Бей ушастых! Часть 3 - Марина Владимировна Добрынина

дворцу шлялся? Я что ли?

— Ну, так, это дело прошлое.

— И ты, конечно же, уже извинился перед своей невестой?

— А она… хм… короче, не лезь, куда тебя не просят, ладно?

— Все-таки ты свин избалованный, — констатировал Кардагол.

— Спасибо на добром слове, — буркнул я и переместился к себе.

Идиотский вечер получился. И я себя полным идиотом ощущаю. Сначала Валь типа как умер, потом с Каро ерунда какая-то получилась, и вот Саффа обломила по полной программе — к Ханне ночевать ушла. Это она, конечно, правильно сделала, блонду теперь охранять надо еще серьезнее, чем до "гибели" Вальдора. Но только мне от этого не легче. Буду скучать один как дурак последний.

Саффа появилась неожиданно, у двери. Я отпрыгнул к окну, выплетая "ядовитые сети".

— Хорошая реакция, — одобрила волшебница.

— А это ты, — я отменил атакующее, — у Ханны случилось что-то?

— Случилось, — вздохнув, отвечала Саффа, — Кир у нее случился. Выгнала меня, заявив, что ее жених охранять будет и этого достаточно. Но я на нее все равно защиту повесила и сигналку. На всякий случай. Жаль, что Кир не маг. Мне было бы спокойнее.

— Не маг, зато магию видит, — напомнил я, — а ты, значит, птичка моя, на эту ночь свободна?

— Относительно. До тех пор пока сигналка не сработает.

— Будем надеяться, что она не сработает.

Глава 4

Вальдор

Я, наконец-то, выспался. Как мне не хватало этого! Все же, признаться честно, обленился я в последние годы. Привык я много спать, сладко есть, забросил меч свой куда-то. Куда, кстати? А, неважно. Доспехи, поди, заржавели. Что-то у меня вдруг такое романтическое настроение? Кстати, доспехи едва ли могли заржаветь. А если даже и так, то кто-то у меня за это получит.

Стоп. К вопросу о доспехах. Мне кажется, или меня недавно убили? Вот стойкое такое ощущение того, что, по крайней мере, пытались. Мысленно прислушиваюсь к ощущениям. Последние выдают, что все в порядке. Странно.

Во что это я такое одет, кстати? Да неужели погребальное королевское одеяние? М-да… Дружи после этого с некромантами. Подняли, гады, из могилы. Хм, что-то я подозрительно целенький для зомби. Даже трупных пятен не видно. Хотя я же дружу с грамотными некромантами. Лучшими, можно сказать, повелителями всякой мертвечины в нашем мире.

Так пора вставать. Резко сажусь, бьюсь лбом о какую-то твердую поверхность и с тихим"..ять!" падаю обратно. Да, что это такое? Поднять подняли, выпустить забыли?! Я им зомби или кто? Приличные зомби должны, между прочим, бродить по замку и гнусно завывать при этом! Или это призраки? Кстати, а у меня во дворце есть призраки или нет?

— Вальдор! — слышу я восторженный вопль и вздрагиваю. Не знаю, почему. От неожиданности, наверное. Все же мне, как существу потустороннему, бояться, наверное, нечего. Кстати, у меня какое-то подозрительно ясное сознание. Всегда считал, что зомби туповаты. Может, я заблуждался? Поднимаю глаза и вижу лицо Иксиона.

— Сейчас, — бормочет он, — потерпи минутку, я открою.

Слышу тихий щелчок, и тут до меня доходит, что до сего момента мой гробик был накрыт прозрачной крышкой. О нее я и ударился. Крышка открывается.

— Как ты себя чувствуешь? — интересуется кентавр. В голосе беспокойство.

— Отлично! — бодро заявляю я, — а как должен?

— Так и должен, — несколько неуверенно проговаривает Иксион, — выходить будешь?

— Буду. Если поможешь.

Я, может, и зомби. Может, я и туповат. Но я все еще помню, чем закончилась прошлая попытка похороненной королевской особы покинуть гроб, не снимая погребальных одежд. Шею он себе сломал, вот что. А это для таких созданий может и не смертельно, но попробуй-ка походи со сломанными конечностями! Они ж болтаются. Это неудобно.

— Что я должен делать? — спрашивает Иксион.

— Помоги мне это снять!

Кентавр опускает глаза и, кажется, краснеет. Я не уверен. Здесь темновато. Факелы свет дают, конечно, но не настолько яркий, чтобы можно было увидеть изменение цвета кожных покровов. И все же он краснеет. Ох, боги!

— У меня под ним рубашка, — поясняю я.

Кентавр вздыхает. Что, его и такой расклад не устраивает?

— Тут сбоку и на спине должны быть застежки. Знаешь, Икси, этот наряд не предназначен для того, чтобы покойник его снимал самостоятельно. Поэтому будь так любезен, помоги.

— Ты назвал меня Икси, — шепчет герцог Иксион, а мне уже хочется прикусить свой язык. Нехорошо именовать монарших особ идиотами, но по отношению к себе так и хочется это сделать. Я же догадываюсь, как это чудовище ко мне относится, так зачем я его провоцирую? Кстати, стоп. Никакое он не чудовище. Он меня с поля боя вынес раненого. Так. Это я помню. Значит, умер я в лагере.

Кентавр трясущимися руками начинает меня ощупывать. Терплю.

— Я нашел застежки. Придется их ломать.

— Ломай-ломай! Меня уже раз похоронили. Не думаю, что мне эта штука снова пригодится.

А сильный этот человек-лошадь! Голыми пальцами все крепления только так.

— Все, — тихо произносит он и делает шаг назад.

— Какое все? Помоги снять теперь! Оно тяжелое!

Иногда я думаю, что эти погребальные одеяния — наш резерв на случай особо тяжелых обстоятельств. Вот начнется в Зулкибаре голод и разруха, и король велит раздеть всех своих предков-покойников. Пара центнеров драгметалла точно наберется. Да еще и камни!

Кентавр, отведя глаза в сторону, чуть ли не одной рукой подцепляет громоздкое одеяние и стаскивает его с меня.

— Уф! — выдыхаю я. Кстати, здесь как-то зябко в одной рубашке. Хорошо, что она ниже колен, а то бедного Икси удар бы хватил. От счастья.

— Я приготовил одежду, — сообщает Иксион и передает мне аккуратный сверток.

— Стоп, — говорю, — подожди, мне сначала нужно отсюда выбраться.

Пытаюсь переползти через бортик гроба, но, видимо, несколько переоцениваю свои силы. Интересно, а сколько я здесь пролежал? Может, я уже начал разлагаться, и это просто не видно?

Иксион подхватывает меня подмышки, приподнимает над гробом и аккуратно ставит на землю. Вот здесь уже краснею я. Уши горят, щеки, наверное, в темноте светятся так, что факела не нужно.

— Отвернись, пожалуйста, — бормочу я, опустив голову, и начинаю быстро-быстро натягивать на себя приготовленные кентавром брюки, менять рубашку. Так, сверху темный камзол, плащ — тоже не светлый, высокие, почти до колен сапоги. Что-то не припомню я в своем гардеробе такую одежду, а размер подходит. Наверное, заранее подготовились.

— А есть что перекусить? — внезапно вырывается у меня. Тут же задумываюсь — вроде, мертвецам чувство голода не свойственно. В смысле, желания поесть нормальной пищи. Вот пить кровь и рвать зубами чужую плоть мне сейчас совершенно