Дай мне шанс - Сьюзен Льюис

Он говорил с ней тихо, настойчиво и с любовью. Иногда он шутил, иногда убеждал, настаивал, иногда плакал. Он говорил ей, как ему жаль, что он причинил ей столько страданий, он признавался, что не оказался тем мужчиной, который ее достоин, когда она впервые сказала ему о ребенке. Он винил себя в бессмысленной гордыне и идиотизме, не позволявшим ему поверить, что младенец его. Но поскольку Майкл знал, что для нее нет ничего важнее их сына, он потратил много часов, размышляя о маленьком мошеннике, лежащем под специальным колпаком. Медсестры говорили, что его развитие идет семимильными шагами, но Майклу все еще не разрешали подержать его. Доктор сказал, что как только младенца вынут из-под колпака, он сможет взять его на руки и почувствовать себя настоящим отцом.

Майкл составил длинный список имен, он спрашивал Эллен, какое ей нравится, но пока ответа не получил. Он ругал себя за то, что из него вышел никчемный муж, он даже не может придумать имя сыну, которое жена одобрила бы. Майкл говорил ей, что он очень надеется, что они не поссорятся из-за этого. В списке есть несколько имен, вполне подходящих для парня.

На третий день доктор объявил, что Эллен вполне готова дышать самостоятельно. Поскольку она так и не пришла в сознание, пришлось оставить пластмассовую трубку, ведущую к легким. Она могла все еще дышать с ее помощью, но доктор рекомендовал отключить прибор.

Когда наступил этот момент, в крошечную палату, набитую аппаратурой и освещенную странным зеленоватым светом, набились врачи и медсестры, и напряжение достигло такой силы, словно вот-вот могло что-то взорваться. Они разрешили Майклу остаться, и он, заледенев от ужаса, наблюдал, как врач в последний раз проверил дыхание Эллен и положил руку на выключатель. Он еще раз оглянулся на Эллен и спокойно отключил прибор. Все ждали, тишина повисла в комнате. Волны на экране, показывавшем работу сердца, становились беспорядочными. Майкл запаниковал и уже сам собрался нажать на выключатель, но врач схватил его за руку и кивнул на Эллен. Слабо, очень слабо ее грудь поднималась и опускалась. Она дышала сама.

Слезы полились из глаз, и Майклу вдруг стало смешно — все пожимали ему руку, поздравляли его, ведь они не могли поздравить Эллен, хотя так гордились ею. Когда все ушли, он снова сел рядом с ней и, наклонясь, сообщил, как сильно любит ее.

Глава 23

Деревня находилась в двух сотнях километров от Боготы, в глубине долины, надежно отрезанной от мира. Сквозь маленькое пыльное оконце Чамберс наблюдал за площадью. Деревья и кусты магнолий бросали тень на раскаленные выщербленные тротуары и на полуразрушенные дома. Днем местные торговцы открывали свои лавочки. Он видел, как продавец лотерейных билетов взял кофе и мороженое в тусклом, отделанном винилом кафе близ церкви. Потом его взгляд остановился на пустых телегах на обочине. Он увидел бродягу, спавшего на скамье. Громкоголосые птицы, взмахивая крыльями, толпились возле сточной канавы, куда толстомясая бабища выбрасывала остатки еды.

Часы на церкви начали отбивать семь. Солнце уже прошествовало над широким навесом листвы. Собака шарахнулась от летящей галопом лошади, на спине которой восседал узкоглазый крестьянин в шляпе из телячьей кожи. Вот он уже скрылся в переулке, а оттуда с ревом вылетели два ржавых древних джипа, они громыхали так, что было слышно, как клацает подвеска и ноют рессоры, их моторы надсадно ревели, помогая машинам одолевать развалины жалкой жизни, попадавшиеся им на пути.

В открытых джипах сидели люди в камуфляже, на сиденьях рядом с ними лежали автоматические винтовки. Машины, не сбавляя скорости, подпрыгивали на выбоинах и визжали тормозами на крутых поворотах, а потом исчезли под аркой, над которой располагалось окно Чамберса. Должно быть, они припарковались во внутреннем дворике, позади маленькой дешевой гостиницы, в которой Чамберс жил почти с самого приезда в Колумбию.

Он знал теперь, что должен благодарить Сэнди и Ларри Кинга за свой арест, как это называл генерал Гомес, или похищение, по мнению самого Тома. Но Гомес не собирался вступать в дискуссию, как и мужчины, охранявшие Чамберса. Пожалуй, Тому придется уступить и согласиться, что его охраняют, а не держат в заложниках, поскольку никто не требовал никаких денег за его возвращение. В общем, он терялся в догадках, что Гомес собирается с ним делать.

Скука была невыносимая, он изнывал от безделья, начинал капризничать, хотя, если уж на то пошло, никакой он не заключенный: ему дали оружие и разрешили свободно приходить и уходить, когда захочется, но только с охраной. Он торчал тут ради собственной безопасности. Гомес, возможно, единственный неподкупный полицейский в Боготе, узнал из интервью Сэнди о прибытии Тома Чамберса. Генерал немедленно принял меры, послав дюжину своих людей прямо к самолету и приказав им эскортировать высокого гостя. Далее его посадили в автомобиль и увезли в ночь.

Если бы генерал Гомес не сделал этого, то его бы встретили люди Галеано, и тогда у него не было бы никаких шансов сидеть у окна и смотреть на улицу. Том иногда ходил в кафе, играл партию-другую в какую-нибудь настольную игру, пару раз прогулялся по холмам, а большей частью сидел у окна и ждал.

Люди Гомеса не привыкли к праздным беседам и не проявляли интереса к тому, что происходит в мире. Поэтому Чамберс до сих пор не знал, прекращены ли съемки фильма и сумела ли Эллен выкарабкаться. Он много дал бы за то, чтобы связаться с Майклом, хотя что, черт возьми, он сказал бы ему? Даже после стольких часов размышлений он все еще не нашел слов, способных выразить, как ему жаль, что он вообще вломился в их жизнь, ведь из-за него им пришлось столько выстрадать.

Теперь уже ничего не изменишь, хотя, видит Бог, он хотел бы добраться до Шалеано и положить конец его власти над их жизнью.

Решив выпить кофе, Том заправил старую синюю хлопковую рубашку в джинсы, пристегнул кобуру с автоматическим пистолетом и вышел из комнаты. Иметь при себе оружие в этой деревне не только нормально, но необходимо, поскольку внизу располагается военная база и дорога становится привлекательной мишенью для любого повстанца или бандита. К тому же наверняка цена, объявленная за его персону, весьма высока, так что люди Галеано могли появиться здесь в любой момент.

Спустившись по черной лестнице, Том нашел своих охранников в небольшом внутреннем дворике, они слонялись вокруг джипов и курили, два вновь прибывших как раз собирались сменить пару отдежуривших. Чамберсу было наплевать, что они курят марихуану, но вот Гомес, думается, вряд ли обрадовался бы.

— О, сеньор Том! — приветствовал его один из них.