Лучшее - Коллектив авторов

– На всё воля Твоя, Господи, – прошептал я.

Пульша тоже истово крестилась, шепча молитвы.

Вдруг пламя свечей заметалось – словно ветерок пронесся через комнату, и перед распятием появилась проекция священника в белом праздничном облачении. Я сразу узнал его – это был отец Иеремей, духовник нашей семьи, который наставлял меня с самого рождения. Глаза и уши Бога. Человек, который знал обо мне больше, чем я сам. Ему ведомы были все мои грехи – даже те, о которых я не решался рассказывать на исповеди.

Отец Иеремей стоял у ног Спасителя и молча взирал на меня и Пульшу. Словно изучал. Его взгляд был тяжел, как камень, и мне хотелось потупить взор. Чего сейчас делать было нельзя. Как и первыми начинать разговор.

Наконец Иеремей, повернувшись лицом к распятию, величаво произнес, воздевая руки к Спасителю:

– Господи Иисусе! Благослови этих отроков!

Откуда-то слева на лик Иисуса упал луч света, и я вздрогнул, увидев измученный лик Спасителя и терновый венец на его челе. И глаза, что смотрели на меня, наполняя душу болью.

Болью всего мира, которая прошла через сердце Спасителя.

– Господи, благослови меня, грешного, – прошептал я, перекрестившись.

Рядом осеняла себя святым крестом Пульша.

Через мгновенье луч пропал, и лик Иисуса снова погрузился во мрак.

Отец Иеремей повернулся к нам лицом и сказал:

– Господь слышит вас, отроки!

Пальцы Пульши на миг коснулись моих – и тут же отдернулись, словно она обожглась. Девушка боялась, и пыталась найти у меня защиту – но сейчас я ничем не мог помочь ей. И не только потому, что боялся сам…

– Представьтесь, отроки! – нараспев произнес отец Иеремей.

Мой духовник, который теперь наверняка станет и Отцом для моей Пульши, конечно же, всё о нас знал, но сейчас мы держали ответ не перед ним, а перед самим Господом.

И благословит нас сам Господь.

Если, конечно, посчитает нас достойными благословения…

– Феоклит Рамджив, – назвался я.

– Пульхерия Хусаинова, – вторила мне моя избранница.

Снова темноту пронзил луч света, озарив лик Иисуса.

– Отроки Феоклит и Пульхерия! – услышали мы глас отца Иеремея. – Вы твердо решили просить благословения на Божественную близость у Господа Нашего Иисуса Христа?

– Да, – без колебаний ответил я.

– Да, – спустя несколько показавшихся мне очень долгими секунд услышал я тихий голосок Пульши.

Луч света сместился с лика Иисуса на лицо Иеремея.

– Не согрешили ли вы, отроки, перед Господом нашим, прелюбодеянием?

– Нет, – быстро ответили мы разом.

Да, мы были чисты и невинны перед нашими духовниками и Господом. Прелюбодеяние, то есть соитие без благословения, было страшным грехом. Гораздо страшнее, чем грех смертоубийства и грех воровства. Если воров и убийц сажали в холодный каземат на хлеб и воду, то прелюбодеев в наказание могли заточить в монастырь и наложить епитимью – молиться Спасителю несколько дней без еды и отдыха. Очень суровое наказание… Поэтому лучше не грешить даже в мыслях. А если такие мысли приходят, немедленно каяться своему духовнику и смиренно принимать наложенные им посты и молитвы.

Я и Пульша были знакомы почти год – работали вместе. Сразу как-то смогли найти общий язык, понравились друг другу – но должны были понять, что нас связывает: желание соединиться во Христе, или просто дружба. И когда поняли, что это желание соединиться, три месяца назад попросили благословения у наших духовников на поцелуй. Благословение было дано – на один братский поцелуй в лоб и один такой же братский в щеку. Всего один раз в неделю.

А два месяца назад нас благословили на прикосновения. Мы могли касаться друг друга пальцами рук. И даже недолго – всего на минуту – браться за руки. Но только тогда, когда этого никто не видел. И это было такая счастье – взять на одну короткую минуту ладошку Пульши в свою… Да, эта девушка-синеглазка мне очень нравилась, и я готов был просить благословения связать с нею всю жизнь, а она – рожать мне детей… Пора уже – нам обоим скоро исполнится двадцать девять…

– Отроки мои во Христе! – провозгласил Иеремей, и луч света снова озарил чело Спасителя. – Волею Божией, данной мне нашей Матерью Единой Церковью Христовой, благословляю вас на Божественную близость друг к другу. Вы можете быть близки ровно три раза в неделю по пять минут. И помните, что единение мужского и женского начала угодно Господу только для рождения новой жизни. Вступая в Божественную близость, вы должны молить Господа о потомстве. Да поможет вам Господь! Аминь!

После этих слов проекция Иеремея исчезла, оставив нас в полной темноте наедине со Спасителем, который сурово взирал на нас с распятья.

– Господи, благослови нас! – прошептал я.

Морозный воздух опять холодил нутро, но на душе было тепло и радостно. Нас благословили на Божественную близость! И теперь я и Пульша можем стать по-настоящему близкими людьми! Не ради забавы, как это было в темные времена, когда люди забыли Бога, а во имя рождения новой жизни!

И во имя Господа Нашего Иисуса Христа.

Это ли не настоящее счастье?

– Мы теперь всегда будем вместе, правда, Фео? – Пульша, опять закрывая от мороза нос перчаткой, радостно смотрела на меня. И её голубые глаза были как океаны… Теперь, получив благословение, я три раза в неделю мог без опаски быть обвиненным в грехе целовать эти глаза. Теперь мы могли уединяться на целых пять минут три раза в неделю! Теперь мы могли открыто говорить о нашей любви, не опасаясь попасть в отделение полиции нравов. Потому что мы получили благословение!

– Правда, – ответил я, подавляя желание обнять Пульшу прямо посреди улицы. Благословение благословением, а приличия еще никто не отменял.

Мы прибавили шагу – и не потому, что мороз кусал щёки, просто хотелось поскорее остаться вдвоём…

Хотя наш духовник наверняка не одобрил бы такой поспешности.

Трудности перелёта

Алексей Жарков

Рассказ занял второе место на конкурсе «Секс».

Перед входом он сомневался, но сзади навалились и протащили Ивана через зал к единственному окну.

– Регистратура, – вслух перевёл Иван с межгалактического.

Отступать было некуда. «Жуть», – подумал он, оказавшись перед существом, одетым в яркий желтый костюм. Над его бесформенным телом сверкала лысая голова, а в лоснящихся складках лица отливали розовым и белым сочные прыщи. «Неужели гуманоид?»

Целый год Иван сопровождал какой-то груз, следовавший из одного края галактики в другой. Целый год он был один, наедине с автоматикой, выполнявшей всю работу. «Зачем здесь человек, – недоумевал Иван, – даже в посадочный док оно само заруливает». Но хозяин – барин, раз платят – значит надо.

В бортовом компьютере было много всего: фото, видео… но всё это он однажды удалил. Решительно и безвозвратно. В странном порыве брезгливости к самому себе. После очередной «безудержной вечеринки», затронувшей все отсеки и поверхности корабля. Затем пришло похмелье… накатило волной, ударило в висках, сгустило мрак перед глазами, и вместе с изжогой застряло в теле отчаяние.

Память и воображение выручили на какое-то время, но за многие последующие месяцы и эти ресурсы иссякли. Образы померкли, желание ослабло. Проверив личные вещи, Иван не нашел ничего, что хоть отдалённо напоминало бы то, чего он сам себя лишил.

Единственное изображение нечаянно нашлось в «Популярной Механике» – старом, затесавшемся среди корабельного хлама журнале. Одна на весь номер девушка улыбалась из громоздкого скафандра. Внимательно проанализировав очертания, Иван пришел к выводу, что скафандр «женский». Этого оказалось достаточно – воображение мгновенно взорвало пыльные оковы фантазии и ускакало вместе с ним в такие извращенные дали, что Иван едва удержался на ногах.

Этой девушки хватило еще на какое-то время.

Затем он долго и методично уничтожал личный запас алкоголя. Прячась от многочисленных датчиков и сенсоров, забивался в глухие отсеки, и пил. Пока не простудился и едва не отморозил конечности.

– Согласно физиологическим особенностям вашего вида, вам также подходят самки мимона…

На экране возникло изображение фиолетового существа с четырьмя ногами и глазами чуть выше теоретической талии. За спиной кто-то одобрительно хрюкнул и засопел – не терпелось. Иван обернулся на похожее создание – серый костюм грузчика, протёртый на всех четырёх коленях.

– А что это вообще…?

– Кхм…, – изображение моргнуло и сменилось, – может эта девушка вас заинтересует, она тоже подходит, и кроме того…

– Боже, нет конечно…

– … весьма молода. Жаль. Тогда может быть вас заинтересует Мимоль?

Экран заполнился пульсирующим клубком щупалец и три огромных красных отверстия призывно вспыхнули в самом центре.

– Да нет же, вы на меня то посмотрите, вот я разве похож на это, на этот, клубок каких-то мерзких червей.