Король-Предатель - Михнегер Егор

Среди присутствующих нынче на площади, тяжелораненых, и правда, не наблюдалось, отчего напрашивался вывод, что те просто бегут от давящей обстановки лагеря, превратившегося волею судеб в полевой лазарет. Что ж, в таком случае выбор места временной дислокации мог быть вполне обоснован. Однако новоявленный пророк, знакомый с хитросплетениями борьбы сильных мира сего, не был скор на преждевременные суждения.

— Как обстоит дело с атакой на Верхних воротах? — Скалозуб догадывался как, но уточнение ситуации ещё никому не мешало. Война мероприятие непредсказуемое.

— Никто из рядовых гномов не в курсе, вернувшиеся с донесениями бойцы не выходят из штаба, — Григги оттёр грязной рукой пот со лба. Юркий парнишка явно старался выложиться по максимуму, дабы лишний раз получить похвалу от почитаемого взрослыми дядьками гнома. — Зерк велел всем способным стоять на ногах собираться на площади. Говорят, для помощи на Верхних вратах…

Скалозуб хмыкнул, теперь всё сошлось:

— Вторую часть воинства постигла та же судьба! Иначе сей сброд не толпился бы тут, а спешил со всей мочи на помощь товарищам. Хотя, нет, — пророк обвёл взглядом чутко внимавших каждому его слову последователей. — Боюсь, участь тех воинов куда горше наших унылых гостей. Не просто так Зерк запер вестников и отослал народ подальше от новостей, то бишь сюда. Думаю, на Верхних воротах произошла настоящая катастрофа, и… выживших практически нет.

Окружавшие его сторонники побледнели. Хотя Скалозуб давно внушал им мысль о тщетности противостояния стражам, сука-надежда теплилась в наивных сердцах до последнего.

— Благодарю тебя, Григги! Помощь твоя не будет забыта, а награда превзойдёт всякие ожидания! — от счастья паренёк весь сиял. Кто бы поверил, что сей ангелочек не так давно был конченным хулиганом? Безбородый пророк понизил голос, обращаясь к соратникам. — Если в битве пал Дорки, восстанию нищебродов конец. Мужайся, паства моя, ибо скоро тут разверзнется ад!

Приметный узник в самом центре площади, вдобавок окружённый группой странных последователей, не мог долго оставаться в стороне от внимания публики.

— Смотри-ка, я думал тот законнорожденный давно уж издох, а нетути! Стоит себе живёхонький хоть бы что!

— Угу, а морда, морда-то какая широкая!

Ничуть не таясь, кучка бравых ребят возбуждённо обсуждала многострадального гнома, то и дело тыча пальцами в направлении колодок. По всей видимости, удальцы первыми покинули поле боя, а посему сохранили достаточно сил на поиски козла отпущения.

— Может, он с голоду пухнет?

— Чтоб мне так пухнуть! Жрёт, небось, за троих!

— Да почём ему жрать? Разве что эти ему свою еду отдают.

— Пф, отдать последние крохи санному власть гребущему, с ума что ль сошёл?!

— Дык, глянь, как вокруг него сгрудились, будто бесценное сокровище охраняют!

Торк сверлил яростным взором развязно рассуждающих молодцев, но те, похоже, были железно уверены в собственном превосходстве:

— Может это? Ну, того?

— Грохнем тварь?

— Ага, оторвёмся хоть за нашего брата.

— Согласен. А с теми придурками что?

— Да, херанём за компанию, все дела! Дебилы, нашли кого защищать!

— Сдюжим?

— Говно вопрос! Нас-то вон сколько!

Соотношение сил, действительно, внушало пророку и его подопечным опаску. Скалозуб невольно втянул голову поглубже в колодки, хоть и прекрасно осознавал, что укрыться таким образом у него ну никак не получится.

— Не трожь Безбородого, это святой гном! — одетый во всё чёрное, строгого вида мужик погрозил не в меру активным задирам длинным копьём.

Наконечник и древко у острия несли на себе следы запёкшийся крови. Несмотря на солидный возраст, говоривший невольно внушал к себе страх и сопутствующее тому уважение. Морщинистая загрубевшая кожа и густая борода, обильно прореженная тут и там сединой, удивительным образом сочетались с воистину могучим телосложением.

Широкие плечи, прямая спина, руки толщиною с бедро исхудавших бойцов… Вряд ли суровому деду кто-то посмел бы перечить, оставшись с оным один на один, вот только всякого рода отребье никогда не брезговало воспользоваться численным преимуществом. Парни притихли на пару секунд, но лишь затем, чтобы вновь перейти в наступление:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А хоть бы даже он и святой, что с того?

— Он же из этих! — не самого большого ума нищеброд показал в направлении, должно быть, символизирующим Пещеру ремёсел. Ошибся он всего-то навсего градусов на сто восемьдесят.

— Может, именно из-за него мы и проиграли, а?! Навёл на нас порчу, дабы отомстить за своё наказание!

— Это законнорожденный предупредил стражей о нашей атаке!

— Да, да! Мы потерпели поражение из-за него!

— Пора, в конце концов, по-настоящему казнить гниду!

Привлечённые громкими возгласами, у колодок стягивались немногочисленные зрители из числа переживших резню.

— Из-за кого проиграли?! Я скажу вам из-за кого мы проиграли, мои юные сотоварищи… — мужчина с отведавшим крови копьём опасно притих прежде чем резко возвысить свой глас: — Сегодня мы проиграли из-за наших долбанутых на всю голову вожаков!!! — взорвался тот от хлынувших наружу эмоций. — Один погнал всех на рожон, погнал без предупреждения, ни с того, ни с сего! Половина погибших даже не успела сказать своим близким слово «прощай»! Не успела подготовиться ни физически, ни морально! Все в бой, справедливость, бла-бла и вперёд!

Распалившийся не на шутку гном обвёл взглядом толпу:

— И ладно бы у Дорки действительно был какой-нибудь план. «Херачь стражей!», отличная тактика — уровень Бог! Братья, мы с самого начала шли на убой!

Многие из собравшихся на площади бедняков начали недовольно роптать, другие же, наоборот, согласно кивали. Отважный дед, однако, не собирался останавливаться, сколь бы не было неравным соотношение тех и других:

— Разве ж так делается?! Разве ж вот так идут умирать?! Пасть в заведомо проигрышном бою ни за что… — говоривший словно бы стремился заглянуть в глаза каждому. — И кто из вас, так непоколебимо верящих в своего говновождя, сообщит семьям о погибших сегодня мужах? Может быть ты? Или ты? А как насчет тебя, мой дружок? Сможешь сказать матери прямо в лицо, что её любимый сынок пал в бесполезном сражении? Жене — что она стала вдовой и скорее всего сдохнет от голода, потому что её ненаглядный поверил в идею и пошёл перекраивать мир? Найдёшь в себе силы утешить брата, друга, товарища, что больше никогда не встретятся с родною душой? На это хватит твоего острого язычка?

Теперь уже пристыжено примолкли все окружающие.

— А, между прочим, вот он, — разошедшийся оратор показал копьём на Скалозуба, — он, как и Пастырь, неоднократно предупреждал вас об опасности столкновения со стражами! Призывал не к войне, а к этой, как же её…

— Дипломатии, — шепнул Григги, оказавшийся тут как тут.

— Да, дипло…, дилдо… да чтоб её! Демократии! — выступающий облегченно вздохнул, словно само это заумное словно, пусть и «немного» попутанное с другим, волшебным образом могло решить все проблемы. — Взывал к благоразумию вашему, и что же вы сотворили? Послушали мудрый совет? Так, какого же хрена вините единственного, кто сохранил разум, не разделив сумасшествие ваше?!

Над площадью воцарилась глубокая тишина. Затеявшие весь сыр-бор хулиганы успели утратить всяческий интерес к личности Безбородого и теперь стремительно рассеивались в толпе, почуяв, куда дует ветер. Ибо давно никто не осмеливался столь открыто критиковать Вождя, непогрешимого и непобедимого Дорки. Скалозубу же всё происходящее до боли напоминало приснопамятное выступление Пастыря, после которого он обрёл не только свободу, но и новую жизнь. До сегодняшней развязки, однако, было пока ещё далеко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нарушившие безмолвие громкие размеренные хлопки звучали язвительно, будто грубая ругань на светском балу:

— Браво, Хог, воистину браво! Скажи, ты сочинил всю речь сам или тебе помог безбородый товарищ?