Рейтинговые книги
Читем онлайн Цивилизация Просвещения - Пьер Шоню

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 152

Правильное решение заключается в том, чтобы объединить различные подходы и выйти за пределы методик, которые по ошибке считают враждебными Норфолку и Туллу, то есть объединить эмпиризм и науку, индукцию и дедукцию, севооборот и машинизацию. Правильное решение впереди, в XIX веке, но все его составляющие собраны в Англии XVIII века. Ей удалось гораздо большее, чем просто удвоить продукцию, — она удвоила ее на том же пространстве и посредством тех же трудовых ресурсов, то есть впервые удвоила производительность в течение столетия в экономическом секторе, который напрямую определял положение вещей. Эта победа, решающая и основополагающая, на 50 % была победой вернувшегося разума — прекрасным образцом прагматизма эпохи Просвещения.

Франция, чьи технические достижения весьма скромны (возьмем, например, картофель: Пармантье добивается в конце XVIII века широкого распространения этой культуры, сопоставимого с достигнутыми результатами в Англии и Ирландии конца XVII века), сыграла роль промежуточного пункта в распространении по Европе британских технологий и агрономии, пользуясь при этом свойственным ей систематическим подходом. Около 1750 года происходит существенный сдвиг в области тематической литературы. Поразительно малое количество трудов по сельскохозяйственной технологии в XVI и XVII веках обусловило успех Оливье де Серре. «’’Театр земледелия” [который датируют 1605 годом] стал в итоге последним трактатом по сельскому хозяйству — до “Нового сельского дома” Леже [1700]. В течение столетия [во Франции], с 1600 по 1700 год, не будет опубликовано ни одного значительного исследования, не считая разве что „Руководства по обустройству плодовых садов” Ла Кинтини (1690). А между тем переиздания старых и устаревших трудов (103 раза между 1570 и 1702 годом переиздается „Сельский дом”, и 20 раз в течение XVII столетия „Театр земледелия”) свидетельствуют о неудовлетворенном спросе на них, имевшем место в обществе» (А. Ж. Бурд). В первой половине XVIII столетия, однако, вырабатывается философская система, плод скороспелых размышлений о сельском хозяйстве, — физиократия, одно из философских течений XVIII века. «Физический опыт о скотоводстве» Кенэ вышел в 1736 году, «Сельская философия, или Общая экономика и политика земледелия» Мирабо опубликована в 1763-м в Амстердаме. Вольтер, от которого ничто не ускользало, заметил этот сдвиг интересов в середине века: «К 1750 году… люди, пресытившись стихами, комедиями, операми, романами… диспутами, начинают рассуждать о пшенице». Франция здесь не одинока; Англия, Италия, Швейцария, германоязычные страны приложили руку к этой волне сельскохозяйственной литературы. В библиографических списках мы находим двадцать семь заглавий в XVI веке, и двенадцать сотен — в XVIII. Разумеется, как в шутку замечает Вольтер, «читают их все, кроме землепашцев». «Но „все” — это собственники-горожане, разорившиеся дворяне… или ученые дворяне, интересующиеся подобными материями» (Д. Фоше). И это промежуточный этап в жизни аграрных обществ.

Вернемся к 1750 году, отмеченному во Франции замечательными трудами и личностью Дюамеля дю Монсо. Этот французский Тауншенд был крупным специалистом, ученым, автором многих трудов. Он родился в Париже в 1700 году в обеспеченной семье, располагал «деньгами, землями в Гатинэ, Дененвилье» (А. Ж. Бурд). Он получил образование в коллеже Аркура, интересовался естественными науками, вел холостую жизнь, способствовавшую свободным размышлениям, тесно сотрудничал с братом, Александром Дюамелем де Дененвилье, и с другими учеными того времени. «Амбиция Дюамеля [по словам Кондорсе, состояла] в том, чтобы перевести достижения науки на язык народа» (А. Ж. Бурд). Из-под его пера с навязчивой частотой выходит слово «человечность». «Несомненно, что Дюамель, который, кстати, был консервативен в своих социальных и политических воззрениях, постоянно стремился помогать активным личностям, самым трудолюбивым, самым умным рабочим, ремесленникам и художникам. Это отмечает Кондорсе, говоря о его деятельности, посвященной ремесленным предприятиям, основанным при его содействии». В 1728 году он принят в Академию наук. Его труды (более ста томов) были переведены на все языки; он был членом-корреспондентом почти всех ученых обществ Европы. В определенный момент, в 1739 году, его хотели сделать главным королевским садовником. Ему предпочли Бюффона — достойный соперник. В виде компенсации Морепа назначает его генеральным инспектором флота. Среди многочисленных открытий, которые он сделал за свою жизнь, посвященную исследованиям, есть одно, скромное на первый взгляд, но на самом деле основное: оно касается сохранности зерна. Между 1734 и 1748 годом появляются первые заметки о вентиляции. Этот скромный, но деятельный ученый решительно стоял за прагматизм эпохи Просвещения. Он стал главным звеном в передаче технического прогресса.

Еще в большей степени, чем научные, точнее, технические проблемы, подготовку ключевого переворота в сельском хозяйстве замедляли проблемы распространения информации, преодоления границ. От появления нововведений в земледелии в VIII веке до их распространения в XIII потребовалось четыре столетия. И только один XVIII век прошел с момента первых серьезных экспериментов до их распространения. Этот быстрый темп внедрения нововведений стал счастливым следствием теории умножения эпохи Просвещения. И еще в большей степени следствием теории умножения стали индустриальные перемены. Ее понимание, с точки зрения современной политики, немаловажно для трезвой оценки проблем восполнения пробелов и гармоничного экономического роста. Все это начинается в Англии и оттуда расходится по всей Европе. В таблице Дин и Коула (см. рис. 3) мы видим, как густо следуют годы, в которые имели место сдвиги; лучшие и наиболее исчерпывающие подсчеты здесь следует приписывать раннему развитию английской статистики.

Из опыта прошлого с этим нечего сравнить. Англия второй половины XVIII века уже принадлежит будущему. В особенности начиная с 1780 года мы, без преувеличений, имеем дело с take off. Население почти удваивается, заселяются отдаленные границы, а между тем производство повышается в 2,5, а доход на душу населения — в 1,6 раза. Все эти показатели взаимосвязаны, и Дэвид С. Ланд недавно собрал их вместе; речь идет не только о привилегированных районах Англии, но и об английской глубинке, за исключением 30–35 % неучтенных земель. Из подсчетов видно, что уровень жизни в Англии выше, чем на материке. Англия, в которой едят мясо, потребляют много алкогольных напитков, начинают пользоваться углем для обогрева и живут в кирпичных домах, которые уже не кроют соломой, выглядит совсем по-другому. Потребности этого первого массового внутреннего рынка в равной, и даже в большей степени, чем внешние рынки, способствуют росту британской экономики. Рывок, сделанный Англией, выходит за английские масштабы и увлекает всю Европу, бывшие английские колонии в Америке, а затем в процесс включаются все более крупные географические сектора, подготавливая условия для последующего расширения. Мы не имеем возможности изложить здесь всю историю небывалого экономического роста в Англии в XVIII веке. После исследований Манту две вещи стали несомненны. Английское преимущество весьма давнее, оно восходит как минимум к XVI веку; это доказывают длинные выкладки Колитона. Необычайная продолжительность жизни, на 15 лет больше, чем в конце XVI века (Колитон имеет в виду Англию). Демография подтверждает то, что мы знаем из длинных выкладок экономистов. Отрыв Англии от наиболее благополучных стран Европы, прежде всего Франции, как показал Ф. Крузе, продолжает увеличиваться. Одним словом, вместо того чтобы говорить об английской индустриальной революции, мы избрали более общий подход. Очень медленная относительная прогрессия, начавшаяся с 1550 года, к 1780-му ставит Англию на 15–20 % выше наиболее прогрессивных европейских стран; но настоящая революция начинается между 1780 и 1830 годом.

3. Экономический рост в Англии

Две обобщающие серии кривых иллюстрируют take off конца века: с 1700 по 1800 год рост валового национального продукта и продукта на душу населения дает показатели соответственно от 10 до 250 и от 100 до 160. Никогда и нигде прежде не было ничего похожего. Не будем забывать, что такой рывок был бы невозможен, если бы не скромный рост показателей сельского хозяйства — от 100 до 143. Но мы тут же видим, какие отрасли действительно заслуживают интереса: промышленность и торговля; в меньшей степени внутренний рынок, чьи показатели растут едва ли быстрее показателей населения, и в большей степени внешний рынок, о размерах которого позволяет судить экспорт продукции: от 100 до 544. Во время войны (серьезного франко-английского конфликта за господство над океанами и над новыми рынками) показатели сектора «Государство и оборона» беспорядочны. Тем не менее очевидно, что растущие потребности конфликтующих государств стали важным фактором для технологического прогресса и экономических перемен.

1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 152
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Цивилизация Просвещения - Пьер Шоню бесплатно.
Похожие на Цивилизация Просвещения - Пьер Шоню книги

Оставить комментарий