О вас, ребята - Александр Власов

Нельзя было удержаться от смеха при виде этой неестественной картины. Лошадь тянула три теплушки. Замыкали странный состав двое мальчишек. Они шагали по шпалам, упираясь руками в железную раму вагона. Внимание приковывала страшная надпись, вычерченная мелом на всех трех вагонах с плотно задвинутыми дверями. «Холерные больные», — прочитал начальник станции и съежился.

— Вот так поезд! — прошептал Иван Дубок, облизывая пересохшие губы.

«Состав» между тем остановился. Один из мальчишек, шагавших сзади, забрался на платформу, осмотрелся с видом победителя, надвинул на глаза кожаную шапку и смело вошел в комнату начальника станции.

— Стой! — завопил начальник и выставил вперед руки. — Стой, говорю! Холера чертова!

Глеб будто не слышал — шел напрямик к столу.

— Стой! — снова заорал начальник. — Куда к людям прешь — заразишь!

— Посторонних нет? — спросил Глеб, скосив глаза на матроса.

— Уйди ты, уйди! — взмолился начальник. — Дай сообразить, что делать! Ты же смерть ходячая! Отойди!

— Не бойтесь! — ответил Глеб. — Холеры нету. Это маскировка. Читайте!

Он выложил на стол мандат. Начальник отпрянул от бумажки и издали начал читать, спрятав руки за спину. Матрос приподнялся со скамейки и тоже заглянул на стол. Он первый догадался, что все это значит.

— Молодец, парень!

Глеб не отозвался на похвалу. Он в упор смотрел на начальника и, когда тот прочитал документ, потребовал:

— Паровоз давай и буксу смени!

— Паровоза, дорогой товарищ, у меня нет, — ответил начальник. — Ты лучше скажи… — он сравнил фотографию с угрюмым усталым лицом Глеба. — Ты помолодел, что ли? Больно вид у тебя не солидный… Проверим, что за груз везешь, а потом решим!

Глеб выхватил из кармана наган, пригрозил:

— Прове-е-ерь!

Начальник вскинул правую руку — хотел вырвать наган у мальчишки, но Глеб оказался проворнее. Он отскочил, глаза у него совсем сузились и из щелок брызнуло такое, что начальник судорожно глотнул воздух и вытянулся, боясь шевельнуть пальцем.

— Убери игрушку! — негромко сказал Иван Дубок. — У тебя мандат посильнее пулемета!.. И не ври! Ленин — это, браток, такое имя!.. Вокруг него только правда должна быть!.. Где отец?

— Убит! — признался Глеб.

— То-то!.. А насчет мандата можешь не врать! Он твой — по наследству полученный! У пролетариев одно наследство — задание партии! Отец не успел выполнить — сын обязан доделать!.. Сколько у тебя в отряде штыков?

— Четверо нас…

— Бери меня комиссаром!

Глеб молчал. Не знал он, шутит матрос или всерьез предлагает свою помощь. Но Иван Дубок не ждал его ответа.

— Поезд придет — задержишь! — приказал он начальнику и закашлялся, схватившись руками за грудь.

Сплюнув в угол, он продолжал тихо, но так же решительно:

— Гони рабочих буксы проверять… А ты, — обратился он к Глебу, — сотри с вагонов холеру!

— Очумел ты, матрос! — воскликнул начальник станции. — Куда тебе, полудохлому, в это дело ввязываться!

— Ничего!.. Ошибся я малость… Недооценил Ивана Дубка! — ухмыльнулся матрос. — Есть еще энтузиазм — до Питера дотяну!..

* * *

К станции подошел поезд — тот самый, от которого ночью отцепили вагоны с продовольствием. Составу пришлось ждать, пока сменят буксу на одной из трех теплушек. Страшной надписи на них уже не было. Но люди боялись подходить к ним. Одни ремонтники возились под передним вагоном и обсуждали удивительный случай.

Подшипник в осевой коробке сгорел. Вместо промасленных концов под осью лежал кусок сала. Это сало запихнул в коробку Глеб. И хомут с веревками тоже раскопал Глеб, вспомнив, что у отца в особом ящике хранился всякий хозяйственный инвентарь.

И все же ребят постигла бы неудача. У битюга не хватило бы сил тащить три вагона. К счастью, теплушки остановились не потому, что кончился уклон. Колея продолжала идти под гору. Но спуск на том участке пути был очень пологий, неприметный. Неисправная букса затормозила движение, а то бы теплушки продолжали свой бег и без лошади…

Наконец ремонт был закончен. Три вагона с продовольствием прицепили в хвост состава. Ударил станционный колокол. Паровоз взбуксовал и дернулся вперед. Поезд тронулся.

Продотряд в составе командира, комиссара и трех бойцов Стрельцовых сидел в последней теплушке у весело потрескивавшей печки.

— Есть хочу! — пропищала Грунька. — Тетя давно бы накормила меня!

— Что за тетя? — спросил Иван Дубок.

— Это папина сестра! — пояснила Нина. — Мы у ней жили, пока папа воевал. Сейчас он прислал нам деньги и приказал возвращаться в Петроград. А тетя заболела и не могла проводить нас.

— Е-есть хочу! — снова пропищала Грунька.

Комиссар вопросительно посмотрел на командира. Глеб нахмурился.

— Мы — питерцы! — сказал он. — И жить будем на питерском пайке!

Подойдя к высокому ящику, на котором стояли весы, он положил на тарелку небольшую гирю, развязал мешок с крупой и осторожно поддел на совок горсть пшена.

Поезд набирал скорость. Покашливал в кулак больной матрос. Он старательно вытирал губы ладонью, чтобы не испугать ребят следами крови.

Продотряд продолжал выполнять задание Ленина.

Мы родились в двадцать втором

Пионерами называли и называют первооткрывателей. В науке, искусстве, на производстве, в спорте есть свои пионеры. Но никогда до Великого Октября не было случая, чтобы пионером стал весь народ.

Сбросив гнет эксплуататоров, советский народ приступил к строительству первого в истории человечества свободного социалистического государства. Каким оно будет, — предвидели гениальные мыслители — Маркс и Ленин. Но на практике еще никто не пытался построить бесклассовое, лишенное эксплуатации, справедливое общество.

Вот почему всех советских людей можно называть этим славным именем — пионеры. Они пионеры, потому что первыми вошли в новую эру, где каждый шаг — открытие.

Когда настало время создать детскую коммунистическую организацию и стали думать, как ее назвать, почетное звание пионеры было подарено юным гражданам юной страны.

Произошло это 19 мая 1922 года. А 23 января 1924 года пионерской организации было присвоено имя Владимира Ильича Ленина.

Уже в первые годы советской власти пионеры доказали, что они недаром носят славное имя ленинцев.

Полыновский улей

Нижняя часть города называлась Полыновкой, верхняя — Ярусами. Полыновцы селились на сыром полуострове, образованном слиянием двух рек. Жители Ярусов занимали лучшую часть города — его центр, раскинувшийся на возвышенности. До революции в Полыновке, как и на других окраинах, обитали рыбаки, ремесленники, бурлаки и заводские рабочие. В Ярусах жили мещане и купцы. А сейчас в центре города процветали нэпманы.

Полыновские мальчишки без особой нужды в Ярусах не появлялись. Им и у себя было хорошо. Острый угол между двух рек не застраивался, потому что весной и осенью здесь буйствовало половодье. Зато летом тут было привольно и весело. Трава доходила до пояса. Земля покрывалась густым цветным ковром, отороченным по берегу желтой песчаной каймой. А дальше голубели реки: слева глубокая и холодная, справа помельче, с перекатами и удивительно теплой водой.

Мальчишки любили в жаркую погоду садиться на дно между камней. Вода ласково перехлестывала через плечи, щекотала под мышками, старательно обмывала грязные шеи и ноги. Вода была для мальчишек не только усердным банщиком, но и постоянным лекарем. В реку забирались после каждой потасовки с ярусовскими бойскаутами.

Отряд бойскаутов состоял из нэпмановских сынков. Они были заносчивы и драчливы. В коротких штанах, в рубашках цвета хаки, с широкополыми круглыми шляпами на голове, бойскауты всегда ходили группами по десять — пятнадцать человек, и полыновским ребятам здо́рово от них доставалось.

Не было случая, чтобы встреча с бойскаутами обходилась без драки, и всякий раз «шляпы», как их называли полыновские мальчишки, одерживали победу. Бойскауты провожали удирающего противника презрительными криками:

— Гопники!.. Гопники!.. Гопники!..

После одной из таких стычек побитые, исцарапанные полыновские мальчишки понуро пришли к реке, разделись и, потирая ссадины и синяки, вошли в воду. Все молчали, сердито сопели и старались не глядеть друг на друга. Было и обидно, и больно, особенно Тимошке и Матюхе: у Тимошки под глазом набухал зловещий фиолетовый «фонарь», а у Матюхи от правого уха к подбородку шла красная кровоточащая ссадина.

Матюха сел между камней, обмыл щеку в веселой проточной воде. Тимошка с головой погрузился в журчащий поток и усиленно моргал подбитым глазом. Он не услышал, как кто-то из ребят вскрикнул. Не этот отчаянный крик заставил его поднять голову из воды. Моргая глазом, он заметил, что прозрачная зеленоватая вода вдруг потемнела. Тимошка вскинул голову и ошалело посмотрел на бегущие к берегу иссиня-черные фигуры. Он испугался. Ему подумалось, что подбитый глаз перестал видеть. Но всё, кроме Тимошкиных товарищей, сохраняло естественные краски. Он видел в прибрежной траве голубые колокольчики, желтые с белым головки ромашек. Только бегущие в панике мальчишки были черные, как негры.