Лишние дети - Костелоу Дайни

Эмили резко повернулась к нему.

— Мартин, — недовольно произнесла она, — мы договорились потратить деньги фонда на сиротский приют. В этом доме с легкостью можно будет разместить целую кучу детей. О чем тут думать?

— Нужно будет утрясти еще кое-какие формальности, чтобы все было по закону, — промямлил Мартин.

— Ну, это уж твоя забота, — торжествующе улыбнулась Эмили. — На тебе юридические вопросы и остальные документы. Организуй покупку дома, а с остальным я справлюсь сама.

Юридические вопросы заняли больше времени, чем рассчитывала Эмили, но она не теряла надежды, что все скоро устроится. Покупать новую мебель она не стала, только распорядилась перекрасить стены в темный цвет, чтобы не было видно грязи. Потом закупила металлические кровати с тонкими матрасами, и их втиснули по шесть в каждую спальню, которых на втором этаже было пять. Гостиную внизу Эмили превратила в столовую; там были расставлены длинные столы и жесткие деревянные стулья. Два обшарпанных дивана и несколько старинных мягких кресел заняли место в отдельной комнате, получившей название «игровой». На кухне были установлены мощная столешница, специальная глубокая раковина и плита, которая топилась дровами. К стенам Эмили велела прибить полки и шкафчики для хранения кастрюль и сковородок.

Эмили с гордостью показала Мартину новую газовую плиту, которую поставили на кухне в углу, рядом с прежней.

— Смотри, теперь здесь две плиты. Хватит, чтобы приготовить еду на тридцать детей.

— А кто будет готовить? — спросил Мартин.

— О, дети сами прекрасно с этим справятся, — заверила его Эмили. — Конечно же, они будут готовить под присмотром профессиональной кухарки. Здешние питомицы будут учиться, понимаешь? Дикие зверьки постепенно превратятся в полезных членов общества.

Приют открылся несколько недель спустя. В нем поселились четырнадцать детей и четверо работников. Трое из них — сестра-хозяйка, кухарка и уборщица — жили в комнатках, встроенных в мансарду над кухней, а заведующая — в небольшой квартирке наверху, в башне. Детей в приют Эмили Ванстоун прислали из другого, переполненного детского дома.

В «Нежной заботе» царила строгая дисциплина. Воспитанницы готовили, убирали, штопали и ухаживали за садом. Их кормили и одевали, они посещали школу. Когда девочкам исполнялось четырнадцать, они устраивались на работу. В шестнадцать лет девочкам разрешалось уехать из приюта, многие так и поступали. Хорошую работу с таким образованием найти было трудно, и часто бывшим приютским приходилось довольствоваться мизерной зарплатой. А от тех девушек, которые оставались в «Нежной заботе» и ходили на работу в магазин или прислуживали в других домах, требовали отдавать половину зарплаты на содержание приюта.

Число детей росло, приют был постоянно переполнен, и Эмили начала подумывать о покупке еще одного дома. Она размышляла над возможными вариантами, как вдруг получила письмо из Австралии от своей кузины. Ее двоюродная сестра Дафна вышла замуж за военного по имени Джо Мэнтон и переехала жить в Каррабунну — маленький городок к северо-западу от Сиднея. Она написала Эмили, что рядом с ними есть симпатичная ферма, в которую приезжают дети из Англии и учатся быть фермерами. Так сказать, обретают новую жизнь.

Я вспомнила о тебе и подумала, что твоим сироткам здесь бы очень понравилось, — писала она. — В Каррабунне они могли бы начать новую жизнь, позабыть о страшных городских трущобах…

— Австралия?! — удивленно воскликнул Эдвард.

— Да. Фонды Фейбриджа[3] и Барнардо[4] давно уже открыли там свои филиалы.

— Конечно, усмехнулся свояк. — Это довольно знаменитые фонды, разве можно их сравнивать с твоим крошечным сиротским приютом?

— У меня, может быть, и крошечный приют, Эдвард, но весьма достойный, — гордо произнесла Эмили, а потом добавила, так как ей не хотелось с ним ссориться: — Несомненно, благодаря твоему покровительству.

— Но, Эмили, — удивленно спросила Амелия, — разве родители позволят отправить своих детей в Австралию?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— У большинства девочек из приюта нет родителей, — ответила сестра. — А те отцы и матери, которые отдали мне своих детей, подписали согласие, что я теперь их полноправный попечитель. Мартин позаботился, чтобы все было полностью законно. Я имею право отправить кого угодно куда угодно. Ферма в Австралии уже куплена, надо будет только съездить и все обустроить.

— Ты поедешь в Австралию? — недоверчиво переспросил Эдвард.

— Конечно, — кивнула Эмили. — Уезжаю на следующей неделе.

Эмили Ванстоун отплыла в Австралию, и когда полгода спустя она вернулась, ферма «Нежная забота» была готова принимать первых переселенцев.

Эмили подробно изложила Дафне и Джо, каким образом, по ее мнению, должна будет функционировать ферма. Она не сомневалась, что только жесткая дисциплина позволит детям освоить фермерские навыки и в будущем стать достойными гражданами. Когда эти дети вырастут законопослушными и трудолюбивыми, ей будет чем гордиться.

Ферма в Каррабунне не была, по сути дела, настоящей фермой. Работали на ней только дети. Три года подряд Эмили, ни с кем не советуясь, отправляла детей из своего приюта за двенадцать тысяч миль, на другой край света, в новую страну и новую жизнь. На австралийскую ферму она никогда больше не приезжала, предоставив Дафне и Джо Мэнтону управлять ею, как им заблагорассудится. Однако ей важно было знать обо всем, что там происходит, и потому она часто писала кузине.

Война изменила всё. Появилось еще больше сирот, у многих детей погибли родители, и «Нежная забота» готова была принять их всех. Поток детей в приют не оскудевал. И во многом потому, что у мисс Ванстоун появился горячий поклонник — новая прихожанка Методистской церкви в Кроссхиллс мисс Мэй Хопкинс, социальный работник, инспектор по делам детей. Она так бурно восхищалась прекрасной мисс Ванстоун, готовой положить свою жизнь на алтарь ради невинных малюток, что, как только ей представлялась возможность отдать сирот под чье-то попечение, она в первую очередь вспоминала о «Нежной заботе».

После войны изменилось не только правительство, но и сам взгляд на то, как надо заботиться о сиротах и нуждающихся. В общественном мышлении произошел сдвиг, теперь приюты не считались верным решением проблемы. Приемная семья пришла на смену приютам, и в первую очередь стало необходимым найти для ребенка такую семью. Взгляд на детскую миграцию тоже изменился. Многие поняли, что трехлетних малюток не следует отрывать от знакомого и родного мира и отправлять неизвестно куда, на другой конец света. Английских детей нужно воспитывать в Англии. Сэр Эдвард Шеррингтон больше не мог публично заявлять о том, что всякий сброд лучше отправлять куда подальше и как можно скорей.

Однако мисс Хопкинс противилась новым веяниям и по-прежнему переправляла девочек-сироток в «Нежную заботу». Она и сообщила Эмили по телефону, что, возможно, скоро у нее появятся две новые подопечные.

Глава 5

Рита лежала в постели и прислушивалась к доносившимся снизу голосам. Вот мамин голос, высокий и взволнованный, а вот низкий и рокочущий голос дяди Джимми. Она не могла разобрать, о чем они говорят.

Когда вечером дядя Джимми пришел домой, мама поставила перед ним тарелку с сосисками и пюре и сказала:

— Вот ужин, дорогой. Позже мы поговорим. Мне надо кое-что тебе рассказать… Ты понимаешь, о чем я.

— О чем? — спросила Рита, которую удивило, что мама так многозначительно кивает и улыбается.

— Любопытство сгубило кота, — ответила Мэвис. — Девочки, идите лучше поиграйте перед сном.

Прислушиваясь к голосам взрослых, Рита поняла, что они говорят как раз о том, во что ей не стоит совать нос, и ей стало ужасно интересно, что же это такое. Девочка вылезла из постели и начала осторожно спускаться по лестнице. Дойдя до середины, Рита остановилась. Дальше спускаться было опасно: она не успеет убежать, если дядя Джимми неожиданно выйдет из кухни. Рита прислушивалась изо всех сил, но трудно было разобрать, о чем они говорят. Что-то о ребенке.