Любить значит догадываться - Владимир Леви

И на жизненной сцене так. И на сцене-для-себя, внутри, для своих состояний – так.

Уметь верить по мысли, верить на-время-слепо. Осмысливать свою веру и пересоздавать, развивать, творить новую. Уметь вживаться в состояния, выживаться из них и вживаться в новые – все это в потоке и есть Искусство Быть Собой.

См. Гипноз

Вес*

Как не худеть? Как худеть?

ВЛ, как правильно питаться при интенсивных физических нагрузках на работе (завод, 3 станка, смена – 12 часов, вес детали 2 кг, делаю по 800 шт) и при этом оставаться в своём весе, не худея? За 40 лет своей жизни никогда более 54 кг не весила, однажды услышала от фельдшерицы в медпункте, что я – «астеничная». Анастасия

Анастасия, при нынешнем массовом бзике похудания многие могли бы вам только позавидовать. Возможно, у вас и в самом деле так называемая «астеническая конституция», при которой человек не может потолстеть, сколько бы ни ел. Но у вас, к тому же, еще и интенсивные физические нагрузки. Очевидно, вам можно не ограничивать себя в углеводах и жирах, что обычно рекомендуют в случаях, обратных вашему. И сладкого можно есть сколько хочется. Именно сколько хочется, но не сколько влезет.

Если уж очень требуется пополнеть, делу могут помочь старые добрые друзья начинающих толстячков – пивные дрожжи. О самом пиве не говорю: знаю множество людей, которые быстро на нем пухнут и расползаются, особенно молодые мужчины с так называемым «пивным брюхом». Картина малоэстетичная и тревожная. Но знаю, например, и одну женщину, тоже астенического телосложения, которая регулярно пьет свою небольшую дозу пива, и хотя и не толстеет, но, по крайней мере, стойко перестала худеть.

* * *

Редкий вопрос в наше время – как НЕ худеть. Мало кого это занимает, и руководств на предмет сей практически нет. Зато о том, как худеть, наворочены объемистые библиотеки, на похудение работают целые аптеки, уймы специальных курсов и прочая-прочая. Колоссальный бизнес: худеет изо всех сил вся более или менее сытая часть человечества, особенно женская, толстых же все равно больше и больше.

Милые, любимые мои толстячки и толстушки, либо считающие себя таковыми, хотя это, скорее всего, не так, – послушайте, это просто, как дважды два!

Вся наука похудения умещается в четыре слова:

есть меньше, двигаться больше,

или, совсем уж подробно, в восемь:

есть меньше и разнообразнее, двигаться больше и разнообразнее,

а если совсем кратко и гипнотически, то всего в два – крупных, красных, магнитно пришпандоренных к дверце моего холодильника:

ХВАТИТ ЖРАТЬ

– вот и все!

На вопрос же оздоровительно-философского плана: надо ли худеть и зачем? – ответ в предыдущей книге и в «Ошибках здоровья».

См. Аскетизм, Внушаемость, Голодание, Дети («Есть иль не есть…»)

Сократ сам воздерживался от всего того, что едят не для утоления голода, а для вкуса, и уговаривал своих учеников делать так же. Он говорил, что не только для тела, но и для души большой вред от лишней еды или питья, и советовал выходить из-за стола, пока еще есть хочется. Он напоминал своим ученикам о мудром Улиссе: как волшебница Цирцея не могла заколдовать Улисса оттого только, что он не стал объедаться, а товарищей его, как только они набросились на ее сладкие кушанья, всех обратила в свиней.

Лев Толстой

ВЛ

кусочки личного

Без иллюзий? Не праздный вопрос об эмиграции

Владимир Львович, можно личный вопрос? Почему Вы не уехали из России? Ведь наверняка возможности были. Поверьте, это не пустое любопытство…

Была возможность, и не одна. И близок к отъезду не раз был – и внутренне, и по внешним обстоятельствам. Была рабочая виза в США, которую легко было превратить в вид на жительство – в начале девяностых получил работу в центре психологической поддержки наших эмигрантов в Нью-Йорке, все было, как говорится, на мази. Но именно там и тогда решил, что никуда из России, если только совсем не припрет, не уеду.

Почему?.. По схождению многих причин, объединяемых одним словом. Вслух не буду, и так догадаетесь. Несколько поколений моих предков жили здесь и покоятся. И не зря дедушка с бабушкой, благополучно прожившие несколько лет в эмиграции в спокойной, богатой, культурной Бельгии, родившие там мою маму, так стремились обратно в Россию.

Иллюзии были, как же без них. Долго верили в революцию и в народ, в возможность построения в России справедливого и счастливого общества. Иллюзии испарились, но и после этого бежать из своей страны никуда не хотели. Дед Аркадий 56 лет отроду пошел добровольцем на Великую Отечественную, начал солдатом-артиллеристом, вернулся майором, с ранениями, оглох от контузии. Бабушка Мария погибла на боевом посту врача эвакогоспиталя… В общем, понимаете. Не чужой я здесь. Если даже судьба загонит куда-нибудь далеко, а родные места затопятся зловонным болотом, – останусь своим.

Сколько у вас профессий?

Владимир Львович, если не секрет, какие профессии вы попробовали в жизни?

Смотря что считать профессией. Если – чем зарабатываешь, то это может быть и профессией, и не профессией.

Странно вспомнить: в школьной юности я застал еще время, когда в некоторых кинотеатрах фильмы сопровождались живой фортепианной музыкой прямо из зала, играли так называемые таперы. А я в то время, с восьмого класса по десятый, уже продвинулся в фортепианных импровизациях и организовал полуподпольный джаз-бэнд.

Однажды на школьных каникулах мы выступили в кинотеатре «Колизей» на Чистых Прудах, в том самом здании, где теперь располагается театр «Современник». После выступления ко мне подошел администратор кинотеатра и предложил поработать у них тапером для сопровождения немых фильмов, они тогда еще иногда шли. Я согласился, было интересно, попробовал, получилось. Выдержал четыре или пять фильмов, заработал смешные копейки, надоело, сбежал. Опыт, однако, не пропал даром.

Подрабатывал в студенческие годы грузчиком, разгружал по ночам на железнодорожном вокзале вагоны с цементом. Работал с двумя дюжими ребятами, сокурсниками, бригада у нас была самодеятельная. Мешки с цементом мы быстро научились таскать не хуже грузчиков-профессионалов, работавших тут же. Но они получали за каждый мешок раз в десять больше и смотрели на нас, студентишек, со снисходительной усмешкой: тоже, мол, выискались конкуренты. Точно помню, что за одну из рабочих ночей я заработал ровно 17 копеек, по сегодняшним меркам это примерно 17 рублей.

За восемь месяцев пребывания на целинных землях Казахстана освоил несколько сельскохозяйственных занятий. Копнильщик, косарь, токовщик (кто на току работает), помощник комбайнера. Домики саманные строил, трактор научился водить.

Чуть позже, в последние годы студенчества и в аспирантуре, подрабатывал референтом-переводчиком с четырех иностранных языков. Трудился в реферативном журнале биологической и научно-медицинской литературы. Работал и с отдельными частными клиентами медицинской библиотеки, помогал им готовить обзоры иностранной литературы для диссертаций.

Несколько раз довелось побыть гидом-переводчиком с делегациями иностранных медиков. Немного преподавал: учил английскому языку студентов медицинского техникума, будущих фельдшеров. Педагогическое поприще не покатило: выглядел я тогда едва ли не моложе своих учеников, сразу понял, что английский им нужен как крокодилу подгузник, и энтузиазм мой быстро пошел ко дну.

В одном из одиноких юных путешествий довелось поработать на лесосплаве. Сплавлял бревна вниз по горной реке, это было в Карпатах.

Познакомился детально с устройством плотов, это дало многое для понимания некоторых основ жизни.

Не все плоды, не все плодыБог предназначил для еды,и в этом смысл заложен здравый.Искусства плод похож на плот:он служит средством переправыдля виноватых и для правых,судьбу переходящих вброд…

Уже будучи врачом-психиатром, одновременно работал литературным консультантом в журнале «Семья и школа». Читал письма читателей журнала и их произведения, отвечал на письма и отзывался на сочинения. В обязанности входило аргументированно и вежливо отказывать графоманам в напечатании их опусов. Работа тяжкая и небезопасная, хороший тренинг врачебного терпения.

Из медицинских профессий хлебнул немножко скоропомощной практики, а также в немалом объеме общую практику врача широкого профиля. В деревне, в глухих просторах Костромской области провел несколько лет среди людей, нуждавшихся во врачебной помощи во всех ее видах: был единственным дипломированным доктором на территории, равной по площади небольшой европейской стране, скажем, Бельгии. Кого и от чего только ни приходилось лечить: и детей с чем попало, и старушек со всякими недомогами, и помирающих старичков, и женщин-трудяг, и мужиков-алкоголиков. Платили либо спасибами, либо посильной натурой – яичками, деревенской сметаной, свежевзбитым маслицем, чем-нибудь с огорода. У меня-то ничего такого своего не было, кроме завозных консервов, круп и картошки, в один из сезонов сподобился посадить.