Клонинги - Весела Люцканова

– Хензег! Ученый, конечно. Он много знает. И много может. Но его задача следить за вами, за нами, за всеми. И в случае опасности ликвидировать…

– Но ведь вместе с нами погибнете и вы, доктор Зибель!

Зибель засмеялся.

– Зибель никогда не погибнет, запомни это! Зибель никогда не раскрывает всех своих карт и всегда держит в запасе путь к отступлению. Свой путь. Знаю, что Хензег следит за мной, но я постоянно ускользаю. Когда мы строили эту базу, Хензег был еще ребенком и мочил пеленки, но уже тогда я знал, что обязательно появится кто-то вроде Хензега, и я сделал кое-что, известное только мне. Понимаешь? Если я почувствую серьезную угрозу, я выберусь наверх. Возьму с собой одного из вас и начну все сначала. Наша нация терпела поражения и воскресала из пепла, потому что всегда были такие, как я.

– Возьмете меня с собой! Ведь и я…

– Нет, мой мальчик. Я возьму одну из девушек. Я уже сделал выбор. А ты чересчур много знаешь. Твой отец тоже слишком много знал. И умер.

– Только одного я не могу понять, почему вы не создали новую Елену Зибель? Почему не создали новую Елену? Почему не создали…

Он направился ко мне. Будь у него что-то в руках, он ударил бы меня. Он задыхался, его лицо горело, что-то во мне дрогнуло, но я не двигался и не сделал ни шагу назад, я смотрел на него, смотрел в упор на старого, непобедимого Зибеля, ускользающего отовсюду и при любых обстоятельствах. Мне было его жалко. И вместо того, чтобы убить его, раздавить… Вместо того…

– Ах ты, наглый, грязный клонинг!

И Зибель сам рухнул на пол у моих ног.

9

Я бросился бежать и остановился только в коридоре. Оставаться здесь было опасно. Нужно как можно скорее смешаться с другими. Доктор Зибель в любую минуту мог прийти в себя. Я глубоко вздохнул и медленно, спокойно зашагал по коридору. Мне навстречу шел Хензег. Он изучающе посмотрел на меня и, посторонившись, дал возможность пройти. Я не выдержал и обернулся. И Хензег обернулся. Понял ли он, что я вышел из кабинета Зибеля? На его глазах я вошел в свою комнату. Когда я снова вышел, в коридоре уже никого не было. Внимательно оглядевшись по сторонам, я проскользнул в комнату напротив.

– Сегодня ночью я жду девушку, но как-то неважно себя чувствую. Если хочешь…

Он хотел, глаза его заблестели. Мне было ужасно его жалко, и я задержал его в дверях. Я рассказывал ему о своей работе, расспрашивал о его, а он нетерпеливо посматривал на часы. Я не имел права на жалость. В последний раз я пожал ему руку:

– Спасибо тебе, дружище.

Он не понял, за что я его благодарил. Я увидел в дверях его расправленные плечи. И больше ничего.

В эту ночь я не сомкнул глаз. Зажав голову руками, я ходил взад и вперед по чужой комнате. С этой ночи она станет моей комнатой. Я осмотрелся. Такая же кровать. Такой же стол. Такой же абажур. Такой же книжный шкаф. Даже книги такие же. Такое же одеяло в клетку. У меня не было выбора. У меня на пути стоял Хензег.

Часа через два Вега выскочила из комнаты, растрепанная, испуганная, готовая кричать. Оставив дверь широко распахнутой, она побежала по коридору. Я на цыпочках прокрался в комнату. Все было точно так, как я себе это представлял. Клонинг лежал на спине, глядя в потолок неподвижными мертвыми глазами и сжимая одеревеневшими пальцами покрывало. Я окаменел от его неподвижности, впервые в жизни я видел труп, снял с него браслет с номером и надел ему свой. Имело ли это смысл? Не знаю, просто мне хотелось уничтожить всякое подозрение. Скоро должны за ним прийти. Я незаметно вернулся к себе. Меня била дрожь. В коридоре послышались шаги, шепот, хлопанье дверей, приглушенный разговор, а потом снова наступила тишина.

10

На следующий день, несмотря на траурную одежду, Зибель выглядел веселым и уверенным в себе. Не поднимая головы, я наблюдал за ним. Войдя в аудиторию, он скользнул взглядом, в котором ощущалось превосходство победителя, по нашим одинаковым лицам.

Вечером они собрались в круглом зале на синем этаже. Каждый этаж здесь освещался разным ярким светом, все они были построены по одному и тому же плану.

Я расхаживал около массивных дверей круглого зала и тщетно пытался что-либо услышать. Стены отражающие мягкий синий свет, поглощали каждый звук, ковер заглушал звук моих шагов. И шаги другого, кто вырос за моей спиной. Мы подозрительно посмотрели друг на друга и разошлись, потом, не произнеся ни слова, снова подошли друг к другу. И так несколько раз. Может быть, его поставили здесь для охраны? Вряд ли. Разве могли бы они довериться кому-то, кого нельзя отличить от других?

– Послушай, – наконец решился я, – нам нужно больше доверять друг другу. Один ты ничего не сможешь сделать, так же как и я.

Клонинг вздрогнул. Неужели передо мной девяносто третий?

– Почему они заседают? Опять что-нибудь случилось? Я постоянно слежу за Хензегом, а он постоянно следит за Зибелем, а у Зибеля по пятам все время идет один из наших. Я ищу его, хочу ему помочь, а он от всех скрывается. И от меня тоже. Почему? Боится?..

– Все в их руках!

– А в наших руках наша анонимность. Мы можем превратить ее в такое преимущество, от которого у них волосы встанут дыбом. Среди убитых были твои друзья?

– У тебя здесь есть друзья?

– Нет. Но должны быть. Сначала нас будет двое, потом – четверо, потом.

– Ты мне не веришь. Почему?

– Я боюсь, что за тобой стоит Хензег. Хензег – везде.

– Глупости! – засмеялся я, в первый раз засмеялся. – А я не боюсь. Даже если ты меня выдашь. Страх для человека – самое ужасное. Но мы не люди. Мы – клонинги.

– Перестань смеяться. Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Мы спустились в лабораторию. Через три стерилизационные камеры. Через два процедурных коридора. Вошли в сектор Ц. Там никого не было. Среди множества пробирок, колб и реторт он показал мне изолированные клетки моркови в питательной среде, которые превратились в нормальные плоды, с корнями, цветами и семенами. Оказывается, он проделал аналогичные опыты с клетками табака, осины, женьшеня. Результат тот же.

– Ведь это вегетативное размножение, вся генетическая информация собрана в одной клетке, она дремлет в ней, пока… Ты понимаешь?

Наспех я рассказал ему все, что знал. Он застыл. То, до чего он дошел экспериментальным путем, подтверждалось.

– Наша одинаковость может быть преимуществом, но может быть и помехой, – шепнул я ему в ухо.

И мы перед ней бессильны. Мы должны все вместе продумать. И прежде всего – как друг друга распознать.

– Предоставь это мне. Я кое-что придумал.

В его комнате, которая представляла собой точную копию моей, отключив подслушивающее устройство, я снова рассказал ему все сначала. Об убитых клонингах. О Зибеле. О нашем отце, обманутом Зибелем. О провале в секторе А. И о термоядерном самоликвидаторе. Только о Веге я ничего не сказал, это было мое личное и его не касалось. Он внимательно слушал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});