Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 2. Столпотворение - Семар Сел-Азар

Выступил сам царь, в защиту своих гостей. — А значит и слово их, имеет столько же веса, как слово всякого свободного са-и. Шульпаэ покровительствует пению и играм, а стало быть и им. Их слово, против слова храмовых стражей.

— Ты святотатствуешь, слово бродяги не то же, что слово служителя бога! — Не сдержался жрец Шульпаэ, не оставляя попыток не допустить оправдания оскорбителя их саккаля.

— С каких пор, послушники стали вровень с посвященными служителями?! — Грозно осадил служителя Шульпаэ, верховный жрец Нингирсу. Что заставило того примолкнуть.

— Говорите. — Соизволил говорить бродяжкам, важный судья.

— Говорить будет она. — Уточнила Мул.

Судья кивнул, разрешая говорить Нин, и тут же спросил, что она может сказать в защиту обвиняемого.

Набравшись духа, Нин выпалила:

— Они врут.

— Говори, кто — врет?

— Они все. Стражи, врут про то как это все было; жрец врет, зная, что это все ложь.

— Да эта бродяжка, сама лгунья! — Взъярился жрец. — Лжет, пытаясь оправдать своего возлюбленного!

— Если святейший жрец Шульпаэ не успокоится, он сам будет удален за недостойное поведение. Суд не торговая площадь, чтоб орать здесь подобно торговцам. — Осмелев после осаждения верховным жрецом служителя Шульпаэ, пригрозил судья.

— Откуда тебе известно, что храмовые стражи Шульпаэ лгут? Ты была там? Видела, все как было?

— Да. Была и видела.

— Продолжай. Значит стражи лгут, что молодой нубанда покушался на осквернение храма?

— Да.

— Расскажи как было; а мы будем судить — правда это, или навет. Значит, обвиненный кингаль не кидал камень?

— К-кидал. — По площади пронеслось негодующее придыхание.

— Хм. Он кидал, куда-то в другую сторону? Не в сторону святыни? — Попытался помочь с ответом судья.

— Нет, не в другую сторону.

— Хм. — Нахмурился судья. — Зачем ты вводишь в заблуждение, суд и людей здесь собравшихся? Говори, в чем тогда стражи неправы?!

— В том, что он не осквернял святыни. — Поспешила объяснить Нин, пока суд ее выслушивал. — Он не в храм кидал, и не на бога бранился.

— Что же он, воробьев там отпугивал?! — Торжествующе высмеял юную скоморошку жрец Шульпаэ, чувствуя слабость ее показаний.

— Я, попрошу соблюдать тишину и порядок! — Успокоил судья и его и поднявшееся волнение народа. — Мы еще не выслушали свидетеля и не знаем, что у нее есть сказать в защиту.

— Скажи тогда, в кого он кидал и на кого бранился? — С завидным, но привычным для него терпеньем спрашивал судья.

— Там был старик. Он кричал на нас с Мышкой.

— Какая мышка?

— Девочка, сиротка.

— Ааа. — Улыбнулся судья своей недогадливости. — И она тоже может дать показания?

— Неет, она еще маленькая, она еще даже говорить не умеет.

— Ах, так. — Снова смутился, строгий вершитель судеб. — Ты сказала там был старик, который кричал на вас… с Мышкой. Что это был за старик, ты знаешь?

Нин с облегчением подметив про себя, что строгий председатель смягчился, перешла в наступление:

— Знаю. Кикуд сказал мне, что это старый Лугальанда.

По толпе снова прошелся гул негодования, но на сей раз к старому лугалю. Кто-то уже начал громко возмущаться, призывая служителей к ответу. Но судья дал понять, что не время решать кто прав кто виноват, не выслушав свидетеля до конца. И начавшееся было волнение, тут же улеглось.

— Что же так прогневало ста… Лугальанду? Может вы дразнили его?

— Не-еет! — Возмущенно воскликнула Нин. — Я только нашла там малышку и собиралась увести, как он появился и начал ругаться.

— И что же Кикуд? Он тоже был с вами?

— Нет, его еще не было. Мы убегали, а он проходил рядом. И когда он узнал отчего мы бежим, он хотел вступиться за нас, но старик уже ушел. Вот он сгоряча и кинул камень в его сторону, и призывал к ответу.

— Угу. Призывал к ответу, за то, что он кричал на вас?

— За все. И за это, и за все зло, что он сделал лагашцам, пока правителем был. А они говорят — богов хулил. — Кивнула она в сторону стражей.

"И прааавильно делал, что призывал! К ответу старую крысу!"; "Так мы и думали, что без старого лугаля здесь не обошлось!"; "Пусть ответит за свои злодеяния!" — Заполонили площадь, поддерживающие Кикуда возгласы. — "Зачем ему все спустили с рук! Его миловали, а он еще огрызается!"; "А этих клевретов в воду, чтоб другим неповадно было!".

Испуганные служители храма сбились в кучку, вспомнив о народном гневе. Поняв, что дело может закончиться самосудом, Урунимгина оглядев их с усмешкой, с издевкой протянул:

— Что, испугались? То-то же. Народ не любит несносных шуток.

И тут же обратился к народу с, что пока идет суд, кого-то тронут, только если убьют и его.

— Что предлагает делать досточтимый лугаль? — Вышел вперед, седовласый и седобородый старик. — Как терпеть ту злокознь, с которой они губят лучших из нас; с которой, бепрерывно пытают вернуть времена нашего бездолья? Накажи их лугаль.

— Непосильную ношу, ты хочешь взвалить на меня алга. — Тяжело вздохнул Уруинимгина. — Пойти против законов Ме, против справедливости Нингирсу.

— За правду! За людей!

— Неет, алга, нельзя пойти за правду, нарушая законы справедливости. Нельзя пойти за людей, беря на себя бремя всевластья. Все это рушит остовы мироздания. Раз нарушив, потом уже не соберешь. Не собрать разбитый кувшин, без трещин.

— Так, что же делать тогда? Терпеть их нет мочи.

— Пусть суд решит.

— Суд их отпустит. — Мрачно предрек старик. — И казнит Кикуда. Что им правда, какой-то побродяжки? Они прислужникам храма поверят.

— Этот суд честный, беспристрастный. Он судит по закону, а не по чину. Разберется. Если Кикуд невиновен, отпустят.

— Как разберется? Водой будет их проверять?

— Я готова. — Послышалось робкое, но твердое слово.

— Что — готова? — Несколько побледнел Уруинимгина, осознавая на какую опасность обрекает себя скоморошка.

— Готова пройти испытание.

— Что ты? Какое испытание? Не вздумай даже, это не игрушки. — Попыталась отговорить ее Мул.

Но, обычно покладистая Нин, отстранилась от удерживающей ее руки подруги.

— Не держи меня Мул, я все равно это сделаю. Я не боюсь божьего суда.

— Ты же погибнешь!

— Боги видят, что я не лгу, они не допустят сотвориться неправоте. — С убеждением собственной правоты, гордо сказала Нин.

И выступив вперед, повторила суду во всеуслышание:

— Я готова пройти испытание! Боги не осудят истины!

— Ты твердо это решила? Смотри, обратно слова не оборотить. — Попытался образумить ее судья.

— Да.

— Я тоже пройду испытание! — Выступила Мул, понимая, что бродяжку не остановить, встретив благодарный взгляд Нин.

— Не делайте этого!! Я должен это сделать сам! — Почти кричал от отчаяния Кикуд. — Зачем вы?! Велите им, отказаться от своих решений!

— Ты думаешь, обещания перед божьим судом