Наулака - История о Западе и Востоке - Редьярд Киплинг

Тарвин обещал президенту, что, если он даст шанс его родному городу, Топаз окажется достойным и не подведет. Президент должен был ответить лишь на один вопрос: какой город более достоин такого уникального шанса - Топаз или соседний Растлер, по мнению же Тарвина, тут и выбирать было нечего. Главное, с чем приходится считаться, говорил он, это характер жителей города. Обитатели Растлера - словно сонные мухи, и все это знают: там нет ни торговли, ни промышленности, там нет энергии, нет денег, нет жизни. А теперь взгляните на Топаз! Характер его жителей виден сразу, стоит лишь пройтись по его улицам. Вот уж кто давным-давно пробудился, не то что спящий мертвым сном Растлер. Жители Топаза живут ради бизнеса, ради дела, они верят в свой город и готовы все свои деньги поставить на эту лошадку.

И, несмотря на все эти пропагандистские речи, внутренний голос подсказывал, что ему не удастся убедить президента, и сейчас, в преддверии грядущей неудачи, горечь поражения, которое он потерпел от Кейт, стала еще острее. Он виделся с Кейт после возвращения из Кэнон-Сити и знал, что разве только чудо смогло бы удержать ее от отъезда в Индию через три дня.

Он смог забыть о существовании Кейт на то время, пока боролся за Топаз, но после прощания с Матри внезапная острая боль напомнила ему о ней. Он взял с нее обещание отправиться вечером к Горячим Ключам вместе с компанией приглашенных. Он ждал этой поездки, потому что это была его последняя надежда. Он хотел в последний раз объясниться с ней.

Поездка на Горячие Ключи задумывалась для того, чтобы показать президенту и его жене, какой зимний курорт нужно построить в Топазе в будущем; гости согласились отправиться туда вместе с компанией, на скорую руку собранной Тарвином. В надежде улучить минутку для спокойного разговора с Кейт он пригласил еще трех мужчин - почтмейстера Максима, Хеклера, издателя топазской газеты "Телеграмма" (оба были его коллегами по торговой палате), и одного симпатичного англичанина по имени Кармейтен. Он рассчитывал, что они займут беседой президента и тогда удастся выкроить полчаса на разговор с Кейт, не нанося ущерба делам города. Ему вдруг пришло в голову, что к этому моменту президент может захотеть обновить свои впечатления о городе, а Хеклер был именно тем человеком, который мог сослужить здесь хорошую службу.

Тарвин придержал свою лошадь и, приотстав немного от группы, оказался вровень с Кейт. Кармейтен, с которым он был в приятельских отношениях, сразу уступил ему свое место рядом с Кейт и помчался вперед, догонять остальную компанию.

Она подняла на Тарвина свои выразительные глаза, лишь только он осадил лошадь рядом с нею, и безмолвно умоляла его избавить их обоих от продолжения безнадежного спора, но лицо Тарвина окаменело, и даже голос ангела не тронул бы сейчас его сердца: он не стал бы слушать его.

- Я опять утомляю вас этим разговором, я знаю, Кейт. Но я должен поговорить с вами о вашей поездке. Я должен спасти вас.

- Не старайтесь больше, Ник, - ответила она мягко. - Пожалуйста, не надо. В этом - спасение моей души. Это единственное, чего я по-настоящему хочу. Мне иногда кажется, что, может быть, для этого я и родилась на свет. Ведь все мы для чего-то приходим в этот мир, Ник, разве не так, даже если дело, ради которого мы существуем, крохотное и скромное и другие его и вовсе не замечают? Я должна сделать это, Ник. Помогите мне в этом.

- Пусть меня... пусть меня поколотят, если я соглашусь на это! Вы хотите, чтобы я облегчил вашу задачу? Я же постараюсь осложнить ее. Вот для чего я тут. Все здесь идут на поводу у каждого вашего желания, пусть даже оно и дурно. Ваши отец и мать позволяют вам делать все, что заблагорассудится. Они даже и не подозревают, на какую плаху вы кладете свою драгоценную голову Я вам не сумею заменить ее новой. А вы сумеете? Мысль об этом придает мне силы и решимость. Но похоже, что моя решимость вам отвратительна.

Кейт засмеялась.

- Да, Ник, вы стали просто отвратительны. Но я ничего не имею против. Мне даже, кажется, нравится ваше беспокойство обо мне. Если бы я вообще могла остаться здесь ради кого-то, то я бы сделала это ради вас. Вы ведь мне верите, Ник?

- О, верю и благодарю вас к тому же. Но что мне это даст? Мне нужна не вера. Мне нужны вы.

- Я знаю это, Ник. Знаю. Но Индии я нужна больше, чем вам - нет, не я сама, а то, что я смогу там сделать и что смогут сделать женщины вроде меня. Я слышу крик: "Приди и помоги нам!", и пока я его слышу, не будет мне радости ни в чем. Я могла бы стать вашей женой, Ник. Это нетрудно. Но пока этот крик звучит у меня в ушах, каждый миг превратится для меня в пытку.

- Это жестоко по отношению ко мне - говорить о пытке, - произнес Ник, печально разглядывая скалы возвышавшиеся над ними.

- О нет. К вам мои слова не относятся.

- Да-да, вот именно, ко мне все это отношения уже не имеет, - ответил он и плотно сжал губы.

Она не утерпела и улыбнулась, глядя ему в лицо.

- Я никогда не выйду замуж ни за кого другого, Ник, если вам от этого будет легче, - сказала она с внезапной нежностью в голосе.

- Но за меня вы замуж не выйдете?

- Нет, - ответила она тихо и просто, но твердо.

Он с горечью выслушал этот ответ и некоторое время молча размышлял над ним. Они ехали шагом, и он, опустив поводья, сказал.

- Ну, ладно. Не во мне дело. Во мне говорит не один эгоизм, дорогая моя. Да, я хочу, чтобы вы остались здесь ради меня, единственно ради меня, я хочу, чтобы вы всегда были рядом со мной, я хочу вас, вы нужны мне. Но я прошу вас остаться вовсе не из-за этого. Я просто думать не могу о том, как вы бросаетесь в опасную пучину - беззащитная, одинокая, почти девчонка. Да я спать из-за этого по ночам не могу. Я и помыслить об этом никак не отважусь. Это чудовищно. Это страшно. Это нелепо, наконец. Вы не должны этого делать.

- Я не должна думать о себе, - ответила она дрожащим голосом. - Я должна думать о них.

- А я должен думать о вас. И вы меня не подкупите, не заманите ничем, не принудите думать о ком-нибудь другом. Вы все принимаете слишком близко к сердцу. Милая моя, - он умолял ее, понизив голос, - вы что, несете ответственность за все несчастья в мире? Со всех сторон нас окружают страдания и боль Разве вы можете уничтожить их? Где бы вы ни были, всю жизнь в ваших ушах будут звучать стоны миллионов несчастных, несмотря на все ваши усилия помочь им. И никому из нас от этого не уйти И никогда не избавиться Это та цена, которую мы платим за то, что осмеливаемся быть счастливыми хоть на мгновение.

Он взял ее руку в свою (она не отняла ее) и стал говорить ей что-то кротко и нежно, как огорченному ребенку. И в эту секунду, что длилась и длилась, Тарвин сдался - нет, он не отказался от Кейт и от своей любви, от своего твердого намерения вернуть ее. Он поставил крест лишь на своем желании удержать ее дома. Пусть едет, если ей этого так хочется. Но их теперь будет двое.

Когда они добрались до Горячих Ключей, Тарвин немедленно воспользовался возможностью заговорить с миссис Матри, которая, кажется, тоже ждала этого. В то время, как Шерифф показывал президенту бившие из-под земли источники, окутанные паром, - места, где уже сегодня можно было купаться, а завтра предполагалось построить гигантский отель, Тарвин отвел миссис Матри в сторону. Кейт, пряча от цепкого взгляда миссис Матри свои покрасневшие от слез глаза, осталась с отцом.

- Вам действительно хочется иметь это ожерелье? - спросил он резко.

Она снова засмеялась, и смех ее был серебристым, звонким и веселым, но и на этот раз в нем был налет искусственности, всегда присутствовавший в ее поведении.

- Хочется? - переспросила она. - Конечно, хочется. А еще мне хочется луну с неба.

Тарвин прикоснулся к ее руке, словно перебивая ее и извиняясь за это.

- У вас оно будет, - сказал он со всей определенностью.

Она перестала смеяться и даже побледнела - такое впечатление произвела на нее его решимость.

- Что вы имеете в виду? - быстро переспросила она.

- Понравится ли оно вам? Доставит вам радость и удовольствие? Что вы готовы сделать для этого?

- На четвереньках доползти до Омахи, - ответила она с искренностью, не уступавшей его серьезности. - Нет, до самой Индии.

- Отлично, - решительно сказал Тарвин. - Тогда все улажено. Послушайте, я хочу, чтобы "Три К" остановили свой выбор на Топазе. Но вы этого тоже должны захотеть. По рукам?

- Но вы же не можете...

- Ерунда. Мое дело - сделать то, что я вам обещал. Справитесь ли вы со своей задачей?

- Вы хотите сказать... - начала она.

- Да, - кивнул он, перебив ее. - Именно так. Сможете ли вы устроить это?

Стиснув зубы и сжав кулаки, да так, что ногти вонзились в ладони, но не теряя самообладания, он ждал ответа.

Она, словно упрекая, наклонила набок хорошенькую головку и посмотрела на него. В ее взгляде угадывался вызов. Медля с ответом, она будто дразнила его надеждой.

- Как я понимаю, - сказала она наконец, мечтательно улыбаясь, - Джим всегда делает то, о чем я прошу его.