Второй шанс для героя - Юлия Каштанова

– Наблюдаю, – отозвался тот, переводя меланхоличный взгляд с одной компании на другую. – А ты, я вижу, уже со всеми перезнакомился?

– Только с опоздавшими не успел, – смущенно признался собеседник. – Надеюсь, до начала пиршества наверстаю. Хотелось бы увидеть наших бравых испанских адмиралов воочию.

Фадрике поморщился: упоминание о Реконкисте (тем более, о ее лидерах) подпортило настроение.

– Я и с Хуаном успел поговорить, – продолжал хвастаться он, – и знаю о нашей маленькой проблеме.

– О какой это? – нахмурился лидер Альянса, смерив друга пристальным взглядом.

– О той, что здание старое, часть его даже заколочена, а ближайшие живые люди – километров за десять-пятнадцать, рядом только детские летние лагеря да колхозные поля. Пробки мы заменили, но если что-то случится – жить придется при свечах.

– Это и так может потребоваться, – произнес уже третий голос, в котором оба друга узнали хозяина праздника.

Взглянув на адмирала Грандов, они едва удержались от смеха: вид у Хуана был по меньшей мере странный. Поверх роскошного бархатного камзола через плечо у него висел длинный моток провода и сумка с инструментами, а на поясе рядом с красивой старинной шпагой были закреплены рулетка и прибор для измерения напряжения.

– Ну и вид у тебя! – присвистнул Конор.

– А что тебе не нравится? – с наигранной обидой поинтересовался Гранд.

– Не, все в порядке! – собеседник поднял руки в знак примирения. – Просто не знал, что в средние века уже изобрели электричество.

Хуан хмыкнул, а Ибарра, которого гораздо больше интересовали факты, чем дружеская перепалка, осведомился ничего не значащим тоном:

– А почему ты считаешь, что у нас могут быть какие-то сложности? Конор тут заявил, что проводка исправна, а пробки вы заменили.

– Это верно, – согласился организатор вечеринки. – Но ты предупреждение по радио слышал?.. Хотя откуда… – он махнул рукой и добавил: – Гроза идет. По району штормовое предупреждение объявлено, так что, возможно, придется свет отключить, если будет риск.

– Понятно, – невесело усмехнулся лидер Альянса и развел руками: – Что ж, тогда будем сидеть при свечах и каминах, как в средние века. Ничего не поделаешь!

– Точно!

– Ладно, тогда оставлю вас, развлекайтесь, – произнес Хуан, – надо вернуть на место это неисторичное оборудование.

– Как ты думаешь, про грозу – это не слухи? – поинтересовался Ибарра у Конора, когда друг удалился, и они снова остались вдвоем. – Синоптики ведь часто ошибаются.

– Не знаю, – пожал плечами собеседник. – И что это тебя так испугало? Грома боишься? А как же твои пушки?

– Да ну тебя! – отмахнулся Фадрике. – Просто предчувствие нехорошее…

– У-у! – протянул Конор восторженно, хлопнув друга по плечу. – Так ты у нас пророк!

– Тьфу на тебя! – рассердился собеседник. – Я серьезно.

– А я тоже, – не моргнув глазом, заявил юноша и рассмеялся. Ибарра тоже улыбнулся: соклановец всегда смеялся так заразительно, что умудрялся поднимать настроение даже ипохондрикам. – Зря Мигель не приехал, – добавил он, запихивая остатки мандарина в рот, – он много потерял. Здесь так весело! А будет, наверное, еще круче: Гранды какие-то сюрпризы обещали.

– Обещали – значит, будут сюрпризы, – согласился собеседник, хотя сюрпризов он почему-то ожидал неприятных, и вовсе не от устроителей праздника. С чего, казалось бы?.. У него раньше не было таких стойких предчувствий. Интуиция – та регулярно срабатывала и подводила очень редко… если он, конечно, следовал ей, а не махал на нее рукой, что проделывалось частенько. – А Мигель – этот любитель портить всем настроение – действительно много потерял…

Конечно, Мигель приехал!.. только никто, кроме самого Мигеля, об этом не знал. Он тоже получил приглашение на вечеринку, но усмотрел в нем исключительно издевку. А даже если приглашающая сторона об этом и не помышляла, всё равно встреча с лидерами кланов для него была хуже пития прокисшего пива на сорокаградусном морозе. Сам он никогда этого не делал, но по слухам – занятие отвратное. Конечно, стоило появиться хотя бы ненадолго, чтобы «идеологические противники» не сочли его трусом, но все это – потом. Он опоздал сознательно, чтобы если и приехать на встречу, то ближе к полуночи, когда большая часть гостей, как он полагал, будет уже навеселе.

Главной его целью было поговорить с Элеонорой. Он готов был смириться с любыми ее действиями, но только не с последним. Мигель давно забыл, кому наговорил гадостей, а кого оскорбил: ложь в любой форме была для него делом обычным. Жить без обмана, с его точки зрения, просто невозможно, тем более, если обман во благо. Глава Грандов могла молчать долго, но ее гнев вылился в самой неожиданной форме. Не так давно достоянием игроков стала некая рукопись. Вроде бы событие, пусть и незаурядное, но вполне безобидное: роман в стиле Александра Дюма об исторических событиях в Испании, с легким налетом мистики – беда была в том, что вместо обычных книжных героев там выступали участники его любимой онлайн-игры. В целом, книга пришлась по вкусу читателям, ребята подшучивали над собственными и чужими недостатками, ловко выставленными хитроумным автором напоказ, радовались или грустили за своих героев…

Никаких оскорблений или откровенной лжи в рукописи не было: каждый увидел себя таким, каким выглядел со стороны, но Мигелю показалось, что в нем самом слишком уж много смешного. Он был изображен даже не отрицательным героем, а шутом гороховым, над ним потешались все, кому рукопись попадала в руки, еще немного – и слухи расползлись бы, как тараканы. Надо было срочно что-то делать. Вот он и решил поговорить с Элеонорой – может быть, попросить прощения, может быть, пригрозить, может быть, переубедить – словом, неважно как, но заставить ее изменить своего героя. А то почему это какому-то Генри или Конору – все лавры, а ему – ничего. Ладно бы она еще только своих соклановцев прославила, а то ведь всех – всех, кроме него! Словом, Мигель считал себя незаслуженно обиженным и жаждал восстановления справедливости, причем до того, как книга выйдет в свет.

Как Мигель добирался до Москвы – это была отдельная история. Казалось, все было против него: и МПС, которое не хотело продавать билеты на поезд, прикрываясь их отсутствием, и знакомые с родственниками, дружно решившие свалиться на его голову в самый неподходящий момент, и начальник, не желавший отпускать с работы, и погода, что перед самым его отъездом начала портиться и не улучшалась в течение всей дороги. Поезд опоздал на четыре часа, потом никак не получалось найти подходящую электричку… Когда он прибыл на станцию назначения, все встречающие, разумеется, уже уехали. Было около одиннадцати вечера, с востока надвигалась гроза, на горизонте вспыхивали зарницы, хотя раскатов слышно еще не было. Мигель поймал машину до пансионата, но возле поворота водитель почему-то остановился, высадил его и заявил, что дальше не поедет, даже за двойную плату. И слепому было бы видно, что он чего-то боится, но Мигель списал все на дурную погоду (автомобилисты редко ездят в ливень: видимость ноль, да и гроза – штука страшная, а добраться в гараж до ее начала он бы явно не успел). Идти было недалеко: за четверть часа он легко добрался бы, да и раскрывать свое появление не хотелось. Так что Мигель расплатился с водителем за проделанный путь и отправился дальше пешком.

Примерно минут пять спустя он понял, что ошибся: путь оказался длиннее, чем предполагалось, к тому же поднялся резкий ветер, который почти сбивал с ног и пробирался под одежду. Уже стемнело, наползли тучи, и стало настолько промозгло, что оставаться на улице категорически не хотелось. Но надо было идти: мысль о ночевке в ближайшем селе (за несколько километров отсюда), а то и вообще на улице или в здании вокзала приводила в еще больший ужас. Он даже едва не заблудился.

Вдали уже слышались приглушенные раскаты грома, воздух был наэлектризован, и тут Мигелю стало по-настоящему страшно. Не хотелось бы оказаться самой высокой и обвешанной металлом фигурой посреди голого поля! Он прибавил шагу.

К пансионату вышел неожиданно: это оказалось огромное мрачное здание в стиле начала девятнадцатого века (в прошлом, очевидно, усадьба). Наверное, при дневном свете оно выглядело более привлекательно, но сейчас было другое дело. Вдали виднелась крытая стоянка с несколькими машинами и двумя конными повозками, из сарая за ней слышалось тихое ржание лошадей. Где вход, непонятно: освещены были только окна в центре здания (видимо, главный зал, где и проходило веселье), но все двери поблизости оказались запертыми. Возможно, их закрыли еще перед началом, оставив запасной вход… Вот только где он?.. Лезть на балкон второго этажа он был не готов, хотя это и выглядело бы романтично и вполне в стиле того времени, которое они там моделируют. Мигель с тоской и завистью взглянул на освещенные окна, из-за которых доносились звуки музыки и голоса. Веселятся, сволочи! А он здесь мерзнет… Он уже готов был пожалеть, что не принял приглашение сразу, но взял себя в руки. Сперва дело, развлечения – потом. А потому надо встретиться с Элеонорой наедине: в компании поговорить с ней (а уж тем более – убедить в чем-то) не получится… Но сначала надо найти туда вход…