Многоярусный мир: Создатель Вселенной. Врата мироздания. - Филип Фармер

Увидев чашеподобные ступни, нетрудно было догадаться об их назначении. Они походили на присоски или вакуумные подушки и делали возможным передвижение по гладкой поверхности планеты.

— Стойте спокойно, — распорядился Вольф. — Мы не сможем убежать, а если бы даже и смогли, то бежать некуда.

Животное фыркнуло и неспеша направилось к ним, раскачивая шеей и время от времени оглядываясь. Правая передняя и левая задняя ступни поднимались одновременно, и чашки издавали чмокающий звук; животное делало шаг, и присоски закреплялись на новом месте. Затем аналогичным образом передвигалась левая передняя и задняя правая ступни. Примерно в пятидесяти футах огромная тварь остановилась и, задрав голову, испустила пронзительный стонущий вопль. Затем изогнула шею и, упершись челюстью в землю, принялась скрести ею, скользя из стороны в сторону по глянцевитой поверхности.

Странные движения весьма напоминали поведение земного быка перед нападением. Вольф установил лучемет на половинную мощность и стал ждать. Неожиданно тварь вновь задрала голову и, завизжав, как раненый кролик, галопом ринулась в атаку. Скакало чудовище сравнительно медленно, поскольку присоски мешали развить скорость. Но Всевышним его продвижение показалось даже излишне стремительным.

Вольф выждал некоторое время, дабы убедиться, что тварь не блефует. Когда же расстояние между ними сократилось до двадцати ярдов, он нацелил лучемст в место соединения шеи с грудью. Бурый мех тотчас задымился и почернел. Тварь вновь завизжала, но атаку не прекратила. Еще через мгновение Вольф понял, что при такой скорости она все-таки успеет до них добраться, и переключил лучемет на полную мощность.

Громадный зверь издал предсмертный вопль. Его тонкие ноги, продолжая присасываться ступнями к земле, подогнулись, и туловище осело. Шея ослабла, и голова вытянулась вперед; из клыкастой пасти вывалился пурпурный язык, светло-коричневые глаза остекленели.

Наступившую тишину прервал смех Валы:

— Вот и обед! Да, пожалуй, тут еще и на завтрак хватит. И, заметьте, бифштекс уже поджарен.

— Если только он съедобный, — буркнул Вольф, глядя как Вала с Теотормоном, зажавшим нож пальцами ноги, вышли из укрытия и отрезали кусок полузапеченного мяса.

Теотормон отказался пробовать его. Тогда вперед двинулся Вольф, однако, как он ни был осторожен, через пару шагов ноги его заскользили в разные стороны. Вала с Теотормоном, которые добрались до зверя, ни разу не упав, засмеялись. Вольф поднялся и продолжил свой путь, произнеся:

— Раз смелых нет, то попробую мясо я. Что толку стоять и спорить, можно его есть или нет.

— Я не боюсь... — сказала Вала. — Просто мне противно. Оно так отвратительно пахнет.

Все же она откусила кусочек, с брезгливым видом пожевала и проглотила. Вольф решил, что ему теперь рисковать незачем. Вместе с другими он принялся ждать. Когда же прошло полчаса и Вала не почувствовала себя плохо, он начал есть. Остальные, кто ползком, кто по-стариковски шаркая, также добрались до туши убитого зверя и разделили трапезу. Съедобного мяса было не так уж много, так как большая часть либо обуглилась, либо осталась сырой.

Вольф одолжил у Теотормона нож и вырезал еще один кусок мяса. Затем с неохотой, жалея растрачиваемый заряд, пропек вырезку. Каждый взял по куску, и отряд зашагал вниз по реке.

Вольф задержался на некоторое время, считая возможным отделить присасывающиеся ступни и использовать их для передвижения. Но отбросил эту идею, почувствовав толщину и жесткость костей и крепость связок между ногами и присосками. Мечом Валы можно было бы перерубить кости и сухожилия, но лезвие наверняка затупилось бы так, что стало бы непригодным.

После двухмильного продвижения ползком отряд добрался до зарослей кустов на берегу реки. Крона кустарника простиралась во все стороны от трехфутового грибовидного ствола. Толстые винтообразные ветви, как и на деревьях, покрывали волоски, напоминающие вблизи иглы, с концов ветвей свисали кисти темно-красных ягод.

Вольф сорвал одну ягоду и понюхал: было похоже на запах ореха пекона. Кожура была влажной и гладкой. Пока он колебался, Вала вновь первой отведала незнакомый плод, причмокивая от удовольствия. За полчаса она съела еще шесть штук, потом к ней присоединились остальные. Паламброн, решившийся последним, пожаловался, что ему мало оставили.

— Кто же виноват, что ты такой трус, — хмыкнула Вала.

Паламброн промолчал и лишь свирепо глянул на нее.

Вала отошла, и за нанесенное ею оскорбление пострадал Теотормон. Решив, что тот не осмелится проявить негодование, Паламброн ударил Теотормона по лицу. Тот зарычал от ярости и прыгнул на обидчика, однако в последний момент поскользнулся и упал ему под ноги. Паламброн покатился, как сбитая кегля, еле увернувшись от молотящего плавника Теотормона. Оба в бешенстве предпринимали тщетные попытки вцепиться друг другу в горло.

Наконец Вольф, не разделявший общего веселья, приказал им прекратить драку.

— Пора, наконец, положить конец этим детским выходкам, которые только отнимают время. Предупреждаю, если еще раз повторится подобное, я сам займусь драчунами. И не лучеметом — жаль тратить заряды. Тех, кто начнет ссору, просто бросят одних или отправят назад. Наша сила — в сплоченности, поэтому никаких раздоров быть не должно. Иначе Уризен порадуется, видя, как мы уничтожаем друг друга.

Теотормон и Паламброн обменялись плевками, однако драку прекратили.

Молча скользя в бледно-пурпурном свете луны, отряд продвигался вперед. С приходом ночи тишина нарушилась. Полумрак наполнился отдаленным блеянием, похожим на овечье, вроде бы коровьим мычанием и мощным, как будто львиным, рыком. Пройдя еще одни заросли кустарника, путники увидели небольших двуногих животных, поедающих ягоды. Тела их покрывал коричневый мех. Большие щелевидные глаза поглядывали с мордочек лемуров, уши торчали, как у зайцев. Верхние конечности кончались лапами, нижние — присасывающимися дисками, сзади виднелись короткие кроличьи хвостики. Увидев пришельцев, они перестали есть и воззрились на Всевышних, подергивая носами. Убедившись, что незнакомцы не представляют опасности, звери вновь вернулись к ягодам.

Однако глаз с путников не спускали и время от времени по-собачьи на них лаяли.

В это время из-за холма вышло четырехногое животное размером с норвежского рогатого лося. Покрытое желтобурым мехом и лохматое, как овчарка, оно очертаниями напоминало лису. Ноги его заканчивались тонкими костяными коньками, и оно довольно быстро катило к двуногим. Те пролаяли тревогу, и все, как, один, сорвались со всей скоростью, какую позволяли им присоски, но волк-конькобежец двигался быстрее. Вожак двуногих, видя, что стаду не спастись, замедлил ход и стал дожидаться последнего. Затем подтолкнул слабака, сбив его с ног, и побежал догонять остальных. Упавший завизжал и попытался встать на присоски, но тут же снова был сбит с ног рычащим волком-конькобежцем. Последовала короткая схватка, закончившаяся в тот момент, когда челюсти волка сомкнулись на шее двуногого.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});