Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

города.

— Ты окончательно спятил! — со вздохом констатировал непреложный факт Пабло.

— Подожди, я еще не закончил! — протестующе воскликнул Хулио, размахивая толстыми ручками. — На эту аферу я намерен отправиться сам, и с твоего разрешения прихвачу с собой Стилета и этих двух гринго.

— Он что нес всю эту ересь серьезно? — повернулся в легком недоумении Влад к Пабло.

Тот лишь пожал плечами в ответ:

— Знал бы ты, как я устаю от его постоянных прожектов! Но ничего не поделаешь — он действительно гений! Так что вам, друзья, придется отправиться с ним в Черный город!

Глава 6

Германия, концентрационный лагерь Дахау, 1943 год.

— Константин, ты честно трудишься и достоин поощрения, — довольно высокопарно заявил, как-то Артур Нойберт.

Обрадованный Константин чуть было не брякнул «Служу трудовому народу!», но во время спохватился и благоразумно промолчал.

— Я хочу тебе показать, чего добились твои коллеги из соседней лаборатории. Демонстрация препарата «Монсегюр — 15» назначена на конец этой недели. На испытании будет присутствовать лично глава СС Генрих Гиммлер. В связи с этим у меня будет для тебя одно небольшое задание. Нужно подобрать двенадцать мужчин атлетического телосложения и приятной внешности из числа заключенных.

К этому времени, кроме лаборатории Константина, исправно вырабатывающей «сыворотку молодости» уже давно вступила в строй вторая лаборатория. Над чем именно там работали, Константину было неизвестно. Да он и не особо жаждал это знать, хотя подчас любопытство и разбирало его. Несмотря на то, что все сотрудники обеих лабораторий жили в одном бараке, какие бы то ни было разговоры, относительно проводимых ими исследований были строжайше запрещены. Любое отступление от этого правила незамедлительно каралось смертью.

Утром в день испытания, Константина, по распоряжению гауптштурмфюрера Нойберта переодели в форму немецкого фельдфебеля. Ему было приказано не лезть на глаза и помалкивать. А если что, изображать из себя контуженого фронтовика, временно потерявшего речь.

Нойберт критически осмотрел двенадцать заключенных, которым была отведена роль подопытных кроликов на предстоящей демонстрации. Он остался доволен выбором Константина и велел ему сопровождать их к месту проведения запланированного мероприятия.

Погрузившись на грузовики, под усиленным конвоем эсэсовцев, заключенных и Константина доставили в небольшой лесок, неподалеку от Дахау. Константин был несказанно удивлен, обнаружив на огромной поляне, двенадцать бревен, вкопанных в землю по кругу. А после того, как солдаты принялись разгружать с одного из грузовиков колотые дрова, Константин уже не знал, что и думать. Уж больно странно и пугающе выглядели все эти приготовления.

Между тем, приехавшие на нескольких машинах эсэсовцы из батальона личной охраны рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера оцепили поляну. Артур Нойберт лично отвечавший за показательные испытания сильно волновался. Он нетерпеливо мерил шагами поляну, время от времени взглядывая на часы. Солдаты уже перетаскали дрова, сложив их в некое подобие поленниц вокруг вкопанных в землю столбов. Вообще мизансцена сильно напоминала приготовления к аутодафе, только вместо святой инквизиции, по поляне сновали эсэсовцы.

Один из офицеров связи подбежал к Нойберту и, козырнув, что-то прошептал ему на ухо. Тот внимательно выслушал его, склонив голову, после чего удовлетворенно кивнул и взглянул на часы. Константин догадался, что Гиммлер видимо уже подъезжает к месту проведения экзекуции.

По знаку Нойберта солдаты принялись поливать дрова, сложенные у подножия деревянных столбов бензином из больших двадцатилитровых канистр. Одновременно с этим из грузовика выгрузили двенадцать заключенных. Те чувствовали, что затевается что-то страшное. Многих их них сотрясала сильная дрожь. Но они не знали, что их ждет, и могли лишь догадываться и строить предположения. Хотя, по большому счету, двенадцать инквизиторских столбов красноречиво говорили о том, какая участь уготована несчастным военнопленным.

Константин, стоявший рядом с ними, видел, как Нойберт отрывисто отдал команду руководителю лаборатории занимавшейся разработкой загадочного «Монсегюра — 15». Тот поспешно достал из небольшого чемодана шприц и ампулы принялся готовить инъекции. Увидев это, заключенные стали проявлять признаки сильного беспокойства и неожиданно один из них проскочив сквозь неплотно стоящее оцепления, бросился бежать прочь.

В ту же секунду прогрохотала короткая автоматная очередь и беглец, поскользнувшись на мокрой желтой листве, упал лицом вниз.

— Прекратить стрельбу! — вне себя от злости прокричал гауптштурмфюрер Нойберт.

Подбежав к рослому эсэсовцу, открывшему огонь без приказа, он оценивающе оглядел его с головы до ног, словно гробовщик на глаз снимающий мерку. Собственноручно отобрав у него автомат, он передал его, подбежавшему командиру караульного взвода и коротко кивнув в сторону проштрафившегося, отошел в сторону.

Константин нервно сглотнул неизвестно откуда появившуюся во рту кислую слюну. Артур Нойберт, судя по всему, был настроен весьма решительно. И если он запланировал, что испытуемых должно быть двенадцать, то их будет двенадцать, в любом случае. Если для этого даже придется пожертвовать немецким солдатом. По спине Константина пробежал холодок. Если Нойберт так безжалостен по отношению к своим, то он и глазом не моргнет, когда у него отпадет надобность в Константине и прочих сотрудниках его лаборатории.

Тем временем, отчаянно вырывавшемуся эсэсовцу все-таки вкололи препарат в вену на локтевом сгибе. Для этого его пришлось повалить на землю и крепко держать четверым здоровенным солдатам караульного взвода. Глядя на их сосредоточенные лица, было видно, что они не испытывают ни малейшего сочувствия к своему товарищу по оружию. Главным для них было, как можно тщательнее выполнить приказ своего командира.

Следом за немцем пришла очередь остальных участников бесчеловечного эксперимента. Их по одному, словно баранов, валили на землю и крепко держали, пока руководитель лаборатории вводил им свой чудо препарат. Всех получивших «Монсегюр — 15» тут же оставляли в покое, и они продолжали спокойно лежали на земле, застыв в той позе, которую занимали до этого.

Вскоре все двенадцать человек, включая немецкого солдата, были готовы к чудовищному эксперименту. У Константина от волнения вспотели ладони, и он обтер их о форменные фельдфебельские штаны, оставив на них темные пятна.

Артур Нойберт взяв в руки рупор, прокричал:

— Встать!

После этого все двенадцать человек принялись подниматься с земли. Движения их были неловкими и замедленными, словно у оживших мертвецов, выбирающихся из могил. Затем гауптштурмфюрер велел подопытным снять с себя всю одежду, что те беспрекословно выполнили. После этого им раздали длинные черные балахоны, с капюшонами и Нойберт заставил несчастных облачиться в них. Напялив на себя жуткие одежды, двенадцать человек замерли словно лунатики.

В это время на поляну въехал кортеж из нескольких легковых автомобилей. Из передней черной машины неторопливо выбрался высокий человек с усиками а ля фюрер и скошенным безвольным подбородком. Маленькие круглые очечки поблескивали на его бледном одутловатом лице. По тому, как к