Что известно реке (ЛП) - Ибаньез Изабель

Маятник раскачивался вперед и назад, нервируя меня и выматывая.

— Я собираюсь приобрести тебе билет до Буэнос-Айреса, — сказал дядя Рикардо, когда мы поднимались по ступенькам, ведущим к парадному входу в Шепард. На передней террасе было так же многолюдно, как в день, когда я впервые покинула ее.

Путешественники наслаждались чаем и общением со старыми друзьями. На улице внизу кипела привычная суета, кэбы91 сновали вверх и вниз по главной улице.

Я буду скучать по Каиру. Тоска от этой мысли охватила меня, как слишком тесное платье, сжимающее ребра. Я сделала правильный выбор. Эльвира нуждалась во мне. Но я никак не могла выкинуть из головы, как сильно всех подвела.

— Не хочешь отправить телеграмму? — спросил дядя Рикардо, отвлекая меня от мыслей. — Это будет быстрее, чем обычной почтой.

— Si, pof favor, — сказала я по-испански. У меня была привычка разговаривать с дядей на английском, но теперь, когда я возвращалась в Аргентину, я уже внутренне настроилась на родную речь. — Как считаешь, насколько скоро я смогу выехать в Александрию?

— Это зависит от тебя, — сказал он. — Не дождешься весточки от своей тети? Возможно, Эльвиру уже нашли.

— Я тоже об этом подумала, — сказала я, ожидая, пока мои глаза привыкнут к тусклому освещению вестибюля Шепарда. Одни люди собирались в небольшие группки, оживленно переговариваясь, а другие занимали диваны вдоль стен. Внушительные и высокие гранитные колонны вздымались к потолку, напоминая мне те, что я встречала на Филах. Я скучала по маленькому острову: боль терзала мою кожу и сердце, затрудняла дыхание. Я не знала, когда увижу его снова.

— Возможно, меня уже ждет письмо.

Мы направились к стойке регистрации, и нас встретило знакомое улыбающееся лицо Саллама.

— Здравствуйте, сеньор Маркес, сеньорита Оливера и мистер Хейс. Рад видеть вас снова и как раз к новогоднему балу.

Он жестом указал на несколько работников отеля, переносящих в бальный зал вазы с изумительными цветами. Это было настоящее буйство красок: насыщенные красные, розовые и пурпурные оттенки. Мне, скорее всего, придется пропустить ночной праздник, но в ответ на его доброту я улыбнулась.

— Саллам, нет ли писем для меня?

Он тут же принялся проверять ящики и рыться в стопках бумаги и писем. Просмотрев все, он проверил еще раз, а потом поднял глаза ко мне.

— Для вас ничего нет. Вы чего-то ждете?

Дядя осторожно положил руку мне на плечо. Уит бросил на меня взгляд, полный сочувствия. Беспокойство проникло мне под кожу. Я очень надеялась, что уже есть известия о судьбе моей кузины. Молчание говорило о том, что Эльвиру так и не нашли.

— Может ли Инез послать телеграмму? — спросил Уит.

— Конечно, — сказал Саллам, слегка нахмурившись. — Сеньорита Оливера, не хотите ли присесть? Вы выглядите бледной.

— Нет, я в порядке, пожалуйста, давайте просто пошлем сооб—

— Инез! — раздался голос позади меня.

Пол накренился под моими ногами, и я ухватилась за стойку регистрации, когда мои колени подкосились. Я обернулась как раз вовремя перед тем, как угодить в объятия. Синие перья щекотали нос, и я отступила назад, мои глаза наполнились слезами.

— Эльвира! Ты здесь—

Мой голос оборвался. Она не пропала, ей не угрожала опасность.

Я не потеряла кого-то снова.

Глаза жгло. Эльвира рассмеялась и снова обняла меня. Она пахла орхидеями из нашего семейного сада.

— Я приехала несколько дней назад.

Я обняла ее в ответ, а затем отстранилась, находясь на грани облегчения и отчаянья.

— Я получила письмо от твоей матери, которая считает тебя пропавшей! Она прислала два письма, Эльвира, она перепугана до смерти. О чем ты думала?

— Я оставила ей письмо! — воскликнула она. — Точно так же, как и ты. Должно быть, она его не нашла, — ее лицо исказилось в недоумении. — По крайней мере, я думаю, что оставила ей письмо.

— Por el amor de Dios92, — пробормотал дядя Рикардо. Он шагнул вперед, выглядел обеспокоенным и недовольным. — Твоя кузина, я так понимаю?

Эльвира тут же повернулась к дяде Рикардо.

— Мы уже однажды встречались, сеньор. Разве вы не помните?

Морщинки, находящиеся вокруг его ореховых глаз, напряглись.

— Боже, защити меня от своенравных женщин. Я закажу билеты для вас обеих—

— Нет, ты не можешь, — воскликнула я, быстро соображая. — Я могла бы остаться и помочь—

— Твоя кузина вряд ли сможет вернуться самостоятельно, — сказал дядя Рикардо. — Тебе придется сопровождать ее обратно.

Шум в вестибюле стал оглушительным, но все, что я могла слышать, это слова моего дяди, повторяющиеся, как ночной кошмар.

— Ты все еще пытаешься отослать меня. Даже после… всего.

— Из-за твоей кузины, — медленно произнес дядя, словно разговаривая с капризным ребенком. — Можешь сказать ей спасибо.

У Эльвиры хватило ума изобразить виноватый вид.

— Боюсь, я не подумала о том, что встречусь с вами в Каире. Конечно, нет необходимости уезжать столь скоро.

— Я должен вернуться к работе, — холодно сказал дядя Рикардо. — У меня нет времени нянчиться с вами обеими.

На меня нашло разочарование, и я старалась скрыть дрожь. Пока я переживала и грустила, он был добр и внимателен ко мне, желал помочь. Но теперь он снова был зол на меня. Я все еще не заслужила его прощения. Одной фразой он обесценил все, что я сделала, — все мои тщательные рисунки и наброски.

И теперь он использует это в качестве высшей меры наказания. Я встретилась с ним взглядом и обнаружила, что он все это время наблюдал за мной. В его ореховых глазах таился намек на вызов, что подтвердило мои подозрения.

Внимание Эльвиры тем временем обратилось к крепкому мужчине, сопровождавшего нашу компанию. Она изучала Уита, и ее зеленые глаза светились одобрением. Он отвесил ироничный поклон, эта плутовская манера поведения так напоминала ту, с которой я столкнулась при первой встрече с ним в порту Александрии много недель назад. Это была маска, которую он носил, и я сомневалась, что он когда-либо покажет мне снова, что скрывается под ней.

— Я должен найти для вас обеих сопровождающего, — продолжил дядя. — Очевидно, что я не могу рассчитывать, что хоть одна из вас будет вести себя, как леди.

Мой правый глаз дернулся. Как будто его заботили правила этикета. Гнев угрожал вырваться наружу, и я изо всех сил старалась не смотреть на кузину. Если бы не она, я бы, по крайней мере, до сих пор была бы на Филах.

— Я собираюсь послать телеграмму твоей тете, — хрипловато продолжил дядя. — Встретимся здесь в половине восьмого. Я сопровожу вас обеих на ужин. Уит, я бы хотел с тобой поговорить.

Он потащил его прочь, словно Уит не мог оставить нас самостоятельно.

Эльвира нетерпеливо дергала меня за рукав.

— Мне так много нужно тебе рассказать.

Но я ничего не хотела слышать.

— Почему ты здесь, Эльвира?

Ее улыбка померкла от моих слов.

— Я приехала, чтобы быть с тобой, — сказала она. — Я бы поехала с тобой, если бы ты попросила, — в ее голосе звучала едва заметное обвинение. — Очевидно, что ты нуждаешься во мне. Посмотри, в каком состоянии твоя одежда!

Я удивленно посмотрела вниз. Мой наряд выглядел ужасно: турецкие брюки с пятнами въевшейся грязи, но в кои-то веки достаточно чистые, чтобы их можно было надеть, а моя некогда белая рубашка уже давно не была по-настоящему белой. Кожаные сапоги были такими же потертыми, как и дядины, и мне не нужно было смотреться в зеркало, чтобы знать, что солнце позолотило мою кожу.

В сравнении со мной Эльвира выглядела совсем юной леди в великолепном дневном платье, подчеркивающим ее темные волосы и глаза. Каждый бантик был красиво завязан, и ни один волосок не выбивался из замысловатой прически.

— Ты заставила нас всех волноваться, — сказала я наконец.

— Я заставила тебя волноваться? — она рассмеялась. Когда я не присоединилась, смех угас на ее накрашенных губах. — А что насчет твоего поведения? — спросила она, и в ее голосе сквозил гнев. — Сколько раз я была с тобой, когда ты заливалась слезами о том, что тебя снова бросили? Твои родители погибли, а потом ты исчезла, не сказав никому ни слова. Не сказав мне.