Лучшее - Коллектив авторов

Лежу, болтаю всякие гадости. Смеётся, но от монитора не отворачивается, читает психологию. Назвала дураком. Понимает.

А не опоить ли её?

– Не желаете бульончику с греночкой? – желает.

Перебазировал их с монитором в кухню, пока бульончик поспевает. Да мне любые перестановки – плёвое дело. Я какой-никакой, а мачо. Притом, очень скромный. Вообще, все лучшие вещи я называю «какой-никакой».

– А вот и бульончик поспел. И греночки какие-никакие.

– А вы?

– А мне греночки нельзя лишний раз. У меня от них внутренний голос.

Жмурится от вкуснятинки.

– А классно, что вы моя стали! Я теперь хоть счастливый стал. Я вас так люблю! Хотите, отдамся?

Китайцы

Александр Шорин

Рассказ принимал участие в конкурсе «Секс» и занял 6-ое место.

Не я один – мы все волновались. Ещё бы: за триста лет нашего отсутствия на Земле могло произойти всё, что угодно: от атомной войны до нового ледникового периода. Конечно, открытие нами кислородной планеты, пригодной для жизни, делало нас героями почти при любом раскладе. Но всё-таки…

Я сидел в своей капитанской каюте и нервно курил сигарету: чёрт их знает, может на Земле эта вот сигарета сейчас уже считается опасным наркотиком?

Вызвал штурмана. Спросил:

– Удалось связаться с Байконуром?

– Все ок, капитан. Ждут не дождутся. Чего сам-то на связь не выйдешь?

– Веришь-нет, волнуюсь, Виталька.

– Верю, но ты это дело брось.

– Слушаюсь! – ответил я с улыбкой. – Давай сеанс связи.

Нас встречала огромная толпа с букетами цветов. Вокруг роями летали какие-то насекомые.

– Это видеокамеры, – шепнул мне штурман, – так что сделай лицо попроще.

– Ты откуда знаешь? – спросил я.

– Подключился к информационному полю, поползал там немного. Третьей мировой не было.

– Утешил, – буркнул я.

И спросил:

– А почему одни китайцы кругом?

Тот внимательно посмотрел на окружавшую нас толпу, только что заметив то же, что и я: в ней явно преобладали представители этой расы.

– Н-не знаю.

– Вот и выясни. А мне сейчас придется общаться с Президентом.

Президент оказался пожилым желтолицым человечком с характерным разрезом глаз. Выслушивая поздравления, я мрачнел с каждой минутой. Мне представлялось, как орды китайцев штурмуют границы и вырезают мирное население окрестных стран. Я явственно видел, как сгоняются в концлагеря русские, евреи, немцы… Негры снова становятся рабами на плантациях… Меня мутило от дурных предчувствий.

Не выдержал и заявил одному из сопровождающих, вившихся вокруг:

– Извините, устал. Нельзя ли отдохнуть в гостинице?

Тот о чем-то пошептался с другими и милостиво разрешил, напомнив, что завтра у меня две пресс-конференции и визиты в пять стран. Я только вздохнул: подобное внимание для космических путешественников хуже метеоритного дождя.

В номере я первым делом вызвал штурмана.

– Ну что, Виталя? Узнал?

Лицо его в видеофоне было слегка искажённым. А может он просто морщился?

– Жди, кэп. Через десять минут всё объясню. С глазу на глаз.

Эти минуты показались мне вечностью, несмотря на виски и сигареты, которые мне были разрешены как почетному гостю.

Штурман выглядел немного смущённым. Начал издалека:

– Скрывают информацию, гады! Еле допёр, что к чему.

– Выкладывай, чёрт побери! – не сдержался я.

Он, кажется, понял, что я на взводе, но тон не сменил. По-прежнему смущенно спросил:

– Ты помнишь, перед нашим отлетом рекламировали китайских киборгов? Ну это: «Лучший слуга – электронный китаец» по всем каналам?

– Ну и?

– Вот те и «ну»! Оказалось, что они для экономии вместо электронных киборгов продавали настоящих китайцев. Решили там у себя это на государственном уровне и потом провернули аферу мирового масштаба.

– И она не вскрылась?

– Вскрылась. Но к тому времени они продали уже полмиллиарда.

– А потом?

– А потом они начали размножаться.

Вечером мы сидели с Виталькой в баре пьяные почти до бесчувствия, уже с трудом ворочая непослушными языками.

– Слышь, друган, – говорил я ему. – Надо это… Создать русскую диаспору.

– Н-не выйдет, кэп, – мотал тот с сожалением головой. – У них тут… это… законы против национализма. Посодють!

– Тогда это… Детей делать нашим бабам. Это-то ведь не запрещено? Официант! Ещё водки!

Подбежал расторопный молодой китаец, вытащил из ведёрка со льдом запотевшую бутылку. Улыбнулся и вновь убежал.

Я провожал его взглядом до тех пор, пока он не скрылся за стойкой. И тут мой взгляд упёрся в китайского старца, потягивающего что-то из большой пиалы.

– Будем детей делать нашим бабам! – сказал я ему громко.

Виталя дёрнул меня за рукав, но было уже поздно: тот прекрасно слышал, что я сказал. Он поднял своё морщинистое лицо и, спокойно посмотрев на нас, сказал с презрением:

– Вы не уметь делать детей. Мы уметь!

И отвернулся.

Икар бы нам позавидовал!.

Артур Шмиллер

Рассказ занял третье место в номинации «Лучшая форма» на конкурсе «Полёт на Солнце», состоявшемся в июле 2013 года.

– Итак, это случилось! Здравствуйте, дорогие земляне, здравствуйте, мои уважаемые сопланетники! Нечасто в жизни человеческой выпадают минуты, когда весь обитаемый мир в едином порыве приникает к экранам мониторов, невероятно редки звёздные миги человечества, когда гордое звание «человек» сплачивает всех воедино, расправляет наши могучие плечи. Сегодня именно такой день! Десятилетия отделяют нас от того, теперь уже кажущегося почти доисторическим времени, когда первый гражданин Земли сделал робкий шаг за пределы нашей планеты. За прошедшие годы в полной мере оправдались слова основоположника ракетной космической мысли Константина Эдуардовича Циолковского, предрекавшего неизбежный выход человечества за пределы своей колыбели. Все мыслимые бастионы Солнечной системы: планеты, спутники, астероиды, кометы, – уже пали под мощью человеческого разума и воли. И единственное – сердце этой системы, наше Солнце, – до настоящего момента оставалось вне досягаемости для исследователей.

Сегодня этот бастион будет взят!

Мы ведём наш репортаж со смотровой площадки главного планетарного телескопа. Как вы видите, здесь установлены специальные экраны, на которых мы в режиме реального времени будем отслеживать то, чему прецедента в истории нашей цивилизации никогда не было.

Совсем немного времени остаётся до того момента, когда космическая ракета «Солярис» с экипажем на борту, стартовавшая вчера с окололунной орбиты, коснётся поверхности родоначальницы нашей планетной системы. Коснётся – мягко сказано! Солнце – один из самых разреженных космических объектов, представляющий собой, по сути, гигантский по масштабам, но всего лишь обыкновенный сгусток плазмы, помещённый в центр нашего мироздания, костёр, у которого мы все греемся. И приземлиться на него в обычном, космическом, понимании этого слова, припланетиться, так сказать, присолнциться, простите мне эти нелепые восторженные эпитеты, видите, даже язык у меня заплетается от избытка чувств, проще говоря, сесть на Солнце – никак уж нельзя, потому что не может такого явления существовать в принципе! Летать по околосолнечной орбите, как это бывало в своё время с другими космическими телами, тоже невозможно. Не просто невозможно, но абсурдно: мы все только и делаем, что летаем по околосолнечным орбитам. Зато – учёные это с самого начала знали – призрачное тело, состоящее из плазмы, можно пересечь. Как пустыню, как океан, как атмосферу. Войти в него – и выйти с другой стороны. Диаметр Солнца составляет всего порядка миллиона километров, это меньше, чем две лунные орбиты. При наших современных скоростях такое расстояние, даже с учётом сопротивления плазмы, можно одолеть менее чем за час. Именно это и будет сегодня сделано! И когда наши космонавты, войдя в один бок Солнца, как пулей навылет пересекут наше светило и менее чем через час вынырнут из другого его бока, думаю, человечество встретит овацией их первый доклад на Землю из новой, транссолнечной эры нашей цивилизации!

Миллионы и миллионы лет это косматое чудовище, этот неадекватный сморчок, простите, дорогие зрители, мне мою излишнюю эмоциональность, подобно гигантскому мифологическому дракону, посылало на нашу Землю испепеляющие цунами магнитных бурь, нещадно сжигало, превращая в пустыни, цветущие садами пространства, а потом, охладев, безжалостно швыряло в объятия ледяного панциря нашу многострадальную планету.

Не посчитайте меня высокопарным, но теперь уже можно так говорить: пройдёт по историческим меркам совсем немного времени, и мы не только сумеем укротить дикие мустанги магнитных бурь, но научимся регулировать яркость и температуру нашего своевольного светила. И я бы даже сказал, что вскоре мы смело сможем называть его просто и любовно: нашим милым светильником!