Многоярусный мир: Создатель Вселенной. Врата мироздания. - Филип Фармер

Следует учитывать еще одно. Мы сражаемся за свою жизнь и сражаемся, чтобы убить противника. Но большинство из нас живет слишком долго. И они устали от жизни. Они хотят умереть. Глубоко, в самом потаенном уголке разума, под пластами тысячелетнего могущества и недостатка любви — они ищут смерти. Вот что делает нас уязвимыми.

Лувах был удивлен.

— Ты и в самом деле веришь в эту галиматью, брат? Я, например, ничуть не устал от жизни. Я и сейчас люблю жизнь так же сильно, как и тогда, когда мне было сто лет. Другие стремятся к смерти ничуть не больше, они сражаются и будут сражаться за свои жизни.

Вольф пожал плечами.

— Это только теория. Такая мысль пришла мне в голову, когда я был Робертом Вольфом. Став им, я понял то, что не понимал раньше и что недоступно никому из вас.

Он подполз к Вале и попросил:

— Одолжи мне на минутку свой меч. Я хочу проделать один опыт.

— Как, например, легло ли отделится моя голова от шеи? — поинтересовалась она.

— Если бы я хотел убить тебя, то вполне мог бы воспользоваться лучеметом, — ответил Вольф.

Она вытащила короткий клинок из ножен и вручила Вольфу. Он легонько стукнул острием по стекловидной поверхности. Видя, что удар не оставил на материале никакой отметины, он ударил посильнее.

— Ты что делаешь? — возмутилась Вала. — Прекрати, испортишь лезвие,

Вольф указал на царапину, оставленную вторым ударом.

— Похоже на царапину, сделанную по льду. Это вещество гораздо более скользкое и твердое, но в остальном, по-моему, напоминает замерзшую воду.

Он отдал ей меч и вытащил лучемет, установив его на половинную мощность и направляя на поверхность. Стекловидное вещество покраснело, потом запузырилось и, наконец, потекло. Вольф выключил лучемет и вынул из выемки жидкость. Остальные подползли, заинтересовавшись происходящим.

— Странный ты человек, — заметила Вала. — Ну кому бы такое пришло в голову?

— Зачем он это делает? — поинтересовался Паламброн. — Глупость какая — вырезать дыры в земле.

К этому времени к нему вернулось былое высокомерие.

— Нет, это не глупости, — возразила Вала. — Вольф любознателен, вот и все. Впрочем, ты, наверное, подзабыл, что такое любознательность, а, Паламброн? Какой у тебя бледный вид... и движения вялые. А ведь еще недавно ты действовал куда оживленнее.

Паламброн вспыхнул, но ничего не ответил. Он наблюдал, как росла горка кристаллов на стенках выемки и вдоль царапины.

— Самовосстановление, — произнес Вольф. — Странно. Я прочитал все, что мог достать, о древней науке предков, но нигде не встречал упоминания ни о чем подобном. Уризен, видимо, владеет знаниями, которые другие давно утратили.

— Может быть, эти знания достались от Рыжего Орка, — высказалась Вала. — Говорят, что Рыжий Орк знает больше, чем все остальные Всевышние вместе взятые. Он последний из старшего поколения. Ходят слухи, что он родился свыше полумиллиона лет назад.

— Говорят, говорят, — скривился Вольф. — А ведь на самом деле никто не видел Орка сотни тысячелетий. Я лично считаю, что он давно умер и только легенда о нем продолжает жить. Но довольно об этом. Нам нужно найти следующую группу Врат, хотя трудно сказать, куда они нас приведут.

Он осторожно поднялся и сделал несколько шагов, медленно ступая. Стекловидная поверхность этой планеты не была бесплодной. В сотне ярдов виднелись редкие деревца, а между ними кусты в форме грибов. Тонкие спиральные стволы деревьев с красными и белыми полосами напоминали щипцы парикмахеров. Там, где начинался изгиб, росли ветви, походившие на горизонтальные девятки; их покрывали мягкие серые нити длиной около двух футов.

Обнаженный Ринтрах дрожал. Он произнес:

— Не холодно, но что-то тревожит меня так, что пробирает дрожь. Наверное, это тишина. Вы только вслушайтесь, как тихо.

Все замолкли. Слышался только отдаленный шелест — это ветер шуршал в кустах и мохнатых ветвях — да журчание реки. Больше — ничего. Ни пения птиц, ни рева животных, ни человеческих голосов. Только шум ветра и реки, да и он, казалось, звучал приглушенно, словно придавленный пурпурным небосводом.

Глянцево-белое поле вокруг них простиралось во все стороны до горизонта. Поодаль возвышалось еще несколько холмов: над ними выступала закругленная вершина горы, с которой они скатились. Им были отчетливо видны ее склоны и Врата— крошечный темный предмет на самой вершине.

«Как же нам выбраться? — думал Вольф. — Без ключа тут можно бродить вечно. Но и это нам вряд ли удастся, если мы не найдем пищу».

Вслух он сказал:

— Я считаю, что нам нужно идти вдоль реки. Она течет вниз, следовательно, должна привести нас к какому-то большому водоему. И то, что Уризен бросил нас в реку, может означать, что она является нашим проводником до следующих Врат, одних или... нескольких.

— Звучит логично, — заметил Энион. — Но у твоего отца и моего дяди извращенный ум. Используя реку в качестве указателя, он вполне мог иметь в виду, что нам следует продвигаться вверх по течению.

— Возможно, ты и прав, кузен, — согласился Вольф. — Однако имеется только один способ выяснить истину. Я предлагаю идти вниз по реке хотя бы потому, что так двигаться будет легче. — Он обратился к Вале. — А что ты думаешь?

Вала пожала плечами.

— Не знаю. Я ведь ошиблась, выбирая Врата. Почему ты спрашиваешь меня?

— Ну как же, ты ведь всегда была ближе всех к отцу. И лучше других должна знать его манеру думать.

Она слегка улыбнулась.

— Сомнительный комплимент! Но все же — благодарю. Как ни сильна во мне ненависть к Уризену, я не могу не восхищаться им. Ведь он выжил там, где большинство его современников погибло. Ладно, коль уж ты меня спрашиваешь, скажу: я за то, чтобы идти вниз по реке.

— Есть еще мнения? — спросил Вольф. Для себя он уже сделал выбор, но не хотел, чтобы другие жаловались, если путь окажется неверным. Пусть все разделят ответственность за принятое решение.

Паламброн заявил:

— Я говорю — нет, я настаиваю, чтобы...

Глава 9

Ветер донес странный рев, и Всевышние обернулись на этот звук. В нескольких сотнях ярдов вверх по течению реки из-за холма появилось высокое, как слон, животное. Оно стояло между двумя валунами, задрав верблюжью голову на длинной шее, украшенную оленьими рогами. Глаза у него были огромными, а зубы — длинными и острыми, как у плотоядных. Скошенное от плеч туловище, покрытое бурой шерстью, опиралось на тонкие, как у жирафа, ноги, оканчивающиеся растопыренными темно-синими чашами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});