Клан двурогих - Сергей Шведов

– Возможно, мне придется уехать в Бург, – обернулся Туз к Тору, – но до этого нам непременно нужно будет навестить Освальда. Передай мои слова Артуру, как только он вернется из Клотенбурга.

– Артур тебе не простит, если ты не отдашь ему голову Седрика из Октов.

– Отдам, – усмехнулся Бьерн. – И еще несколько тысяч октов в придачу.

– Рассчитываешь на Гвенолина?

– Не знаю, – вздохнул Туз. – Гвенолин чистокровный гуяр. Одно дело, мстить октам за убитых друзей и совсем другое, выступить против своих на стороне чужаков.

– Мы же обещаем арверагам земли в Остлэнде.

Туз пожал плечами:

– Чужая душа потемки, Тор, а уж гуярская душа тем более.

– Я так понимаю, что на свадьбе короля Леира нам не гулять? – Тор вдруг широко улыбнулся и подмигнул товарищу.

– Этот старый гуярский петух обойдется и без лэндских курочек.

– Девушки знают, кто вы такие?

– Скоро узнают.

Туз остался доволен увиденным. Тор времени зря не терял и буквально за месяц создал дружину в тысячу всадников. Хотя для большого дела этого мало, очень мало.

– Всем дружинникам обещай освобождение от податей на десять лет.

– Не много ли?

– В самый раз, – отрезал Туз. – Людям надо дать роздых после гуярского беспредела.

– Тягловую лошадь опасно освобождать от хомута на долгое время, потом запрячь будет трудно.

– Десять, – повторил Туз. – И позаботься, чтобы об этом узнало как можно больше людей.

Благородная Ингерна пребывала в отвратительном состоянии духа, а если быть более точным, то ее просо распирало от ярости. Это было заметно и по решительности почти мужского шага и по нервно подрагивающим рукам. Время от времени она бросала на сохраняющего полную невозмутимость суранца негодующие взгляды и вот-вот была готова сорваться на крик. Огромным усилием воли ей удалось взять себя в руки.

– Тебе не кажется, что твои братья слишком долго возятся с этими глупыми курицами?

– Ты сама виновата, благородная Ингерна, – пожал плечами Бьерн, – незачем было пугать пташек, которые уже сунули головы в сети птицеловов.

– Должен же был этот толстый болван Хольдрик сообразить, что я от него добиваюсь.

– Ты поторопилась, благородная принцесса и поломала нам игру.

Ингерна фыркнула как лошадь, которую слишком дерзко схватили под уздцы. Вот уже целый месяц она создает условия для Оттара и Рагнвальда, целыми днями они кружатся вокруг девушек, а воз и ныне там.

– Чего ты хочешь от моих братьев?

– Ты отлично знаешь чего я хочу, – взорвалась Ингерна. – Эти лэндские девки должны забеременеть, а от черта или от твоих братьев, мне все равно.

Впервые она говорила столь откровенно. До сих пор все ограничивалось намеками и многозначительными взглядами. Конечно, этот суранский наглец не столь наивен, чтобы не понять ее истинных целей. И тем не менее, он тянет, набивает цену, отлично понимая, что времени остается в обрез. Благородный Леир может объявить о своем решении в любую минуту.

– Сколько ты хочешь?

– Дело не в деньгах, – равнодушно отозвался Бьерн.

– А в чем же?

– Я хочу знать, какая роль уготована мне в этом деле. Благородный Хольдрик получает жену и корону, благородная Ингерна мужа и корону, и даже не королевы, а императрицы, а что получает суранец Бьерн?

– А что бы ты хотел получить? – сверкнула глазами Ингерна.

– Гарантии, что меня не выбросят из дела, когда придет время делить барыши.

Торгаш! В впрочем, что можно ожидать от суранца. С каким бы наслаждением благородная Ингерна вцепилась бы в эту самодовольную рожу. Ну почему такое великое дело зависит от мерзавцев?! Самое страшное, уже поздно что-либо менять, поздно нанимать других, поздно плести новую интригу, все может решиться в ближайшие дни. Благородный Леир уже обмолвился о возможной свадьбе, правда, не назвал имя невесты. Но благородной Ингерне все равно, кто станет матерью будущего наследника, Хельга Хилурдская или Далла Гоголандская, для нее рождение ребенка обернется полным крахом. Даже Хольдрик от нее отвернется. Да и не сможет он усидеть на троне без помощи Леира, даже если ему удастся устранить Седрика. А потом – деньги. Кто даст Хольдрику деньги? Этот суранец обещал ей заем. А кстати, откуда у мазилки такие деньги?

– Золото принадлежит не мне, – Бьерн словно угадал ее мысли, – и эти люди требуют от меня гарантий, и я их дам, но не раньше, чем получу их от тебя, благородная Ингерна.

– И что я должна сделать?

– Стать моей любовницей.

Звон пощечины был оглушительным, так, во всяком случае, ей показалось, но суранец даже не изменил позы, разве что левая щека чуть порозовела. Синие холодные глаза его выражали презрение.

– Большие цели достигаются большими усилиями, благородная Ингерна. Корона отливает золотом, но крови и грязи на ней куда больше.

Об этом он мог бы ей не рассказывать. Ингерна закусила губу, спасаясь от подступающих к горлу бессилия и страха. Этот человек слишком много знает, и воспользуется этими знаниями сполна. Конечно, его можно убить, но тогда все рухнет и рухнет навсегда. Хольдрик ждет денег, и она их ему обещала. У аквилонцев просить поздно, да и никто не даст женщине таких денег, пусть даже если она трижды гуярская принцесса. На такое может решится только отчаянный авантюрист вроде Бьерна.

– Ты не художник.

– Я агент торгового дома достойного Эшера и прибыл в Лэнд не только для того, чтобы расписать дворец прекрасной Ингерны. Мне нужен замок в самом сердце Киммаркии, где могли бы передохнуть суранские обозы перед броском в Нордлэнд и Вестлэнд. Мне нужны высокие покровители, и я готов помочь благородному Хольдрику в его честолюбивых устремлениях. Но более всего мне нужна ты.

– Почему?

– Потому что ты мне нравишься, и было бы обидно за здорово живешь отдавать непорченый товар октскому невеже.

– Негодяй.

Надо было оборвать этот разговор в самом начале и выставить этого человека из своей комнаты, из своего дворца, из королевства, из своей жизни наконец. А она сидит и слушает. И спокойно принимает из его уст грязные комплименты, ибо ничего чистого от этого человека исходить не может. А происходит все это потому, что она, киммаркская принцесса, тоже не без греха. Она добровольно полезла в болото, и теперь уже поздно выгребать обратно. Не может же она, благородная Ингерна дочь Леира, спокойно наблюдать всю оставшуюся жизнь за торжеством глупой курицы, именующейся киммаркской королевой, и сгорать от ненависти к самой себе при одной только мысли, что у нее был шанс, но не хватило твердости, довести дело до конца. Конечно, она могла бы отравить обоих претенденток, но отец, конечно, догадался бы, чьих это рук дело и нашел на их место десяток других. Весь расчет был на то, что благородный Леир, человек гордый и тщеславный, будет глубоко уязвлен предпочтением, отданным его невестой простому суранцу. Да и разразившийся скандал надолго бы отбил охоту у Леира из Киммарков к невинным девушкам и к семейной жизни. Все было продумано, все учтено, даже характер отца, даже честолюбие Хольдрика из Октов, даже наивность этих куриц и расторопность суранских молодцов. Не учла она только одного, что ей самой придется искупаться в той зловонной яме, которую она старательно приготовила для других. А этот купчишка учел, и глупо сейчас молить его о снисхождении, выставляя себя ему на потеху слезливой дурочкой, которой в куклы бы играть, а не пускаться в битву за императорскую корону.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});