты довезешь меня до Каширского шоссе и там где-нибудь высадишь. А дальше я уж как-нибудь сам.

Таксист взял протянутые деньги, ожидая подвоха. Но деньги выглядели, как обычные деньги, и он, ощупав все четыре купюры, сунул их во внутренний карман куртки. В конце концов, клиент платит. И даже бытует такое поверье, что он всегда прав.