Война роз. Право крови - Конн Иггульден

– И показать страх перед уступающей силой! – злобно выкрикнул барон. – Показать нашим товарищам, что мы воспринимаем невиллских собак всерьез, что мы уважаем изменников и обращаемся с ними, как с ровней, вместо того чтобы смести их, как дохлых ос, и спалить. По тем же сведениям, мастер Брюер, у нас в поле дополнительно пять тысяч человек! Вы это будете оспаривать? В борьбе с Йорком мы победители! К тому же мы превосходим этих кентских крестьян и лондонскую голытьбу числом – и при этом вы заставляете нас вилять и прятаться, чтобы мы выглядели как мальчишки, лезущие в чужой сад за яблоками! Скажите мне, где здесь честь?

– У вас превосходный набор фраз, милорд Клиффорд, – натянуто улыбнулся Дерри, – но у вас есть еще шанс сберечь жизни вверенных вам людей, нанести урон Уорику или даже вовсе уничтожить его, не сокрушив свои ряды о возведенные им укрепления. Милорд, я усматриваю немного чести в…

– Мастер Брюер, – пробурчал, поднимая руку, Сомерсет, – я полагаю, этого достаточно. Ваш спор не крепчает, а просто повторяется. Я уверен, основные аргументы мы уже уяснили.

– Да, милорд, – потупил голову Дерри. – Благодарю.

Он сел на шаткий табурет, сморщившись от внезапной боли в колене (как бы не судорога!). Чувствовал себя шпионских дел мастер старым, больным и насквозь усталым от споров с помпезными глупцами и старшими по званию молодыми людьми. Он был так далеко от короля Генриха, что источник его авторитета, казалось, пересох. А ведь были времена, когда все страшились Дерри Брюера из-за его связей с власть имущими и с самим монархом. Ну а нынче он был вынужден выспаривать свою точку зрения у ослов вроде Клиффорда, которым не мешало бы опустить задранные к небу носы.

– Армии Уорика я не страшусь, – сказал герцог Сомерсетский.

– Конечно нет! – азартно поддакнул Джон, но осекся под остерегающим взглядом.

– Правда, что у врага был примерно месяц на то, чтобы подготовить оборону, пока мы плелись на юг с медлительностью прачек. – Сомерсет поднял руку, унимая протестующий рокот. – Спокойствие, джентльмены! Я знаю, нам надо было кормить людей, но сложилось так, что Уорику было дано время – а при его богатстве я не сомневаюсь, что он воспользовался запасами Лондона. Более того, у него, по сути, в заложниках король Генрих, что придает Уорику определенную… влиятельность, что ли. И хотя король у него на положении пленника, я не думаю, что он будет вырываться или пытаться бежать. Тем не менее, несмотря на все это, их общая сила, состоящая из кентцев, лондонцев и кое-кого из сассекцев и эссекцев, достаточно невелика. Так что эта армия мне не страшна. Но помимо этого, разумеется, есть еще одна.

Генри Бофорт оглядел собравшихся, мимолетно остановившись взглядом на Маргарет, которая, впрочем, не подняла глаз от сложенных на коленях ладоней.

– Я имею в виду сына Йорка Эдуарда. Ясно, что он продолжатель дела своего отца. Будучи графом Марчем, он всего с несколькими тысячами человек отправился в Уэльс, где сподобился сломить силы троих Тюдоров, убив отца и рассеяв сыновей. После той победы Эдуард, возможно, и не стал собирать под свои знамена пополнение, хотя в стране есть множество сердитых людей, готовых, в случае чего, примкнуть к нему. Йорки – это все-таки королевский дом, и они могут представлять для нас угрозу. Если Йорк сомкнется с Уориком, численностью они с нами почти сравняются, что не может не вызывать беспокойства. – Бофорт покачал головой. – Как и Уорик, я желаю, чтобы мне навстречу открыто вышел враг, с которым я готов сразиться и принять смерть, – но однажды нам неизбежно предстоит встретиться с сыном Йорка, который может ударить нам во фланг.

Сомерсет сделал паузу, чтобы отдышаться, и еще раз оглядел собрание.

– Миледи, милорды, мастер Брюер! Мы не можем танцевать танец с Уориком и оказаться зажатыми между двумя армиями. Не ему править этот бал. Если осведомители доводят до сведения мастера Брюера, что крепость слаба с фланга, моим приказом будет воспользоваться данным нам преимуществом. Не вижу большой чести в том, чтобы посылать тысячи людей на гибель у хорошо укрепленного рубежа. Лорд Клиффорд, мне помнится, сам Цезарь не гнушался маневрировать на поле, причем где-то в этих самых местах!

Джон улыбнулся и опустил голову. Дерри почувствовал безотчетное раздражение от фамильярности в такой компании. Видимо, сказалось все то же старение, но он не мог пропустить такого момента.

– С вашего позволения, милорд, я хотел бы разъяснить барону Клиффорду, что есть некая разница между убийством убегающего раненого мальчика и штурмом крепости, которая… – начал шпион.

– Брюер, придержите язык! – выкрикнул Сомерсет, в то время как Джон лишь пучил глаза. – Нет, выйдите! Да как вы смеете так говорить в моем присутствии?! Вот вам мое наказание: прочь отсюда!

Дерри отвесил почтительный поклон королеве, кипятясь на себя больше всех в этом шатре. Было некое мрачное удовлетворение от того, как он прилюдно озвучил преступление Клиффорда. Сыну Йорка было семнадцать, и угрозы от его побега с поля под Сандалом не исходило никому. Неизвестно, был ли паренек ранен, но Брюер умышленно добавил эту деталь, чтобы выставить барона подлецом, каким тот, в сущности, и был. Так вот и рождается история.

Шатер Дерри покинул с чопорно выпрямленной спиной, зная, что зашел слишком далеко. На промозглом воздухе гнев его быстро выкипел, сменившись стариковской усталостью. Стало темно и тоскливо. Возможно, от Клиффорда придет вызов на дуэль – а впрочем, вряд ли барон унизится до поединка, тем более с риском дуэли перед свидетелями. Лучшие годы уже позади, это безусловно, но Дерри по-прежнему мог при случае изметелить барона в кашу, и тот это знал. Нет, если чего и опасаться, то это ножа в темноте или измельченных кошачьих усов в еде, от которых можно измучиться кровавой рвотой.

Брюер в отчаянье поднял глаза на шпиль сельской часовни, построенной на земле двух семейств, Стоккеров и Уайбостонов. Шансов спрятаться от тех, кто будет разыскивать его ночью, негусто. Придется не спать и находиться в чьей-нибудь компании. За схватку с Клиффордом и даже Сомерсетом Дерри себя не клял. Со смертью Йорка вокруг Маргарет образовалось некое отсутствие силы. Главный ее враг теперь мертв, муж по-прежнему в плену, а она отчасти утратила ту яростную одержимость, с которой жила последние годы, словно перестала четко сознавать, куда следовать дальше. А в пустоту эту ступили люди вроде Сомерсета – молодые, яркие и амбициозные, смотрящие далеко в будущее. Что же до тварей послабей и помельче, вроде Клиффорда, то им лишь бы прибиться к кумирам, к которым можно подольститься.

Жить без надежды, как известно, сложно. Йорк мертв, Солсбери тоже – после всех тех лет, что они хватались за трон так, будто имеют на это право. Потеря короля Генриха – это, пожалуй, единственное место, которое пока еще зудит. Бедная невинная душа в руках людей, имеющих все основания его ненавидеть. Но правда в том, что если Генриха убьют, то королева долго горевать не будет. Вон как у нее взблескивают глаза, когда она останавливается взглядом на Сомерсете! Можно подумать, со стороны этого не заметно…

4

С наступлением ночи разгулялся ледяной ветер с крапинами острого мелкого снега, и стало еще студеней, чем днем. Горбясь под его кусачими порывами, армия королевы сошла с лондонской дороги. По приказу Сомерсета люди сворачивали с широких плоских камней, и башмаки начинали стучать по звонкой от стужи земле. Здесь дожидались конные разведчики, размахивая факелами, помечающими нужный путь. Вблизи находился городок Данстейбл. По предложению Дерри за ночь пятнадцать тысяч человек дружно исчезли, оставив лазутчиков Уорика тщетно высматривать появление армии на дороге к югу.

За несколько дней после того, как Брюер довел барона Клиффорда до багроволицей истерики, шпионских дел мастер ни разу не слышал в свой адрес никаких угроз – к нему никто даже не приближался. Однако бдительности он не ослабил, безошибочно зная породу и злобность таких, как Клиффорд. От Сомерсета тоже ничего не последовало, как будто молодой герцог предпочел просто отмахнуться и забыть о дерзкой выходке Дерри. Если бы Бофорт передумал, результат мог быть чем-то вроде публичной порки – со смаком, на виду у всех. Ну а у Клиффорда для чего-либо подобного не имелось ни полномочий, ни мужества. От него можно было ожидать нападения врасплох. Как результат, Брюер начал вполсилы тешиться мыслью, как бы бесшумно устранить Джона. Хотя даже для шпионских дел мастера выжить королевского барона со свету было бы задачей непростой.

Ряды марширующих перебудили всполошенных обитателей Данстейбла факельным шествием и уже обыденным, усталым требованием «выставить провизию или домашний скот». Нельзя сказать, что у горожан много чего осталось под конец зимы. Основная часть припасов была израсходована за нелегкие холодные месяцы.