Девушка моего шефа - Наталья Калинина

— Сволочи! Дармоеды! Дерьмо собачье! — Лев расхаживал из угла в угол ярко освещенной залы. — Может, ее украли? Может, она заблудилась в лесу и ее изнасиловали солдаты? Может…

Он молотил кулаками по мебели, стенам, перилам балкона. Мне казалось, у него случится удар. Потом он велел принести видеокассеты с сегодняшним материалом. Я видел, как мы с Полиной играем в теннис, потом сидим в шезлонгах — она в бикини, я в шортах. С утра было солнечно и жарко.

— Кто это? — спросил он у меня, тыча в экран телевизора пальцем.

— Понятия не имею. Ты же только что видел, как я уехал.

Я пялился на толстую спину какой-то женщины в пестром платье. Она пересекла лужайку, направляясь в сторону леса. В левом углу экрана фиксировалось время — было 1.21.32.

Женщина скрылась за деревьями. Через полторы минуты из дома выбежала веселая улыбающаяся Полина и, послав воздушный поцелуй камере, убежала вслед за толстой теткой.

— Ее украли! Ее выманили из дома и украли! — бушевал Лев. — Ее…

Экран вдруг покрылся белыми точками и погас.

— Что происходит? Что, черт возьми, происходит?!

— Думаю, отключили свет. Пройдет сорок секунд прежде чем сработает система переключения.

Лев витиевато выругался. Со времен Афгана я не слышал от него ни единого матерного слова.

На экране снова была лужайка и пронизанные солнечным светом сосны. Я отметил, что система переключения сработала через тридцать шесть секунд.

— За это время вряд ли успело что-нибудь произойти. — Лев так и впился в экран. — Черт, мы зря теряем время. Как ты думаешь, что предпринять?

У него дергалась левая щека.

— Позвони своим генералам, — нашелся я. — У них в распоряжении целое войско.

— Да, но…

— Скажи, пропала дочка.

— Ты прав. — Он схватил со стола трубку и вскочил с кресла. — Лучше я к ним съезжу. А ты останешься здесь, — велел он, не оборачиваясь. — Если будет что-то новое — звони.

Я поднялся в комнату Полины. На кровати лежал сарафан, в котором я видел ее в последний раз, у тумбочки стояли босоножки без пяток. Постель была разобрана и смята. Я подумал, что Полина сбросила старую шкуру и превратилась в какое-то иное существо. Я усмехнулся. Заглянул под кровать, потом в платяной шкаф.

— Ты где? — услышал я в трубке голос Льва.

— Обследую ее комнату.

— Правильно. Я как раз хотел сказать тебе об этом. Она могла оставить записку.

Я подошел к туалетному столику, выдвинул ящики. В глубине одного из них валялся черный парик. Я засунул его за пазуху.

— Ты что замолчал?

— Ничего нет.

— Ладно.

Он разъединил связь.

Я только сейчас почувствовал, что промок до нитки. Открыл холодильник и налил себе коньяка. Нужно переодеться. Но сначала не мешает принять душ.

Лев позвонил, когда я уже растянулся на прохладных простынях своей широкой кровати.

— Ты где?

— Обследую зал, потом собираюсь…

— Ложись спать. Я еду в Москву.

— Но…

— Она сбежала. Фокус со светом ее проделка.

— Да, но…

— Спокойной ночи.

Я услышал писк и гудки.

Несмотря на все мои приказы отключиться, мозг продолжал работать, прокручивая десятки вариантов. Наконец я нашел правильный. Прокрутил его несколько раз и удовлетворенно хмыкнул.

— Спишь? — рявкнул в трубке голос Льва.

— Да.

— Утром обследуй территорию.

— Слушаюсь.

— Ты мне завтра потребуешься.

— Понял.

— До утра.

Я засунул трубку под подушку. Я знал: в ней тоже есть «жучок».

…Она подсунула под меня руку и крепко прижалась к моей спине. У нее были ледяные ноги. Спросила, приложив губы к самому уху:

— Когда ты начал понимать?

Я натянул одеяло нам на головы и ответил, поворачиваясь к ней лицом:

— Когда увидел на кровати твой сарафан.

— Почему ты не сразу засунул эту дрянь под подушку?

— Я должен знать, где он.

Она впилась в мои губы, и я почти отключился, хотя в ту пору она еще не умела целоваться. Но первый поцелуй любовников запоминается сильней, чем все последующие ласки.

— Я не хочу, чтоб ты был его лакеем. Не хочу, — твердила она, осыпая меня поцелуями. — Ты красивый, умный, веселый. Я больше никогда не смогу с ним спать. Никогда. Мой храбрый Голубой Метис.

— Он может вернуться. Не исключено, что он нас проверяет.

— А, плевать я на него хотела. Ты его боишься? Скажи, ты очень боишься Макса?

— Теперь уже нет, — прошептал я, прижимая Полину к себе.

Телефон урчал уже давно. Я улавливал его настойчивые призывы сквозь толщу подушки, но был не в силах пошевелить рукой. Наконец я извлек трубку на свет божий.

— Уже шесть пятнадцать, — услышал я отнюдь не сонный голос Льва. — Я так и знал, что ты без меня разбаловался. Встань и займись делом.

— Ты где?

— В километре от усадьбы. — Он хрипло усмехнулся. — Испугались? Успокойтесь — я в собственной квартире. Послушай, Метис, она дрянь, правда?

— Не знаю. Нет, ты не прав.

— Посмотрим.

Он отключился.

Я опять засунул трубку под подушку и посмотрел на спящую Полину. Ее лицо было наполовину закрыто волосами. Я видел слегка приоткрытый по-детски пухлый рот и высунутую из-под одеяла ногу. Я наклонился, провел кончиком языка по ее губам. Она тихо простонала.

— Спи, — сказал я едва слышным шепотом. — Я тебя запру. Слышишь?

— Ты куда?

— Собрать твои вещи.

— Не забудь про медвежонка. Он под подушкой. Мой Микки…

— Ладно. Не вздумай открывать шторы.

— Знаю. Возвращайся скорей.

Ее заграничный паспорт лежал в сейфе под моими пистолетами.

Вряд ли они мне теперь пригодятся, но я нарочито медленно засунул их в карманы. Пускай себе камера пишет.

Я сложил вещи в сумку и вынес ее в залу. Потом вышел во двор и несколько раз обошел вокруг дома, делая вид, что приглядываюсь к земле. Отправился в гараж и сказал охраннику, что шеф вызывает меня в Москву.

Он вручил мне ключи от темно-синей «девятки».

Я поставил машину под балконом моей комнаты и быстро взбежал по лестнице. Полина сидела на кровати. В комнате было темно. Камера в таком режиме не работала.

Я взял ее за руку и подвел к окну.

— Все поняла, — сказала она одними губами. — Считать до тридцати.

Я бегом выскочил из комнаты. Щиток был в углу, за пальмой. Щелчок оказался очень сильным — дом словно вздрогнул. Я подхватил сумку и через десять секунд уже сидел на переднем сиденье «девятки». Полина была на нижней террасе под прикрытием розовых шпалер. Я открыл заднюю дверцу и подал машину задом. Она влезла в машину по-змеиному вертко. Я рванул сцепление.