Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она и себя научилась понимать только в жестокой борьбе, на которую вызвала ее жизнь и которую она вынуждена была вести в одиночестве.
В одиночестве, всегда в одиночестве.
Хотя она два раза была замужем, была матерью, судьба так распорядилась, что она всегда была одинока.
Одна решала, как ей жить, одна выбирала, повернуть ли ей направо или налево, одна – идти или не идти по той или иной дороге. И не было рядом человека, на плечо которого можно было бы, закрыв глаза, склонить голову: «Что за важность – куда! Веди меня! Ведь я твоя жена, и все, чего хочешь ты, хочу я».
Одиночество приучило ее к тому, что она всегда поступала только согласно своим желаниям. И уже начинала замечать, что устала от такой жизни, ведь это так несвойственно женской натуре!
И тут Анжелика вдруг возмутилась. Что это она сегодня сетует на одиночество? До сих пор ничто не свидетельствовало о ее склонности к послушанию!
Согласилась бы она теперь на то, чтобы кто-то направлял ее? В конце концов, она лучше, чем большинство мужчин, знает, как должна поступать. И ярмо зависимости только ожесточило бы ее.
Мэтр Берн теперь не замедлит сделать ей предложение. Сейчас он ранен. Это дает некоторую отсрочку. Но он ее любит, он попросит ее руки, и что она ему ответит? И «да» и «нет» казались ей равно невозможными, потому что она и боялась связать себя с ним, и в то же время нуждалась в нем. Ей необходимо было чувствовать себя любимой.
«Вот путы, обретя которые я вздыхаю с облегчением, – подумала она. – Путы любви. Но может ли любовь быть без оков?»
Последняя мысль заставила ее вздрогнуть.
«Но это неправда! Я ненавижу любовь! Я не хочу любви!»
Ей показалось, что все в ее жизни уже позади. Она навсегда останется одинокой. Останется вдовой. Такова ее судьба: вдова, связанная утраченной любовью, которую она сохранит в сердце до своего смертного часа, связанная тоской по прошлому. Она будет жить достойно. Она вырастит счастливой и красивой Онорину, свое дорогое дитя. На Островах у нее не останется времени скучать, там придется создавать новую жизнь. Она станет другом всем, особенно детям, и не предаст свою женскую судьбу, которая предназначила ее к тому, чтобы отдавать себя людям.
Что же касается Рескатора… Она не может не принимать его в расчет. На какое-то время она сумела отстранить от себя его образ, но он возвращался, неотступно возвращался к ней. Он был слишком близко.
Он больше не был мертвецом, как она считала долгое время. Его присутствие было слишком живым, осязаемым, и этого оказалось достаточно, чтобы Анжелика растерялась, не зная, как ей избежать ловушек, самая опасная из которых, казалось, находится в ней самой. К счастью, она теперь знает, почему пылает ее сердце, почему так разыгралось воображение. Какое-то неуловимое сходство в поведении, в манерах с тем, кого она когда-то так любила, постепенно заворожило ее. Но она не позволит хозяину «Голдсборо» сделать ее своей игрушкой.
Сон уже одолевал ее… «Да и нет никакого сходства, – твердила она себе, засыпая, – кроме… чего? Надо при первой же возможности внимательно приглядеться к Рескатору…»
Нет, она ни в чем не виновата, просто из-за этого сходства, из-за воспоминаний, которые нахлынули на нее, она, несмотря ни на что, немного… влюблена.
Глава III
На следующий день мэтр Габриэль Берн сделал ей предложение.
Он уже совсем пришел в себя и казался почти здоровым. Он сидел, опираясь на большую подушку, набитую соломой, которую Абигель и Северина надергали из подстилки для коз и коров в трюме, и, хотя левая рука его была на перевязи, снова обрел свой привычный вид: исчезла бледность, глаза смотрели спокойно. Он признался, что умирает от голода. К середине утра мавр, страж апартаментов Рескатора, от имени своего господина принес для раненого маленький серебряный котелок с превосходным рагу, тонко приправленным пряностями, а также бутылку старого вина и два небольших кунжутных хлебца.
Появление огромного араба вызвало сенсацию. Он выглядел добрым ребенком, и его тут же окружила любопытная детвора, а он смеялся, скаля свои крепкие белые зубы.
– Всякий раз, кто бы из его молодцов ни пришел к нам на нижнюю палубу, он оказывается иной расы, – заметил мэтр Габриэль, провожая отнюдь не приветливым взглядом уходящего мавра, – этот экипаж представляется мне более пестрым, чем костюм Арлекина.
– Мы еще не видели азиата, но зато я уже встретил индейца, – взволнованно заметил Мартьяль, – да, да, я уверен, это индеец, самый настоящий. Он одет, как и все остальные матросы, но у него черные косички и красная, как кирпич, кожа.
Анжелика поставила принесенную еду около мэтра Берна:
– К вам относятся как к почетному гостю.
Торговец что-то неразборчиво пробормотал и, поскольку Анжелика приготовилась его кормить, вдруг почти с гневом воскликнул:
– За кого вы меня принимаете? Я не новорожденный!
– Но вы еще слабы.
– Слаб? – переспросил он и расправил плечи, но тут же его лицо исказила гримаса боли.
Анжелика рассмеялась. Ей всегда нравилась его спокойная сила. Он словно излучал покой, создавал чувство защищенности. Дородность еще больше придавала ему вид, внушающий доверие. Это не была тучность любителей вкусно поесть, которые напоминают подушку или раздувшегося моллюска. Она как бы выражала его сангвинический темперамент, и в молодости он, должно быть, полнел, не теряя силы. Он выглядел старше своих лет и потому с первых шагов в своем деле пользовался уважением со стороны клиентов и компаньонов. Отсюда и то непритворное почтение, которое выказывают ему по сей день. Анжелика снисходительно смотрела, как он, поставив около себя котелок и действуя одной рукой, с аппетитом поглощает рагу.
– Вы могли бы стать тонким гурманом, мэтр Берн, если бы не были гугенотом.
– Я вполне мог бы стать еще кем-то, – ответил он, бросая на нее загадочный взгляд. – У каждого человека, как у ткани, есть лицо и изнанка.
И добавил, нерешительно поднося ко рту очередную ложку:
– Я понимаю, что вы хотите сказать, но, признаюсь, сегодня я голоден как волк и…
– Так ешьте же. Я вас просто поддразнила, – нежно сказала она. – Вспомнила, сколько раз вы ворчали на меня в Ла-Рошели за то, что я слишком забочусь о вашем столе и склоняю ваших детей к греху чревоугодия.
– Но это была приятная война, – признался он с улыбкой. – Увы, как далеки мы сегодня от этого…
Пастор Бокер собирал свою паству. Боцман Эриксон только что сказал им, что все пассажиры должны подняться на верхнюю палубу на короткую прогулку. Погода хорошая, у матросов в такое время дел немного, и пассажиры на палубе не помешают им.
Анжелика осталась одна с мэтром Берном. Она хотела воспользоваться случаем, чтобы выразить ему свою признательность.
– Я еще не имела возможности поблагодарить вас, мэтр Берн, но я снова ваша должница. Вы получили раны, спасая мне жизнь.
Он поднял взгляд и долго смотрел на нее. Она опустила веки. Его взгляд, обычно бесстрашный и холодный, был в ту минуту столь же красноречив, как и вчера вечером, когда он, очнувшись, видел только ее.
– Как же я мог не спасти вас, – сказал он наконец. – Вы дороги мне, как моя собственная жизнь.
Она сделала едва заметный протестующий жест.
– Госпожа Анжелика, вы хотите стать моей женой?
Анжелика растерялась. Решающий момент настал. Нет, она не впала в панику. И даже, надо признаться, почувствовала нежность к нему. Он любит ее, хочет видеть ее своей подругой перед Богом, и это несмотря на то, что он знает… нет, не знает о ее прошлом… Для мужчины с такими твердыми моральными устоями это было свидетельством его глубокой любви.
Но она чувствовала, что не в силах дать ему четкий ответ.
Анжелика в смятении сжала скрещенные на груди руки.
Габриэль Берн не отрывал взгляда от ее красивого лица с четким профилем, вид которого раздирал ему душу, вызывал почти физическую боль. С тех пор как он уступил искушению и решил жениться на ней, каждый взгляд, брошенный на нее, открывал ему все новые ее совершенства. Ему нравилась даже бледность, которая от усталости легла на ее лицо, – следствие того драматическою дня, когда она, словно за руку, повела их всех за собой, вырвала из лап безжалостной судьбы. Он снова видел ее горящий взгляд, слышал, как она повелительным тоном кричала им, чтобы они поторопились.
- Анжелика. Путь в Версаль - Голон Анн - Прочее
- От Петра I до катастрофы 1917 г. - Ключник Роман - Прочее
- Бунтующая Анжелика - Голон Анн - Прочее
- Полвека без Ивлина Во - Ивлин Во - Прочее
- Тайна девичьего камня - Майкл Мортимер - Прочее
- Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов - Героическая фантастика / Прочее / Прочие приключения
- Теремок. Сказка на новый лад - Анжелика Райская - Прочие приключения / Прочее / Русская классическая проза
- The Grail Quest 2 - Vagabond - Bernard Cornwell - Прочее
- Наследник рода Раджат - 7 - Игорь Кольцов - Прочее
- Путешествие к динозаврам - Джеральд Даррелл - Прочая детская литература / Зарубежные детские книги / Детские приключения / Прочее