Сокровища - Джоанна Кингслей

— Очень рад, — повторил он и поцеловал ей руку.

Взгляд, который она бросила в ответ, был, по крайней мере, такой же озорной, как и его, но за простым флиртом скрывалось еще нечто. Она что-то хотела от него — то ли его очаровательного, сексуального «я», то ли нечто другое, более полезное, он пока не знал. Она его заинтриговала. Он точно выяснит, что ей нужно. Что же касается его самого, он прекрасно знает, чего от нее хочет. Он хочет взять ее, как спелый персик, вонзить в нее зубы, и пусть сок течет по его подбородку.

— Андреа, принеси нам, пожалуйста, кофе в мой кабинет.

— Конечно, папа, — сказала она и выплыла из комнаты, восхитительно покачивая округлым задом в красном джерси.

В зеркальном кабинете Скаппы их усадили на огромный красный диван «честерфильд».

Скаппа откинулся назад, руки на подлокотнике кресла, ноги твердо на полу, и осматривал своих гостей. Удовлетворенная, почти самодовольная улыбка, приподняла его полные губы.

— Ну что ж, господа. Как вы могли заметить, «Тесори» стала силой, с которой следует считаться в ювелирном мире.

— Несомненно, — сказал Клод.

— Конечно, мы еще не принадлежим к такой же семье, как «Дюфор и Ивер».

— Это тоже верно, — заметил Клод.

Скаппа нахмурился, но, прежде чем он прокомментировал, вошла Андреа с тяжелым серебряным сервизом на подносе.

С соблазнительной улыбкой она разлила кофе, затем направилась к одному из кресел с подголовником напротив дивана. Но не села. Она повернулась к отцу, и Марсель заметил, что выражение ее лица было почти умоляющим.

Антонио нахмурился, взглянул на Клода Ивера, затем на Марселя. Смущенный тем, что разглядывал дочь этого человека, как пес с высунутым языком, Марсель отхлебнул кофе и от волнения обжег себе язык.

— Папа?..

— Пожалуйста, останься, Андреа, — сказал он, не сводя глаз с Марселя. — Возможно, у тебя будет что добавить к нашему обсуждению. — Для Марселя его тон звучал скорее как предупреждение, чем приглашение, умно замаскированный способ приказать ей заткнуться и выглядеть красивой. И она удивилась разрешению остаться. В их отношениях было что-то — как это в Нью-Йорке называют? — что-то не заслуживающее доверия. Будто они были соперниками, а не отцом и дочерью.

— Господа, — начал Скаппа, — пришло время «Тесори» расширить свои владения за пределами Швейцарии и Германии, добраться до тех денег, которые только и ждут, чтобы их потратили на украшения. Вот почему я желаю купить «Дюфор и Ивер».

Марсель был настолько потрясен, что моментально забыл о присутствии Андреа Скаппы. Разумеется, его отец ни прежде, ни когда-то в будущем не предполагал продавать дело, особенно человеку типа Скаппы, с явным отсутствием вкуса и аристократизма.

Но Клод по-прежнему оставался невозмутимым, и Скаппа продолжил, словно все обсуждение было простой формальностью.

— Честно, господа, мне нужно то, что имеете вы. Мне нужны ваши важнейшие рынки сбыта в Риме, Нью-Йорке и Париже и патина давно признанного качества, которое привлекает к вашему имени. А вам, господа, необходимо продать.

— Что заставляет вас так думать… — начал Марсель, но отец рукой и взглядом остановил его.

Скаппа продолжил:

— Мы все знаем, как трудно в нашем деле сохранить секрет. Я бы сказал, невозможно. Слухи, молва, они кружат как огонь в пораженном засухой лесу. К сожалению, обычно высокий уровень всей сети магазинов «Дюфор и Ивер» упал. Конечно, не намного, но достаточно, чтобы причинять вам, я уверен, беспокойство. Выручка падает. В нашем деле, где надо сохранять дорогой запас, это серьезная проблема.

— У нас были сложные периоды в прошлом, — сказал Клод, — но мы всегда справлялись с ними.

— И очень хорошо. Вы делали деньги, когда многие другие не могли. Но сейчас есть также и иные признаки для беспокойства. Вы предоставили сыну полную ответственность за прибыльное дело в Нью-Йорке, хотя в двадцать шесть лет он все еще недостаточно опытен.

Впервые заговорила Андреа, низким охрипшим голосом, будто только что выползла из постели, подумал Марсель.

— Отец, я уверена, что месье Марселю было доверено управление магазином в Нью-Йорке благодаря его недюжинным способностям, несмотря на его возраст. — Она обращалась к отцу, но смотрела прямо на Марселя, и глаза говорили больше, чем губы.

— Несомненно, — сказал, нахмурясь, Скаппа, словно удивляясь, как это она осмелилась открыть рот.

— Я понимаю, месье, — продолжил Скаппа, меняя тактику, — что это не первый ваш приезд в Швейцарию в этом году. Мне сказали, что недавно вы воспользовались услугами одной превосходной клиники в Давосе. Она известна своими уникальными методами лечения рака, который считается неизлечимым, не так ли? — Клод не отвечал. Он просто склонил голову и продолжал слушать.

— Отец, что он?.. — спросил Марсель, но отец опять остановил его суровым взглядом и тихо сказал:

— Спокойствие, мой сын.

— Тогда, — продолжил Скаппа, — имеет значение личное присутствие. Многие в нашем деле приписывают успех «Дюфор и Ивер» вашему деятельному личному руководству, месье, требующему от вас постоянных поездок в ваши филиалы. Но в последнее время замечено, что вы мало разъезжаете. Короче, месье, все уже понимают, что вы больны, что вы готовите вашего сына занять ваше место и что у вас может не хватить времени завершить это дело. Кажется, подошло время для вас принять решение на благо нам обоим.

Марсель встал и наклонился над огромным блестящим черным столом, где сидел Скаппа.

— Почему, черт возьми, вы считаете моего отца больным? Или, что мы примем такое предложение от вас?

— Марсель! — воскликнул Клод.

Скаппу не возмутили эти вспышки эмоций. Он просто подался вперед в своем кресле, воплощение уверенности с налетом честолюбия.

— За исключительное владение «Дюфор и Ивер» я готов предложить… — Он назвал цену в миллионах, многих миллионах. Это было значительное состояние, по мнению любого человека, и у Марселя перехватило дух от суммы. Он взглянул на Андреа и увидел, как ярко сверкали ее янтарные глаза. Был ли это триумф? Гнев? Может быть, предупреждение? — Я готов, даже хочу, чтобы ваш сын по-прежнему руководил филиалом в Нью-Йорке. Я никогда там не был и не имею желания когда-либо отправиться туда. Я не понимаю американцев. И к тому же считаю разумным, если в бизнесе по-прежнему будет занят Ивер. Вы должны признать, месье, что это прекрасное предложение.

Наконец настал черед Клода Ивера высказаться. Он подошел к окну и минуту полюбовался прелестным видом озера Леман. Утренний туман, который часто окутывает Женеву, рассеялся, и озеро засверкало от солнечного света.