Минни (СИ) - Соловьева Екатерина

Она спустилась в кухню на подгибающихся ногах. Кладовая была за дверью, а «Латакия» — в деревянном ящичке, на самой верхней полке. Девушка взялась за ручку двери и вдруг бросила взгляд на суетящихся эльфов. Чайна заколдовала посуду, и та самостоятельно мылась в большой раковине, Юна порхала над десертами, любовно добавляя в пирожные то вишенку, то взбитые сливки. Лу, хвала Мерлину, не было.

«Рабы, — с отвращением и грустью подумала она. — Но их хотя бы не пользуют, как последнюю…»

Злость поднялась с глубины души удушливой волной и охватила её, как пожар. И решение, такое чёткое и определённое в своей простоте, поставило точку в ненужных размышлениях.

— Чайна, — попросила горничная, — мистер Люциус просил открыть окна в холле, слишком душно, у него голова разболелась.

Домовуха кивнула и щёлкнула пальцами.

— Конечно, Минни!

— Ты — прелесть, Чайна, — усмехнулась Минни. — Мастер Драко просил твоего грибного пирога и бутылку воды.

Поставив тарелку с пирогом, бутылку и стакан на поднос, девушка быстро зашагала в тёмный холл. Она прекрасно знала, что все двери поместья запирались на ночь, и выход был только один. Горничная убедилась, что вокруг пусто: только холодный ветер вытаскивал прозрачные занавески сквозь приоткрытые створки. Она на всякий случай попыталась снять с шеи унизительные серебряные колокольчики, но это ей, как и всегда, не удалось. Стащив забытый плед с диванчика, она завернула в него бутылку и пирог и выбросила свёрток из окна. Услышав глухой звук удара о землю, она влезла на широкий подоконник и спрыгнула прямо в острые ветки жасминовых кустов.

Чертыхаясь, Минни потёрла оцарапанные ноги и левое плечо. Кругом царила ночная тьма, такая густая, что, казалось, можно было потрогать её руками. Изо рта вырывался пар. Девушка принялась шарить руками вокруг в поисках свёртка. Прошло несколько томительных минут, прежде чем она нащупала мягкий ворс краденого пледа. Минни прижала его к груди и попыталась сориентироваться. Парк потерялся в густом тумане. Серая пелена окутывала деревья и дорожки, размывая границы между предметами.

«Так, — судорожно соображала она, — если я с левой стороны холла, то та часть стены должна быть за теми клёнами… Наверное…»

Осенний холод торопил, пробираясь под атласное платье. Когда девушка добралась до стены, у неё зуб на зуб не попадал. Яму, обнаруженную накануне, пришлось искать на ощупь в кромешной тьме. Минни рыла подмёрзшую землю, ломая ногти о случайные камни и стараясь не думать о том, сколько времени она здесь возится. Наконец, ей удалось найти звериную нору, и она с двойным усердием принялась углублять её, стуча зубами от холода.

В какой-то момент Минни послышался шум со стороны поместья, и тут же она провалилась по локоть в яму. В этот момент в ночной тишине зазвенели колокольчики, то ли два, то ли три сразу, времени разбирать не было. Не теряя ни секунды, девушка нырнула в нору и протиснулась с другой стороны стены, вся в грязи земле.

«Свобода!»

Однако расслабляться было рано. Впереди чернело щетинистое редколесье, и Минни бросилась туда, прижимая к груди свёрток с едой. Затерявшись между деревьями, она ещё раз попыталась сорвать проклятые колокольчики, которые и не думали умолкать. Бесполезно. Заколдованные язычки трезвонили, грозя выдать её местонахождение, и Минни собралась с силами и побежала вперёд. От усталости её шатало, и приходилось держаться за шершавые стволы деревьев. Подол треснул, зацепившись за ветку шиповника, но девушка только дёрнула ткань на себя и порвала атласное платье.

«Главное — добраться до какого-нибудь жилья… людей… И не попасться Сопротивлению…»

Подлесок вывел к широкому полю с дорогой, изрытой колеями. Минни ковыляла по обочине, дрожа от холода, и спотыкалась на каждом шагу — туфель стало не видно из-за налипшей грязи. Вдали от поместья туман рассеялся, и над полем взошла ядовито-жёлтая луна, заливая всё вокруг нездоровым мутным светом.

Минни шла, шла, но на пути не попадалось ни единого признака человеческого жилья. Она вздрагивала, заслышав вдалеке голодный волчий вой, и плотнее куталась в мягкий плед. Колокольчики по-прежнему пели, но уже тише, и девушка почти смирилась с этим назойливым звуком. Может, поэтому и прослушала, как позади с хлопком появились три тёмные фигуры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Попалась, грязнокровка!

Минни вскрикнула и обернулась. Мистер Люциус. Мастер Драко. И Чайна. Неприятный жёлтый свет луны придавал всем им зловещий вид. Будто злые духи, вышедшие из преисподней на Хэллоуин, задумали утащить беглянку в ад.

— Далеко собралась? — процедил хозяин Люциус.

В слепой надежде она бросилась бежать, но от усталости ноги больше не держали. Девушка спотыкалась и падала, вставала и снова с трудом передвигала ноги, ставшие вдруг такими тяжёлыми.

— Хватит, — раздался над головой сердитый голос мистера Люциуса. — Спектакль окончен. Бери её, Чайна, и неси домой! Да вымой хорошенько!

Минни почти не почувствовала внушительный тычок в ребра от обманутой домовухи. Только объятья худых лапок и резкий рывок, увлекающий куда-то сквозь пространство.

Глава 4

Люциус не мог заснуть. Который час он ворочался с боку на бок, отбрасывал одеяло и снова укрывался. Но стоило закрыть глаза, тут же возникало видение, как пальцы Драко погружаются во влажное лоно грязнокровки, а та сдавленно постанывает и безуспешно пытается свести ножки. Это сводило с ума. Люциус в очередной раз откинул одеяло и перевернулся на живот, сжав уголки подушки в кулаках. В голову закралась крамольная мысль, что груди девчонки, должно быть, такие же мягкие на ощупь. Лежать в таком положении стало совсем неудобно, и мужчина со стоном перевернулся. Его лихорадило. Такой каменной, неспадающей эрекции он не помнил давно, хлопковые пижамные штаны грозили порваться, едва видение вставало перед глазами. Но на месте пальцев Драко должно быть кое-что иное, чтобы девчонка кричала, визжала…

Невыносимо!

Люциус лежал в кромешной темноте и слушал, как воет осенний ветер за стенами поместья. Вот уж кто не связан никакими приличиями и обязательствами!

Он, конечно, накажет девчонку. О, да. Она поплатится за свой побег. Когда он понял, что её нет слишком долго, паническая мысль об её раненой гордости закралась сразу. И потом Люциус ясно представил себе, что сделает с ними Лорд, когда узнает, что они упустили грязнокровку.

Отыскать её, разумеется, не составило труда: колокольчики звенели на зов обоих Малфоев. Звук на какое-то время потерялся в перелеске, но на открытом поле стал слышен так, что даже волки подобрались ближе.

«А если бы волки… Проклятая дура! А Драко? Какого боггарта он так несдержан?!»

Люциус злился на сына, но в какой-то мере понимал его, и это сильно раздражало. Признавать свои пороки оказалось не слишком-то приятно.

Снова перед глазами возникла картинка: Драко прижал Минни к стене, его рука задирает коричневую юбку и дёргает трусики…

Люциус мысленно поставил себя на место сына. Он должен быть там, а не Драко. Чувствовать бархат её кожи, шёлк податливых губ…

Сейчас проще всего было спуститься в чулан, раздвинуть грязнокровке ноги и так отыметь её, что… но… Мерлин, всегда есть эти «но».

Лорд ясно дал понять, что к девчонке пока нельзя применять Круцио, а значит, придётся использовать более сложные методы.

Люциус осознавал, что находится в весьма скользкой ситуации. Минни сбежала явно из-за Драко, и если сам он пойдёт по пути сына, то так ничего толком и не добьётся, а девчонка снова попытается улизнуть или выдумает ещё чего похуже. К тому же мужчина и сам предпочитал совершенно другой, более действенный подход, который всегда себя оправдывал. Умение заставить женщину «вариться» в собственном желании пришло к нему только с опытом, но каков был результат, когда вожделенный плод падал в ладонь сам, весь истекающий соком и предлагающий себя отведать!..

Люциус встал и набросил халат. Его била крупная дрожь. Он взял палочку, зажёг Люмосом свет и торопливо зашагал к спальне Нарциссы, справедливо рассудив, что женатому мужчине не пристало удовлетворять свои потребности самостоятельно.