Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всю минувшую четверть года в сотнях шла напряженная, рискованная, тайная работа.
Коммунисты, посланные подпольным горкомом партии в воинские части, внедрялись в курень и пехотные полки гарнизона. Была продумана строжайшая конспирация. Самые твердые люди, случается, не выносят побоев и предают своих. Поэтому подполье состояло из обособленных пятерок, и за их пределами никто, кроме вожаков, не знал никого.
Военно-революционный совет полка, которому поручалось поднять мятеж, возглавил Василий Орловский. В ВРС вошли также Василий Киселев, надевший к этому времени форму добровольца; Дионисий Лебединский; председатель ревкома третьей сотни Федор Колчук; бунчужный второй сотни Степан Пацек; члены ротных ревкомов, отделенные командиры Василий Король, Максим Мартынюк, Георгий Назарук и другие.
Все уже успели доподлинно узнать друг друга и уговорились обо всем. Каждый из членов ВРС поведал всем другим, где и кем рожден, как шла, порой зигзагами, жизнь до куреня. Единственное исключение составлял, пожалуй, Федор Самойлович Колчук, о котором имели лишь самое общее понятие. И теперь в медленно бредущем на запад эшелоне все захотели, чтоб с пользой убить время, послушать — кто он и что, Федор Колчук?
Суровый и немногословный молодой человек не стал отнекиваться, а тотчас, посасывая трубку, не очень гладко рассказал о себе.
Колчука призвали в армию пятого января 1915 года, однако направили не на позиции, а в Петроград, в Волынский лейб-гвардии запасной полк. Окончив его учебную команду, Федор отправился на Юго-Западный фронт, где в то время готовилось одно из главных наступлений года.
Двадцатилетний отделенный участвовал в Брусиловском прорыве и у города Луцка упал с тяжелой раной. Из госпиталя отправился в Питер, в свой запасной полк, где принял взвод учебной команды.
Лейб-гвардейцы активно поддержали февральскую революцию, и третьего апреля 1917 года Федор, в составе почетного караула, встречал на Финляндском вокзале Ленина.
В дни Великого Октября взвод Колчука штурмовал телефонно-телеграфную станцию на Морской улице и, взяв ее, отправил юнкеров обороны в «Кресты».
Немало недель работал Федор у председателя Высшей военной инспекции Николая Ильича Подвойского — исполнял обязанности старшего связиста.
Затем судьба свела молодого человека с прославленными Блюхером и Малышевым.
Однажды Колчука и его друга венгра Ивана Иштвана вызвали в штаб Блюхера и приказали срочно отправиться в агентурную разведку. Бойцы также должны были установить связь с подпольем Челябинска и Миасса. Разведчики запомнили без всяких записей адреса явок и порядок связи, получили, как казалось, надежные документы.
Однако, видно, что-то насторожило в этих бумажках казаков, проверявших в Миассе всех встречных. Задержанных отправили в тюрьму и через день повезли в Челябинск.
Колчук и Иштван по дороге бежали. В Челябинск и Миасс теперь подаваться было опасно: приметы беглецов наверняка уже знали все постовые и жандармы.
Пришлось уехать в Куртамыш, затем перебрались в деревню Хмелевку и нанялись в батраки к хлебосольному кулаку.
В феврале 1919 года молодых людей мобилизовали и отправили в Челябинск. Здесь удалось использовать явки и быстро наладить связь с Орловским, Пацеком и Киселевым.
Колчук не забыл еще, разумеется, родной язык, и подпольщики помогли ему и даже Иштвану вступить в курень имени Тараса Шевченко.
— Остальное вы знаете, — заключил рассказ Федор.
Все помолчали, подымили трубками и дешевыми папиросами, и затем разговор перекинулся на то, что удалось сделать, на плюсы и неудачи в пути к мятежу.
Сделали немало. Наступление красных частей проходило удовлетворительно, и подполье ждало 5-ю армию в первой половине апреля 1919 года. Восстание назначили на двенадцатое число, когда, по расчетам ВРС, дивизии Тухачевского пройдут Златоуст.
Однако удары по челябинскому партийному подполью и внезапный отъезд куреня на фронт нарушили планы. Теперь приходилось вносить в них серьезные изменения.
За три месяца нынешнего, девятнадцатого года удалось вовлечь в движение новых единомышленников, выяснить истинное лицо каждого бойца в сотнях, точно определить, кого следует опасаться. Ревком приказал подпольщикам: добейтесь доверия начальства; установите внешне хорошие отношения со всеми без исключения; завоюйте любовь и доверие солдатской массы полка. Ни с кем никаких дрязг, создайте в курене впечатление полного благополучия.
Пятерки подполья составлялись из людей, связанных меж собой узами землячества, родства или дружбы. Сделать это было нетрудно: за исключением Лебединского, Орловского, Киселева, Иштвана и Колчука, нескольких десятков местных казаков и пленных красноармейцев, весь остальной курень состоял из уроженцев Холмского уезда Люблинской губернии. В первые месяцы мировой войны их эвакуировали с далекого запада страны в Челябинск и соседние казачьи станицы. Все это был достаточно грамотный народ, а Степан Пацек, Максим Мартынюк, Роман Талан и Феодосии Романенко до вступления в курень сидели за партами учительской семинарии.
Готовясь к восстанию, ревком создал в каждой сотне, во всех командах, прежде всего — в пулеметной, ударное ядро из влиятельных и отважных людей, способных в решительный час повести полк за собой.
Однако ВРС, вместе с тем, опасаясь филеров и провокаторов, запретил всякие разговоры о восстании.
Твердо веря в грядущий успех, подполье загодя создало управление полка: командир — Степан Пацек, начальник штаба — Василий Орловский, ротные — Дионисий Лебединский, Максим Мартынюк, Федор Колчук, Василий Король. Пулеметную команду должен был возглавить Михаил Забудский, конную разведку — Аким Приходько, связь — Василий Киселев.
Все понимали: чем больше пятерок, тем острее риск провала — в боевые ячейки могли проникнуть предатели. Особенно остро стала ощущаться эта угроза в марте 1919 года.
Как известно, в конце этого месяца челябинское подполье попало под удар контрразведки Западной армии Колчака. Предатель, внедренный в красный Центр, выдал все руководство большевиков, и отделение Гримилова-Новицкого схватило шестьдесят шесть человек.
Вскоре выяснилось, что этот ужасный провал не коснулся лишь куреня и железной дороги: провокатор ничего не знал о них.
Но все равно контрразведка не могла оставить без внимания украинские сотни, и ревком понимал: в полку не без агентов врага.
Тогда же Киселев получил по партийным каналам сведения о филерах контрразведки. ВРС немедля предупредил своих об этом.
Курень нес в городе охранную службу. Его посты стояли в штабах Западной армии и 6-го корпуса, возле банка, у артиллерийских и оружейных складов. Именно потому подпольщики ухитрялись многое узнать о делах и замыслах генералов.
Дионисий Лебединский командовал постами в штарме: один у главных ворот, второй — у гаража автомобилей и бронемашин, два — внутри штаба. Это позволяло наблюдать за управлением и порядками, запоминать их для нужд мятежа. Разумеется, сведения были поверхностные, но и они могли пригодиться.
Военно-революционный совет полка усиленно устанавливал связи с солдатами огневых складов, с узлом железных дорог и телеграфом армии.
Киселев и Орловский поручили Лебединскому наладить контакт с солдатом окружного артиллерийского склада Петром Евлампиевичем Алексеевым.
Артиллериста только что, в марте 1919 года, мобилизовали в колчаковскую армию. Алексеев искренне ненавидел белых и готов был сделать все, что в его силах, для победы красного дела.
Прежде всего Дионисий попросил нового товарища рассказать об офицерах склада, есть ли у них грехи, какие можно использовать в интересах подполья?
Алексеев сообщил, что артскладом, занимающим подвалы челябинского элеватора, ведает полковник Кислов, трезвый, суровый и неподкупный человек.
Бараки бывшей челябинской таможни приспособлены под склад винтовок, ручного оружия и боеприпасов. Им управляет генерал, о котором Петр Евлампиевич пока ничего не сумел узнать.
Зато вторым человеком на складе боеприпасов оказался вполне подходящий офицер пиротехник Казанцев. Он часто исчезал в кабаки и поручал Алексееву принимать и отпускать боеприпасы.
Старший бригадир этого склада Анисим Григорьевич Андреев возглавлял подпольную группу, в которую входили еще два складских шофера. Теперь все солдаты этой тайной тройки получали задания от Лебединского, которому их, в свою очередь, передавал от имени горкома Киселев.
Затем Лебединский и Алексеев установили связь с Иваном Ваулиным и Иваном Тупикиным, однодеревенцами Петра Евлампиевича, служившими в военной столярной мастерской на станции Челябинск. Таким образом все эти подпольные группы были объединены и понемногу снабжали боевиков оружием, припасами и необходимыми сведениями.
- Командировка в юность - Валентин Ерашов - Советская классическая проза
- Жизнь и судьба - Василий Семёнович Гроссман - О войне / Советская классическая проза
- Рассказы о русском характере - Василий Гроссман - Советская классическая проза
- Лебеди остаются на Урале - Анвер Гадеевич Бикчентаев - Советская классическая проза
- Голубые горы - Владимир Санги - Советская классическая проза
- Товарищ Кисляков(Три пары шёлковых чулков) - Пантелеймон Романов - Советская классическая проза
- Земля Кузнецкая - Александр Волошин - Советская классическая проза
- В теснинах гор: Повести - Муса Магомедов - Советская классическая проза
- Батальоны просят огня (редакция №1) - Юрий Бондарев - Советская классическая проза
- Плотина - Виталий Сёмин - Советская классическая проза