Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка"

— Малгол… Если мальчик, то Малгол… Можно? — застенчиво предложила, густо краснея. Оказывается, уже задумывалась. Ждала и любила уже маленькое существо, что постепенно развивается, собираясь выпить её жизнь. Предводитель Сопротивления кивнул и уложил обратно под одеяло, помня наказ Нгдаси. Погладил по мягким волосам мозолистой ладонью, не удержался и провёл кончиком пальца по ещё тёмно-розовой ушной раковинке чисто григстанской формы, вызвав приглушённых смешок от щекотки. Дитя, терзаемое его неумелой страстью. «Ей стоило бы научиться ненавидеть меня!» — пронеслось в уме, будто молния, когда оставил её одну.

* * *

Кири проснулся и робко прокрался к столу. Тут стоит уже знакомый кувшин. Озираясь, схватил сосуд и жадно отпил несколько глотков. На большее смелости не хватило.

— Пей. Чего ты. Тут нет проблем с водой. Как хочется — бери и пей. Там в углу ведро с водой. Если здесь закончится, то оттуда наполни, — Соул вовсе не спит, завернувшись в одеяло. Дрожащие пальцы неуверенно вновь коснулись глиняной поверхности. Жадно допив всё содержимое, боязливо посмотрел на владельца каморки.

— Я не трону. Ложись иди. Слаб ещё бегать, — сонно велел смуглый высокий мужчина. Кири нырнул под покрывало, прижался к каменной стене, по-прежнему не отрываясь от настороженного наблюдения. Предвосхищая что-то нехорошее… И внезапно Нгдаси вник: малец боится отнюдь не только возможного наказания или побоев. Лекарь с трудом сглотнул, но поперхнулся, осознав весь смысл опасений подростка.

— Я не трону тебя. Я же сказал, что не обижу. Я… Я как к сыну к тебе отношусь. Надеюсь, ты сможешь отнестись ко мне, как к отцу, — хрипло выдавил, поднялся и подошёл к заметно дрожащему подопечному. Деликатно уложил и заботливо укутал получше.

И вдруг, перебарывая привычный ужас, юнец сел и обнял за шею. Он дышит очень часто, ещё страшась ошибиться. Непривычно тёплый, но уже не горячий, как прежде. Померещилось, будто услышанное лишь бредовый сон, вызванный болезнью, в который пожелал всеми устремлениями погрузиться. Слуга рождён на ферме. Для него слова «отец» и «сын» из совсем другого мира — мира хозяев. Недостижимые и прекрасные… Соул облегчённо вздохнул, но заставил всё-таки снова улечься.

— Что ж… Ланакэн тебя назвал Кири? Теперь ты будешь Кири Нгдаси… Хорошо?

Растрёпанная головка торопливо дёрнулась, кивая. На чертах даже сон не стёр выражение счастья от небывалой иллюзии, подарившей шанс хоть ненадолго ощутить себя любимым.

* * *

Шоу постучался и вошёл к Соулу, но, к немалому своему изумлению, столкнулся с незнакомым мальчишкой, как-то встревоженно ёжащимся у стола под вниманием коренастого вооружённого незнакомца, облачённого в бурую кожаную одежду с хитиновыми вставками.

— О… А ты ещё кто? Где Соул Нгдаси? Чего молчишь? Сказал бы хоть слово из вежливости, что ли. Неужто я такой страшный? Мда… Небритый давно, конечно, но не настолько ж я изменился, чтоб аж речь отнималась! Мрачный и угрюмый ты тип, однако, — даже несколько оскорблённо закончил бороться с тишиной гость и продолжил исподлобья созерцать малыша да пощипывать отросшую за дни жизни в новом лагере щетину на подбородке, гармонировавшую с торчащей шевелюрой.

— Познакомься, Шоу, с Кири Нгдаси. Это теперь мой сын. И… не обижай его невозможными требованиями. Он не разговаривает. Совсем, — слегка раздражённо объяснил лекарь, многозначительно заглянув в карие глаза смутившегося картографа. Подросток при опекуне явно приободрился. Без защитника уж больно напоминал мелкую птичку, постоянно ждущую подвоха.

— Извини, Кири! Не собирался тебя специально дразнить! Я… Я вот гостинцев оставлю, в качестве извинения! — Риул просиял от собственной находчивости и высыпал из мешка в плошку чёрных в светлую полоску двустворчатых моллюсков (успел собрать по пути в Убежище где-то). Это весьма питательное лакомство можно набрать во многих водоёмах Оутласта, но обычно его приносят большими партиями на общий склад сборщики, существующие практически в каждой деревеньке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Так хватит обоим на обед! — подмигнул рыжий нарушитель спокойствия. Поднявшийся навстречу взгляд Соула наполнился глубочайшим чувством искренней благодарности. Такое выражение на его смуглом гордом челе совершенно неуместно.

— Кири надо усиленно питаться. Слишком ослаблен, едва преодолел жар ночью. Спасибо! — объяснил чрезмерную признательность хозяин, торопливо вынимая более подходящую посуду.

— Да что ты! Попалось довольно много. Я ещё Ланакэну отнесу. Я тогда слышал, что… Ну, Силион, пригодится в её положении, — и Шоу поспешно юркнул вон из помещения, стараясь свыкнуться с обнаруженным открытием. Невероятно сложно укладывается в мозгу, однако столь независимый человек, как Нгдаси, нашёл какую-то недостающую ему часть жизни, приютив слабое существо.

Ланакэн как раз затачивал оружие, когда пришёл старый союзник по подземным вылазкам. Они поздоровались, и Риул приступил к недолгому перечислению всех своих новостей. Обучение проходит крайне быстро. Новая стоянка весьма успешна, ибо близость опустевшего Готорила позволяет иметь достаточное количество пропитания, а в небольшой речушке около много рыбы и моллюсков. Вспомнив о последнем, посетитель предложил маленький съедобный подарок. Осилзский обрадовался: улучшить хоть некоторым разнообразием меню женщины, ждущей ребёнка, было бы неплохо. Но, как только живые «камни» попали в металлическую чашу, вошла Силион. Её взгляд опустился на шевелящуюся немного влажную массу лишь на мгновение. И этого хватило. От высокого визга предводитель Сопротивления невольно не только закрыл руками уши, но даже глаза зажмурил. Оглушённый гость обернулся, остолбенев от акустической атаки.

— Что такое? — недовольно поинтересовался Создатель Убежища.

— Возможно, проверка нового оружия: с ног не валит, но мозг вырубает напрочь! — хохотнул рыжий боец.

— Они шевелятся! — едва справляясь с желанием снова издать настолько несвойственный ей звук, проронила попытку объяснить произошедшее виновница.

— Ты никогда не встречала моллюсков? И не ела? — полюбопытствовал посетитель, борясь с желанием расхохотаться во всё горло. Поразительное открытие: бывшая наследница баронского титула, легко сражающая в бою стольких противников, проявила себя напуганной девчонкой из-за… еды!

— Но… Нет… У григстанов не едят… Оно… Оно шевелится! — попытка сформулировать причину безосновательной совершенно брезгливости перед скользкими существами провалилась.

— И когда это останавливало григстанов? Всё-таки в чём-то ты ещё совсем ребёнок, — отметил её защитник, наблюдая уже с нескрываемым сочувствием за малышкой.

— Но… Господин Ланакэн… Я… Я не умею их готовить! Я не смогу! Пожалуйста! — явно, ей стало уже совсем нехорошо. Кожа предательски зеленеет.

— Я сам приготовлю. Тебе понравится. Мы едим рыбу и моллюсков. При твоём прежнем питании тебе, наверняка, не хватает в еде нужных веществ, — терпеливо постарался успокоить мужчина. Силион покраснела и жалобно уточнила:

— Это обязательно надо съесть? Может…

— Надо. Я так сделаю, чтобы не разобрать было внешне. Это вкусно. Правда, — решительно прекратил прежний пахарь из Тову бесполезные попытки бедняжки отделаться от нового для неё рациона. И не знает, как теперь надо реагировать: с одной стороны, спутник её жизни проявил нежную заботу; а с другой стороны, предложенный продукт невообразимо омерзителен. Поэтому ушла опять лежать, как советовал вчера врачеватель. Нужда привести себя в спокойное состояние очевидна.

Выслушав последние происшествия Убежища, Шоу остался крайне доволен. Как то ни странно самому, подземелье уже прочно воспринимается домом. Ради этого дома старается создать из забитого человеческого скота вестников грядущей независимости. Задачка не из лёгких. Он вышел от Ланакэна окрылённый успехами замкнутого сообщества. На следующий день решил возвращаться на свой временный пост. Исходя из собственных предварительных оценок: где-то через месяц можно выпускать в путь созданных им послов. Затем останется ждать ответа: либо принесёт вернувшийся агитатор, либо сигнал костра на горизонте, как условились изначально. Навестил ещё нескольких знакомых, чтобы узнать, как продвигается обучение у фермерских, которым до отъезда помог найти себе учителей, способных направить в освоении умения убивать. Количество учащихся успело значительно возрасти. Направился к месту размножения рыбы, но там стоит выставленная руководством охрана. Благо, Тални, услышав знакомый голос, обрадованно бросился навстречу. У водоёма сидит и вечно робеющая Лиам, вызвавшая на губах посетителя ухмылку. Девушка всё свободное время с удовольствием проводит с юношей, помогая ему заниматься мальками. Это занятие приносит ей удовлетворение, а рыборазводчик не сильно умеет скрывать собственное воодушевление, просыпающееся под любознательностью всё лучше осваивающейся на воле девчонки. Их неопытные отношения продвигаются с каждым днём дальше и дальше, но остаются не полностью разгаданы самими. А рыба постепенно подрастает, стремительно набирая вес и приближая к надежде на дополнительное питание, выращенное непосредственно в человеческом городе.