Что известно реке (ЛП) - Ибаньез Изабель

Она была права. Я поступила отвратительно. Злиться на нее было несправедливо — она не знала, как приезд сюда перевернул мою жизнь.

— Эльвира, мне очень жаль. Прости меня.

— Конечно, я тебя прощаю. Я проделала весь этот путь, чтобы ты не была одна, — она протянула руку, чтобы сжать мою ладонь. — И мне пришлось сбежать, иначе бы мама никогда меня не отпустила.

На секунду я посочувствовала дяде. Должно быть, он испытывал те же чувства, что и я, когда впервые увидела ее одну в незнакомом городе.

— Я просто не могу поверить, что ты проделала весь этот путь в одиночку—

— Мне помогли, — сказала она. — Твоя горничная все организовала, так же, как и для тебя. Она даже нарядила меня в черное для путешествия. Правда, это было довольно просто, потому что я притворялась тобой. Я все время спрашивала себя: что бы сделала Инез? — ее губы растянулись в лукавой улыбке. — Оказалось, очень многое.

— Тебе нужно написать Амаранте, — сказала я. — Она в ярости и уже угрожала мне пожизненными страданиями, если с тобой что-нибудь случится.

Эльвира побледнела.

— Боже, она ужасная в гневе.

— О, даже не рассказывай. Мне доводилось прятаться от нее под кроватью.

Она рассмеялась.

— Не было такого.

— Не было, — призналась я. — Но я думала об этом, — я снова обняла ее. — Так ты снимаешь здесь номер?

— Ну, вроде того, — сказала она, и впервые с нашей встречи выглядела встревоженной. — Я приехала и сообщила любезному джентльмену за стойкой регистрации, что я член семьи и жду твоего приезда. Он поселил меня в твоем номере, точнее — в номере твоих родителей. Ты не возражаешь?

Я покачала головой.

Эльвира с облегчением прижалась ко мне.

— О, я так рада. Я беспокоилась, что тебя это может задеть, — она переплела наши пальцы. — Ну, давай поднимемся наверх. У меня есть кое-что, на что тебе нужно взглянуть.

— Что это?

Она прикусила губу.

— Письмо от твоего отца.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

У Эльвиры был свой латунный ключ, которым она и открыла дверь. Я шагнула внутрь, отчасти сгорая от нетерпения прочесть письмо, отчасти в ужасе от необходимости это сделать. Эти слова будут последними, что я получу от папы. Они разрушат меня, что бы в них не было. Кузина, похоже, чувствовала мое внутреннее смятение, потому что тихо и аккуратно зажгла свечи в комнате, оставив все, чего касалось мягкое золотистое сияние.

Она открыла дверь в бывшую спальню моих родителей, и я ахнула. Эльвира привела в порядок весь номер; вещи моих родителей больше не были разбросаны повсюду. Их багаж стоял рядом с диваном, одежда аккуратно сложена. Их дневники и письма ровной стопкой лежали на журнальном столике. Она застелила кровать в их комнате и разложила на покрывале кучу разных вещей по категориям.

Моя кузина наблюдала за мной, разминая руки.

— Я хотела помочь.

Это было гораздо больше, чем сделала я.

— Эльвира, — вздохнула я, пораженная. — Gracias.

Она изящно присела в одно из кресел возле дивана и облегченно улыбнулась. Затем она вытянула руку вперед и взяла верхнее письмо с журнального столика, и протянула его мне. Я села в кресло возле нее, настороженно разглядывая письмо, прежде чем взять его из ее рук.

— Оно датировано июлем, — она колебалась. — Ты хочешь побыть одна?

Я задумалась над ее вопросом, но ее присутствие было таким знакомым и родным, как возвращение домой.

— Нет, благодарю.

Глубоко вздохнув, я открыла конверт, достала письмо и стала читать.

Моя дорогая девочка,

Если ты нашла это письмо, значит, ты моя дочь больше, чем я когда-либо мог мечтать, и я хочу, чтобы ты знала, как я невероятно горжусь тобой. К настоящему времени ты, должно быть, уже узнала об обмане твоей матери. Если нет, то умоляю тебя продолжать задавать вопросы и докапываться до истины. Твое любопытство и упрямство помогут тебе в поисках.

Твоя мать — совокупность многих ужасных вещей, но хуже всего ее неверность. Пожалуйста, позаботься о том, чтобы не попасться на ее уловку, как однажды это уже сделал я. Мне остаётся молиться, чтобы ты была разумнее меня в этом отношении.

Мы с Лурдес подошли к неизбежному концу. Жаль, что я не разглядел этого раньше. Возможно, нас обоих можно было бы спасти. Но теперь я обязан защитить все, что мне дорого, от ее рук. Это одна из причин, по которой я послал тебе золотое кольцо, querida. Благодаря ему я смог сделать открытие на Филах, которое пытался скрыть от всех остальных — особенно от твоей матери. Но у меня могло не получиться. Найти людей, достойных доверия, было крайне сложно благодаря ее стараниям.

Я должен заканчивать с этим письмом, но я прошу тебя сделать мне одолжение.

Пожалуйста, никогда не прекращай искать меня.

Твой любящий папа

На этом письмо резко оборвалось, слова, написанные почерком моего отца, заканчивались неровной петлей. Именно эта последняя закорючка напугала меня больше всего.

— Где ты его нашла?

— Оно было запечатано и упаковано вместе с остальной корреспонденцией. Должно быть, оно затерялось среди остальных, и не было отправлено. Или он мог забыть вложить его в одну из посылок, что посылал тебе? Я знаю, он был ужасно рассеянным.

Мои мысли неслись галопом. Очевидно, папа обнаружил гробницу Клеопатры благодаря магии, что была привязана к двум предметам: кольцу и… шкатулке. Со мной произошло то же самое. Он забрал кольцо из сокровищницы, зная, что если кто-то найдет деревянную шкатулку на базаре, то она сможет привести счастливчика к такому же открытию. И зная, кем и чем была Клеопатра, он постарался уберечь ее от хищных лап моей матери. Но она нашла путь на Филы и использовала меня, чтобы получить доступ к артефактам.

Чувство глубокой горечи охватило меня. Я встряхнула головой, чтобы избавиться от него, прокручивая в памяти остатки письма, и то, что отец пытался мне сказать.

Что с ним случилось потом? Ужас сдавил мои плечи, когда пришло осознание. Моя мать могла добраться до него и удерживать где-нибудь или что еще хуже, она могла его убить. Но, возможно, он скрывался и до сих пор надеялся, что я его найду. Я сжала письмо в ладони, и последняя строчка впилась в мое сознание, как раскаленное клеймо в кожу.

Я никогда не перестану его искать.

— Инез? — позвала Эльвира. — С тобой все в порядке?

Я передала ей письмо и вскочила на ноги, напряженно размышляя. Я начала нарезать круги по комнате, напряженно ожидая, когда она дочитает.

Вскоре она закончила и посмотрела на меня с озадаченным выражением лица:

— Я в замешательстве.

Я быстро рассказала ей обо всех событиях, произошедших со мной с первого дня в Каире. Золотое кольцо, украденное печально-известным мистером Стерлингом, находка шкатулки для безделушек в старом Каире и о том, как мне пришлось пробраться на борт Элефантины. Я рассказала ей о своем дяде и о том, как магия привела меня в подземные туннели под Киоском Траяна, а затем к потайной лестнице в храме Исиды. И, наконец, я рассказала ей о своей матери и о том, что она сделала. От стыда у меня запершило в горле. Единственным человеком, о котором я не упомянула, был Уит.

Я все еще была слишком чувствительной, чтобы даже думать о нем, не говоря уже о том, чтобы рассказывать.

Она выслушала меня, не произнося ни слова, а когда я закончила, откинулась на спинку кресла и закусила губу.

— Что ж, с тех пор, как мы покинули Буэнос-Айрес, произошло немало событий.

Я невольно хихикнула.

— Слегка.

— Нам необходимо обратиться к властям, — сказала Эльвира. — Прямо сейчас. Давай пропустим ужин и—

Я покачала головой и ее голос стих.

— Это не выход. Помнишь мистера Стерлинга? Он важный член каирского общества и имеет связи на всех уровнях власти. Я ему не доверяю. Я не могу доверять никому кроме себя и, возможно, Уита—