Недурная погода для рыбалки - Джек Хиггинс

Не говоря ни слова, Жако шагнул в сосны и Шавасс закурил. Пока все шло хорошо. Он посмотрел сквозь сосны на море и улыбнулся.

– Симпатичный край. Я смотрел вперед во время поездки. Видишь ли, мой отец родом из Бретани.

– А меня ещё удивил твой французский, – сказал Росситер. – Он просто великолепен.

– Конечно, моя мать была англичанкой, но насколько я помню, в доме мы не пользовались никаким языком, кроме французского. Мой старик не признавал ничего другого.

Росситер кивнул, достал из нагрудного кармана узкий кожаный портсигар, вынул тонкую черную сигару и тщательно раскурил её.

– Расскажи мне о девушке.

Она сидела на месте пассажира в кабине грузовика и наблюдала за ними. Шавасс ей улыбнулся.

– Я знаю только то, что она рассказала.

Он быстро пересказал её историю и когда закончил, Росситер коротко кивнул.

– Она слишком молода, чтобы столько пережить.

Он сказал это так, словно действительно так думал, с настоящей симпатией в голосе, и шагнул к ней. Росситер что-то говорил, девушка отвечала ему. Неожиданно она улыбнулась и немного погодя громко рассмеялась. И Росситер тоже рассмеялся вместе с ней, что было совсем уж странно, так что на короткое время он показался совершенно другим человеком. Все любопытнее и любопытнее…

Шавасс на какое-то время отмахнулся от своих мыслей, встал и подошел к краю открытого пространства, вдыхая запах влажных сосен и терпкий соленый воздух моря, запах, который, где бы он не находился, возвращал его в Бретань его детства. Было бы неплохо удивить дедушку в Во. Старику это наверняка понравилось бы – неожиданный визит его умного внука, наполовину англичанина, который читал лекции в университете, названия которого он никогда не мог запомнить. Он был немного слишком занудой со своей докторской степенью по современным языкам, но в конце концов он был Шавассом.

Шавасс смотрел сквозь деревья в сторону моря и вспоминал детство, которое было тысячу лет назад, и все чудесные мечты того времени. И вот теперь он вернулся в Бретань и не может навестить дедушку в Во…

Сквозь деревья донесся звук автомобильного сигнала, означавший, что вернулся Жако; когда Росситер позвал его, он вздохнул и вернулся к действительности.

Глава 5

Беглец

Сен-Дениз состоял из двух – трех десятков каменных домов среди сосен, окаймлявших подковообразную бухточку, служившую естественной гаванью. Там была деревянная пристань, к которой был причален старый катер длиной футов в тридцать, который выглядел так, словно когда-то знавал и лучшие времена. Возвращался прилив, и четыре плоскодонных рыбачьих лодки, обшитые внахлест, выходили друг за другом в море. Такая же лодка лежала на берегу выше максимальной отметки прилива и двое мужчин возились с ней.

Шавасс заметил все это в тот момент, когда грузовик выехал из сосен по узкой дороге, превратившейся в главную улицу деревни. Единственным признаком жизни была бездомная собака, печально сидевшая под дождем перед дверью одного из домов.

Грузовик проехал деревню и почти остановился, так как Жако включил вторую передачу, чтобы справиться с крутым подъемом. На вершине холма находился «Беглец», представлявший собой двухэтажное каменное здание, огороженное высокими стенами. Жако въехал в ворота и остановился посреди вымощенного булыжником внутреннего двора. Шавасс выбрался из грузовика и с интересом осмотрелся. Все имело до странности заброшенный вид и остро нуждалось в покраске. Ставень громко хлопал на ветру, болтаясь взад и вперед, и, когда он взглянул наверх, то заметил, как в окне слегка шевельнулась занавеска, задвинутая кем-то, его разглядывавшим.

«Рено» въехал во двор и остановился позади грузовика. Из него вышла Фамия и остановилась, растерянно оглядываясь вокруг. Росситер вышел с другой стороны, достал её чемодан и взял её под руку. Она выглядела усталой, готовой свалиться в любую минуту. Он заботливо склонился над ней, что-то пробормотал и повел её внутрь.

Шавасс повернулся к Жако.

– А что будет со мной?

– Если бы распоряжался я, ты бы спал в свинарнике.

– Поаккуратнее, – сказал Шавасс. – Не гони волну. А теперь пошли.

Не сказав ни слова, Жако вошел внутрь, Шавасс подхватил свой чемодан и последовал за ним. На пороге он на мгновение остановился, чтобы рассмотреть вывеску над дверью. Было совершенно ясно, что она очень старая и изображает бегущего человека, по-видимому спасающегося бегством, которого по пятам преследует свора собак. Это была неплохая картина, ужас в глазах бедняги остался запечатленным навеки.

Внутри оказалась большая квадратная комната с низкими потолочными балками и вымощенным плиткой полом. По ней были разбросаны столы и стулья, в большом открытом камине горел огонь и у противоположной стены красовалась отделанная мрамором стойка бара.

Жако обошел её и налил себе большую рюмку коньяку. Он засунул пробку обратно в бутылку и Шавасс опустил свой чемодан на пол.

– Я бы присоединился.

– Черта с два. Сначала я хочу увидеть, какого цвета у тебя деньги.

– Ты же знаешь, что их все забрал Росситер.

– Тогда тебе придется помучиться от жажды. – Он поставил бутылку на полку и громко крикнул, – Эй, Мерсье, ты где?

Дверь позади бара открылась и в комнату вошел щуплый, болезненного вида мужчина лет сорока или около того. На нем были заплатанные рыбацкие штаны, руки он вытирал грязным полотенцем.

– Да, мсье, я вас слушаю.

– Еще пассажир для «Леопарда». Отведи его наверх. Он может жить вместе с Джонсом.

Он хмуро набычился на Шавасса, повернулся, пинком открыл дверь и исчез на кухне.

– Прямо представление, – заметил Шавасс, – Он у вас всегда такой или сегодня стряслось что-то особенное?

– Пойдемте, мсье. – Мерсье подхватил чемодан.

Они поднялись на несколько ступенек и прошли по узкому беленому коридору, миновав несколько дверей. В дальнем конце коридора Мерсье постучал в одну из них. Ответа не последовало и он открыл дверь.

Комната была маленькой и голой, с двумя узкими низенькими койками, стоявшими друг возле друга. На одной из стен висело распятие, на другой – дешевая репродукция, изображавшая святого Франциска. Там было довольно чисто – но и все.

Мерсье опустил чемодан на пол.

– Мсье Джонс, наверное, скоро вернется. Обед будет в двенадцать тридцать. Если вы захотите ещё что-то узнать, придется обратиться к мсье Росситеру.

– А к кому должен будет обратиться мсье Росситер?

Мерсье нахмурился, он казался искренне удивленным.

– Я не понимаю, мсье.

– Ладно, оставим это, – сказал Шавасс.

Мерсье пожал плечами и вышел. Шавасс бросил чемодан на одну из коек, подошел к окну и выглянул наружу. Так это и есть «Беглец»? Не очень-то располагающее место.

– Добро пожаловать в Дом Свободы, приятель, – сказал кто-то позади него.

Высоко в небе кричала чайка и камнем падала в песчаные дюны. Негр стоял у края воды и бросал камни в море. Это был высокий симпатичный человек с крепким угловатым лицом и удивительно голубыми глазами, явным свидетельством смешения крови, которое было так характерно для Вест-Индии. Джек Джонс? Ну, это имя подходило не хуже любого другого. У него были плечи боксера-профессионала и он явно выглядел так, что может проводить каждый день по десять раундов, или Шавасс ничего не понимал в этом деле.

Негр вытянулся на песке, достал из кармана пачку «галуаз» и закурил.

– Так значит вы из Австралии?

– Вот именно, из Сиднея.

– Мне говорили, это неплохой город.

– Лучше не бывает. Вам следует туда съездить.

Это был неудачный шаг, и уроженец Ямайки посмотрел на него отсутствующим взглядом.

– Вы, должно быть, пошутили. Мне же не позволят даже сойти с корабля. Там предпочитают, чтобы иммигранты обладали самым светлым оттенком кожи, какой только бывает и людей белой расы, разве вы этого не замечали?

Это была просто констатация факта без какого-либо признака злобы, и Шавасс пожал плечами.

– Дружище, законы – не по моей части. Я слишком занят тем, что их нарушаю.

Уроженец Ямайки сразу заинтересовался.

– Тогда это многое объясняет. А меня то удивляло, почему свободный и здоровый белый протестант вроде вас пользуется черным ходом, вроде нас, чтобы попасть в страну.

– Католик, – поправил Шавасс. – Свободный здоровый белый католик – просто к сведению.

Джонс усмехнулся, вновь вытащил свою пачку «галуаз» и предложил ему сигарету.

– И просто любопытно, насколько рьяно дома вас преследует закон?

– Считается, что это может стоить примерно десять лет. И то, если мне повезет и судью в этот великий день не будет слишком сильно донимать печень.

Негр легонько присвистнул.

– Ого, дружище, вы, должно быть, настоящий тигр, когда выходите на дело.

– Все мои неприятности вызваны слабостью к чужим деньгам. – Шавасс взглянул через песчаные дюны на небольшую гавань и расстилавшееся за ней море. – Все правильно; это самый великолепный берег, на который мне доводилось ступать после того, как я покинул Бонди.