Приговор приведен в исполнение... - Олег Васильевич Сидельников

погруженным во мрак улицам. Миновал Пушкинскую, вышел к скверу... Вот и Ура-Тюбинская... Издалека донесся винтовочный выстрел. Еще, еще!.. Орудуют, сволочи!.. Эх, где людей взять? Управление не укомплектовано. Охрану несут рабочие, местные ремесленники. Патрульного дела не знают, поэтому и несут потери. Эх!..

...В приемной сидел один-единственный посетитель, мужчина цветущего здоровья, средних лет, с окладистой бородой. Цирулю бросилось в глаза поношенное пальто посетителя. Завидев начальника охраны, бородач встал, церемонно поклонился.

— С семи часов терпеливо жду обещанной аудиенции.

— Извините. Заседание исполкома.

— Понимаю. Очень хорошо понимаю. Дела государственной важности.

— Заходите.

Бородач вошел в кабинет мягким кошачьим шагом. Сел. Произнес приятным баритоном:

— Иванов. Тот самый.

Фриц Янович подумал: «Один из миллионщиков, а одет словно артист без ангажемента. И шапку черт знает какую раздобыл. У старьевщика, что ли?»

— Слушаю вас, гражданин.

Коммерсант осклабился. Зубы у него были в основном золотые, и сверкали они просто неправдоподобно. Да и весь посетитель как бы тоже сверкал. Розовые щечки лоснились, борода с легкой проседью серебрилась, в чуть раскосых глазах играют вежливые блики. Вся плотная, крепко сбитая фигура Василия Николаевича Иванова на первый взгляд производила приятное впечатление. Но если внимательно присмотреться, прислушаться к вкрадчивой его речи, заглянуть в увертливые глаза, то становилось ясно: сей симпатяга — ловкая бестия.

Василий Николаевич возвел глаза горе́, задумался.

— Может быть, у вас лично нет никаких претензий и вы пришли по поручению ваших братьев, Александра Николаевича и Ивана Николаевича? Или, возможно, насчет учрежденного вами Среднеазиатского коммерческого банка? В таком разе прошу уволить от дальнейшей беседы. Банки национализированы. В Ташкенте как раз находится секретарь правления Государственного банка товарищ Качуринер. Специально приехал из Петрограда налаживать здесь банковское дело.

Миллионер в затрапезном пальтишке с интересом посмотрел на Цируля. Произнес восхищенно:

— Однако!.. Не сочтите за комплимент, но я в восторге. Вы знаете не только обо мне, но и о моих братьях, об учрежденном нами банке! А ведь на Ивановых свет клином не сошелся. Неужели вы держите в памяти сведения, касающиеся и других негоциантов?.. Поразительно. Шарман!.. Эх, нам бы работать рука об руку, душа в душу... Мы бы с вами горы своротили и золотые горы заработали бы!

Василий Николаевич умолк и бросил на Цируля быстрый, цепкий взгляд. Фриц Янович даже не рассердился. Предложение работать на паях, намек на крупные взятки его даже развеселили. И пришло игривое настроение. А что если поморочить купчика-субчика, банкира и заводчика?

— Остается сожалеть, — улыбнулся Фриц Янович, — остается сожалеть о том, что время сворачивания гор, дабы заработать горы золотые, безвозвратно кануло в Лету.

— Что вы?! — замахал руками негоциант. — Именно сейчас самое время, если, конечно, взяться за дела с умом. Мой опыт и ваши возможности... Вы знаете... Фриц Янович, так кажется?.. Я ведь не из породы упрямых длинноухих созданий. Прежде чем явиться к вам, пришлось, так сказать, навести кое-какие справки. Коммерция сродни следственной работе. Общественность отзывается о вас с восторгом!

Игривое настроение мигом покинуло Цируля. Этого еще не хватало! Неужели какая-то каналья распространяет слухи, будто я беру взятки! Или это просто грубая лесть, попытка вызвать меня на откровенность?

Видимо, Василий Николаевич заметил в лице собеседника что-то такое, что заставило хитреца тут же переменить тему разговора.

— Общественность благодарна вам за героические усилия, которые вы, как начальник охраны города...

— Ну это уж вы зря, — перебил Цируль, — нет еще в городе порядка. Нет, но будет, это могу обещать.

— Охотно верю. Но даже и сейчас, несмотря на кажущийся хаос, революционного порядка все же больше, чем при истерике Керенском. Да и при бывшем царе... Скажите, это правда, что Николай, находясь под арестом, целыми днями играет с вдовствующей императрицей в домино?.. Правда!.. Тоже мне монарх. Послал же господь такого рохлю. Вы, может быть, не знаете, а я вам скажу... Когда наконец отравили, застрелили и утопили Гришку Распутина, бывший царь искал ему преемника. Сперва облюбовал какого-то старца Мардария. А затем и вовсе ошалел, собираясь приблизить к себе мужичка-поддевочника, пьяницу-поэта Митрофана Корнева!

Фриц Янович теперь уже с интересом слушал негоцианта. Богатей располагает информацией. Пожалуй, и впрямь коммерсант должен обладать навыками следователя.

Смекнув, что начинает производить впечатление, Василий Николаевич заговорил с новой энергией:

— Кстати сказать, в прошлом месяце с этим русопетствующим алкоголиком Корневым приключилась забавнейшая история. Он ужинал в ресторане «Медведь». Это, знаете, симпатичный петроградский ресторан. Пожалуй, еще даже Санкт-Петербургский. Отдельные кабинеты, хрусталь, бронза... Митрофан пьянствовал в сомнительной компании. Какой-то английский журналист, из тех, у кого несколько фамилий и разных специальностей... ха-ха. Еще кто-то. Пьют-гуляют в отдельном кабинете. Как вдруг входит князь Эболи с коллегой, говорит, что он представитель самого Дзержинского и якобы от имени и по поручению вашего самого главного чекиста забирает у веселой компании все ценности и деньги!.. Какой пассаж!

— Откуда вам все это известно? — поинтересовался Цируль. — С Москвой и Петроградом сейчас очень плохая связь. И кто такой князь Эболи?

— Как? — поразился Василий Николаевич. — Вы не знаете князя Эболи? Это известный авантюрист и грабитель. Международный вор. Но вы можете не беспокоиться. По последним данным, чекисты его уже взяли и, очевидно, за последнюю его выходку, как нынче говорят, отправят в штаб Духонина[1]. И поделом! Не нарушай революционного правопорядка!

Определенно посетитель, войдя в раж, старался представить себя если не революционером, то симпатизирующим революции.

— Вот вы, уважаемый Фриц Янович, скромно отвергаете мои похвалы в адрес работников Управления охраны нашего города. Но позвольте вас спросить, вы знаете, что творилось в Ташкенте при царе батюшке?.. Так вот что я вам скажу: грабили! Еще как грабили. Меня лично грабили дважды. Сперва эсеры из идейных соображений устроили в нашей конторе экспроприацию. Затем просто бандиты... Глупый народ. Все это от дикости, от бескультурья. Приходят, суют под нос наганы и смит-вессоны, оскорбляют. А бандиты даже произносят непечатные слова. Взаимная трепка нервов. А, например, в Северо-Американских Соединенных Штатах нет такого безобразия. Там существует «рэкет». Это значит, что предприниматели платят гангстерам определенное жалованье. И те охраняют своего патрона. А если явится другая шайка... Вот тут-то и начинается стрельба. Но бизнесмены в стороне. Гангстеры выясняют отношения между собой.

— Был я в Северной Америке, — вздохнул Цируль. — Не такая уж там голубая жизнь.

— Как, вы были в Америке? Очень приятно! Неужели вы и языки знаете?.. Как я