OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким - Борис Стругацкий

Фактически «первоисточником» был Высоцкий (которого мы неизменно очень ценили и любили). Когда нам понадобилось описать сражение под Китежем, мы, разумеется, сразу вспомнили «Песню о лесной нечисти», и нам показалось забавным использовать ее для наших целей. Получилось, по-моему, недурно.

И подвопрос – почему дракона Вы назвали Годзиллой? Понятно, что Аркадий Натанович был специалистом по Японии. Но ведь в Советском Союзе в то время японские фильмы катастроф не показывали. Так насколько это имя было понятно советскому читателю 60-х?

Александр Николаев <[email protected]> Киев, Украина - 07/02/10 12:53:54 MSK

О фильме «Годзилла» слышали тогда многие и многие среди наших знакомых. Японистом для этого быть не надо было. А назвать дракона Годзиллой нам сам бог велел: неожиданно и забавно.

2) Специально ли Вы задумали, что в нескольких книгах одну ситуацию Вы рассматриваете с разных сторон или так получилось: В «Попытке к бегству» и «Пикнике на обочине» – пришельцы прилетели, оставили что-то непонятное. А люди пытаются как-то это освоить, «приручить», приспособить и использовать. Жертвы среди мирного населения – и там, и там. Только в первом случае на возможную смерть их посылает власть. Во втором – добровольцы лезут сами, несмотря на запреты и охрану. И в первом случае мы видим это взглядом со стороны случайно залетевших чужаков. Во втором – людей, которым приходится жить с этим и в этом. Т.е. не исключено что и в мире «Попытки», пытаясь остановить машины, гибнут заключённые. А охрана и начальство лагеря продаёт на сторону детали, отделённые от машин. Например, оружейникам – как особо прочный материал для доспехов и оружия, магам и алхимикам – на амулеты и талисманы. Да и просто как диковинки. А если бы этот проход возник в ту же эпоху, но где-нибудь в небольшом баронстве, которое не может обеспечить надёжную охрану объекта или в диких безлюдных местах, то и туда пошли бы местные сталкеры за хабаром – теми же запчастями. А возникла бы одна из Зон, скажем, в Китае или у нас, или в Германии в 30-е годы – предметы оттуда добывались бы теми же методами, что и в «Попытке». В «Обитаемом острове» и «Отеле» – тоже ситуация общая. Неподготовленный человек попадает в чужой мир. И не разобравшись – пытается навести там порядок в соответствии с собственными представлениями о том, «что такое хорошо и что такое плохо». И естественно, наломал дров и нарушил массу местных законов. В «Острове» – ситуация глазами этого самого «попаданца». Который хочет исполнить свой «моральный долг». А в «Отеле» – взгляд местного блюстителя закона на этого «попаданца». А он – должен исполнить свой служебный долг.

Александр Николаев <[email protected]> Киев, Украина - 07/02/10 12:54:04 MSK

Описанные Вами ситуации в 70-80-х годах выглядели как совершенно стандартные, базовые, целая НФ литература того времени (западная особенно) зиждилась на этих ситуациях (подобно тому, как в 30-40-х среди базовых числились сюжеты о полетах на другие планеты с последующим освоением оных). Так что мы действовали почти инстинктивно: задумывали некий мир и для реализации его использовали напрашивающийся антураж: чужая гуманоидная цивилизация, контакт со всеми своими онерами, обыкновенный землянин в необыкновенных обстоятельствах...

3) О неумножении планет сверх необходимого: Не может ли быть так, что действие «Попытке к бегству», «Трудно быть богом» и «Парне из преисподней» происходит не на трёх разных планетах, а на одной планете. В «Попытке» земляне её открывают. И впервые сталкиваются с цивилизацией «человеческой» (не тагорянами), но стоящей ниже по развитию. И возникает Институт Экспериментальной Истории. Его сотрудники отправляются на эту планету. Но не столько экспериментировать, сколько наблюдать и изучать соответствие процессов «базовой теории феодализма». Стараются не вмешиваться в местные дела. Материалы их наблюдений популярны на Земле – даже дети играют в Гексу Ируканского. Потом дети подрастают и отправляются туда же. Но за время работы оказывается, что принцип невмешательства не выдерживает проверки практикой. У наблюдателей случаются срывы. Они гибнут. Дон Кондор уже говорит о необходимости вмешательства активного – убийства. Срывается Антон. И, возможно, именно в результате этого срыва и появляется идея прогрессорства. Как альтернатива невмешательству. Но пока ещё она не стала главной. «Прогрессорствует» только (??) Странник на Саракше. Ещё одной открытой планете с «человеческой» цивилизацией. Его (и Максима) деятельность оказалась успешной, – и прогрессорство победило. И ещё через много лет всё на той же первой открытой планете происходит действие «Парня». «Саулой» планету хотели назвать открыватели, но получить она могла официальное название «Гиганда». А в «Трудно быть богом» (насколько я помню) – вообще нет названия планеты. Машины Странников могли исчезнуть. А может, и продолжали идти. Но, как и прочие объекты Странников, они не поддаются изучению. Находятся они далеко от Арканара, поэтому Румата ими не занимается. У него своя задача. А там – есть свой агент. Техника в «Парне» развитая, – потому что прошло уже много лет. Тем более, что нигде не говорилось об отсутствии на планете (возможно, на другом материке) быстро технически развивающейся цивилизации (европейского типа). А, например, Япония от мечей к крейсерам перешла меньше, чем за 50 лет. Плюс в именах аборигенов во всех трёх книгах слишком много общего, чтобы это было простым совпадением: «Попытка»: Кадайра, Хайра. «Трудно быть богом»: Аба, Арата, Арима, Вага, Гаук, Гекса, Гуг, Пампа, Румата, Рэба орёл наш и т.д. «Парень»: Браг, Гаг, Гагрид, Гагура, Дигга, Нагон-Гиг, Трэгг, Фрагга.

Александр Николаев <[email protected]> Киев, Украина - 07/02/10 12:54:20 MSK

Все это безусловно можно как-то использовать и обыграть. Вопрос: зачем? С какой целью? Какую литературную задачу это позволит решить? Не знаю.

Борис Натанович, Вы случайно не знаете, почему в экранизации Обитаемого острова космолет Максима сбила не шахтная ракетная установка в атмосфере, а метеориты в космосе? Сценарист намеренно внес эту поправку в сюжет (для зрелищности, может быть) или невнимательно прочел оригинал?

Артем <[email protected]> Днепропетровск, Украина - 07/07/10 20:59:02 MSK

Представления не имею. Самому мне этот вариант не понравился, но массовому зрителю, по-моему, абсолютно до лампочки: ракетный залп это был или метеоритная атака в атмосфере.

Существует мнение, что автор не всегда понимает всего, что написал. Писал одно, – получилось другое. Ваши книги всегда были многослойные. Вы считаете, что все слои ваши (Ваши и АНС)? Или еcть слои, которые не задумывались при написании, а просто получились? Откуда столько подробностей? Из головы? А в голове откуда?

Алмаз <[email protected]> Томск, Россия - 07/07/10 20:59:28 MSK

А в голове – из пальца. Или – с потолка. Это и называется: «творческий процесс», самый, наверное, загадочный из всех процессов во Вселенной. А многослойность – самое распространенное свойство любого приличного текста. Добросовестный автор всегдя стремится «копнуть поглубже», использовать как можно больше деталей, чтобы образ описываемой действительности получился по возможности более выпуклым. Но «обо всем» не напишешь (это просто невозможно, да и нарушает естественные пропорции текста), поэтому многое и многое из того, что автору известно, образует некий с трудом просматриваемый слой событий и смыслов, который часто способен сам по себе заинтересовать читателя, да так, что читателю захочется увидеть в тексте «еще что-то», то, чего автор, вроде бы, и в виду-то не имел. Так это получается, и не редко.

Здравствуйте, уважаемый Борис Натанович! Хочу выразить Вам огромную благодарность за то, что Вы есть, за то, что и во второй половине двадцатого века есть большая литература. Каждое перечитывание «Миллиарда» поражает меня все больше и больше, но в моем понимании упорно не укладывается одна фраза, произнесенная Вечеровским: «Вы здесь совсем ни при чем, бедные мои братишки, котики-песики». Объясните, пожалуйста, что он имел в виду?

Иван <[email protected]> Москва, Россия - 07/07/10 20:59:57 MSK

Малянов воображает, что неприятности Вечеровского происходят из-за того, что он (Вечеровский) затеял собрать у себя работы героев, подвергшиеся «нападению» Мироздания. А Вечеровский объясняет ему, что дело совсем не в этом: Мироздание бьет его за его собственную (Вечеровского) работу. Прочтите текст повнимательнее, – там все это есть.