Клонинги - Весела Люцканова

Конечно, Зибель забил тревогу. Или Хензег сам… Нет! После обеда до того как нас повели на осмотр к доктору Андришу я спрятал украденную книгу в нашей библиотеке. Ничто не могло смутить меня ни запутанные тесты, ни чувствительные спирали и молоточки, ни сложные детекторы фиксирующие малейшее изменение пульса ни пронизывающий насквозь гипнотизирующий взгляд самого доктора Андриша. Ничто! Я думал о любви. Мне нужно было думать о любви или о чем бы то ни было, только не о Зибеле, и не о нашем разговоре. Но мысли о любви снова приводили меня в кабинет Зибеля. И в библиотеку, где была скрыта украденная книга. Я сделал над собой усилие чтобы направить мысли в другое русло. Наконец мне это удалось. Доктор Андриш долго осматривал меня, но так же долго он занимался и остальными, и это снова доказывало его бессилие. Я еще не успел по-настоящему испугаться, а он уже потерял ко мне интерес. Сомнения доктора вызвал другой. Я знал что его ожидает, сочувствовал ему но вынужден был молчать. Ради всех нас и ради тех кого еще не успели создать. Не должны были создать! Я смотрел, как ни о чем не подозревающего клонинга ведут к центральному лифту, а оттуда – к смерти. Я до крови закусил губу.

Потом обыскали наши комнаты. А потом взяли отпечатки пальцев.

– Зачем все это? – спросил один. – И чего только не придумают!

Мы с ним последними вышли из кабинета Андриша и задержались в маленьком вестибюле где во время осмотров обычно ожидали своей очереди. Это помещение отличалось от всех прочих какой-то особенно напряженной атмосферой как будто доктор Андриш заранее готовил нас к встрече с ним. Красный цвет коврового покрытия и обоев, отсутствие окон и струящийся со всех сторон красный свет возбуждали нас нервы натягивались как струны, а вокруг разносилось тонкое, едва уловимое жужжание. Сейчас из-за приоткрытой двери кабинета доносился голос Зибеля и мы не спешили возвращаться к себе.

– Не знаю, дружище. – Я сжал клонингу руку вслушиваясь в знакомый голос Зибеля.

– Какое совершенство! – В его голосе послышалось и восхищение и испуг.

– Даже отпечатки пальцев одинаковы! Но как же мы его найдем?

– Вы не должны были его упускать! – прошипел Хензег.

Теперь понятно Хензег контролировал не только нас, но и Зибеля. Клонинг все еще стоял рядом со мной. И вслушивался в их слова.

– Кого они упустили? – шепотом спросил он. – Скажи!

– Но ведь я обнаружил его! – самодовольно засмеялся доктор Андриш.

– А если это не он? – рассуждал непогрешимый Хензег. Я ненавидел его, но отдавал должное его уму.

– Не попытаться ли подключить девушек? И машины. Можно придумать что-нибудь в задачах над которыми они работают. Надо объявить особое положение. И обязательно предупредить генерала Крамера. А если придется…

– Не торопись! – Кажется, Зибель схватил его за руку, которую Хензег пытался высвободить. – Ты ведь знаешь, что для этого нужно согласие генерала Крамера и вышестоящего министерства и что только в крайнем случае если повредится герметизация во всех секторах или вспыхнет бунт только тогда.

– О чем они говорят? – допытывался клонинг.

– …конечно, в крайнем случае, но каков этот крайний случаи, буду решать я. Вы забываете, доктор Зибель, что каждый человек стремится к индивидуальности – продолжал Хензег. – Это погубило множество людей. И нации. Погубило целые народы, доктор Зибель, целые государства. Вы считали, что устранили индивидуальность. Сначала вы создали солдат. С ними нет проблем, можете создавать их сколько угодно. Но разве Спарта уцелела благодаря своим солдатам? С солдатами все просто, потому что они не рассуждают, только слепо подчиняются. А эти здесь? Вы использовали один из величайших умов эпохи, перехитрив его. Украли его открытие, от которого он сам отказался. А теперь один из его клонингов знает Правду. Вы поступили неблагоразумно, раскрыв ему…

– Но я думал сразу же ликвидировать его! – защищался Зибель. Он и не подозревал, что я, целый и невредимый, стою за дверью и внимательно слушаю.

– Все было в моих руках.

– Но вы упустили его, не так ли? – неумолимо продолжал Хензег. – Вам хотелось поиграть с ним, как кошке с мышкой. Вы забываете, что сейчас положение несколько иное. Нет больше ваших концентрационных лагерей с беззащитными жертвами. Чего вы добивались? Говорите! Вы будете отвечать! Возможно, нам придется уничтожить их всех. Я доложу генералу Крамеру, пусть он решает.

– Нет! – закричал Зибель. Его голос прогремел у самой двери, и мы испуганно прижались друг к другу. – Столько лет работы, мы не можем начинать все сначала!

– Вы не можете, доктор Зибель, а я могу.

– Нет, не можете… – Зибель медленно приходил в себя. – Ни вы, ни я. Мы создали целый научно-промышленный комплекс. Уже поздно, мы выращиваем солдат, химиков, биологов, кибернетиков. Вложены миллионы. И теперь все это уничтожить из-за одного? Нет, доктор Хензег. Мы выходили и из более трудных ситуаций.

– Ты понимаешь, что происходит? – упорно допрашивал меня клонинг, пока мы возвращались к себе. – Ты хоть что-нибудь понимаешь?

– Догадываюсь. А разве ты не понимаешь?

– Нет. Но ты мог бы мне объяснить, правда?

Клонинг ждал. Долго ждал. Я молчал и тянул его за собой в общую аудиторию для самостоятельных занятий.

– Если ты умеешь молчать, если будешь молчать, – сказал я. – Нам всем грозит опасность.

– Понимаю, – прошептал он. – Я сам… часто думал.

Я не верил ему. У меня в ушах все еще звучали слова Хензега, за спиной клонинга мне виделось лицо Хензега. Я должен быть осторожен, опасаться собственной тени. Но разве этот клонинг не моя тень? Разве у меня нет еще девяноста восьми теней? Одна уже исчезла, она оборачивалась назад и приказывала молчать, прежде чем раствориться в коридоре на пути к центральному лифту. А этот около меня был ужасно нетерпеливым.

– Мы должны доверять друг другу. Не знаю, кто ты, но я тебе верю. Мой номер девяносто три. Если понадобится…

Я не назвал ему своего номера. И он ушел, грустно пожав плечами. Я вернулся в библиотеку. Подошел к полке, где была спрятана моя книга, достал ее и стал рассматривать. Книга, испещренная красивыми словами, непонятными словами, не поддавалась. Но я понял самое важное. Человек не формула, выражаемая только нуклеиновыми кислотами. А за пределами нашего мира существует совершенно иной мир. «Как нарисовать птицу?» Что значит нарисовать, спрашивал себя я «Сперва нарисуйте клетку с настежь открытой дверцей, затем нарисуйте что-нибудь красивое и простое, что-нибудь очень приятное и нужное для птицы. Затем в саду или в роще к дереву плотно прислоните…»

Я был беспомощен и одинок. Хензег на минуту заглянул в библиотеку и ушел.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});