На свои круги (СИ) - Турлякова Александра Николаевна

Баронесса недоумённо смотрела в его сторону поверх головы своей гнедой лошади, рвущей траву.

- Вы про что?

Эрвин усмехнулся и сделал шаг, двигаясь за пасущейся лошадью. Небо над головой по-прежнему затянуто низкими тучами, солнца не видно, но пока дождя не было весь день.

- Вы и правда думаете сохранить всё в тайне?

- Вы про барона Арвинского?

- Конечно, про него! А вы о чём подумали?

- Ну не знаю, о чём думаете вы.- Беззаботно пожала плечами.

- Из-за коней мы быстрее доберёмся до Берда и, стало быть, быстрее вернёмся, да и сами кони... Как вы объясните барону, кто вам их дал?

Она задумалась и долго молчала. И Эрвин, глядя ей в лицо, продолжил, не дождавшись ответа:

- Вы действуете глупо и неосмотрительно, мало того, что из-за вас нас чуть не убили, так вы...- Она резко перебила, дёрнув подбородком:

- Что – я?

Эрвин опять усмехнулся.

- Нет, я всегда поражался, как женщины так могут. Как куры, ей-богу, встряхнулась и дальше пошла.

Ания от удивления и неслыханной наглости открыла рот, захлопала глазами, пока слова оруженосца доходили до её сознания. Она сразу же вспомнила кур во дворе таверны утром, нет, она это и раньше видела, как петухи топчут кур, а те, в самом деле, встряхивают перья и продолжают дальше заниматься своими делами. Вот гад!

- На что это вы намекаете?- прошептала растерянно.

Всё это время она с места сдвинуться не могла, и лошадь, натянув повод, следующим шагом потянула её за собой, и баронесса безвольно дёрнулась следом.

- Я ни на что не намекаю. Я говорю прямо. И, по-моему, вы прекрасно понимаете, о чём я говорю.

- Вы думаете, что мы с бароном Арвинским вчера... Думаете, что я... Вы считаете...- Она лепетала, не сводя растерянного взгляда, и Эрвин резко добавил:

- Я не думаю, я знаю! Просто так лошадей не дают! И я не один об этом догадался, все люди его вчера хихикали об этом. Конечно, для них вы всего лишь жена кузнеца-дурочка, но...- На этот раз уже она перебила его:

- Нет! Конечно же, нет!

Эрвин усмехнулся, опустив голову, принялся наблюдать, как его лошадь скусывает траву под носками его высоких сапог. Анию аж затрясло от негодования. Да как он смеет так думать о ней, об Орвиле? Он, оруженосец-то всего без году неделя! Что он себе позволяет?

- Да как вы можете? Как смеете? Вам ли кого-то осуждать? Да вы и понятия не имеете, что это за человек. Какой он благородный и честный! Да его отец по сравнению с ним... Да вы... вы...

От бессилия выразить все свои мысли коротко и ёмко она замотала головой.

- Ага, я всё понял...- Ответил с улыбкой.

- Да ничего вы не поняли!- Не могла успокоиться Ания.- Вы всех своей меркой меряете! Эти дураки, которые только плётками махать и этими... арбалетами своими тыкать, а вы и сами не лучше!

- Ну вот, только не надо! Можно подумать, вот он взял просто так вас и отпустил!

- Взял и отпустил!

- И лошадей вам дал! Тоже – даром!

- Как видите!

- Вы – жена его врага, идёт война, вы могли бы стать знатной заложницей, а он взял, вот, вас и отпустил? Кому вы говорите? Если так, то он либо дурак и в войне ничего не смыслит, либо предатель! Он вредит интересам своего сеньора! Это как? Объясните мне!

Ания какое-то время молчала, глядя в лицо своего оппонента. Конечно, если здраво мыслить, во многом он прав, но...

- Я сказала ему, что, если он мне не поможет, мой ребёнок умрёт...

- И всё?

- Вы не знаете барона Арвинского...- Но Эрвин и на этот раз перебил её, резко вскинув ладонь:

- Это я уже слышал! О его благородстве, о честности, о чём-то там ещё... Мне интересно только, что вы скажете своему мужу? Поверит ли вам на слово барон Элвуд? Думаю, про всё это ля-ля-ля он и слушать не будет. А меня спросит, я всё расскажу. Я, конечно, свечу рядом не держал, но и любой поймёт, что вы с бароном не погоду обсуждали! Так что, извините!

- Да как вы смеете?

- Видно, барон не зря своего сына из дома вышвырнул...

Ания аж задохнулась от возмущения, но что ответить ему не нашлась, только бессильно шептала себе под нос какие-то междометья или ругательства, сама не помнила. Уже потом, успокоившись, ответила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Я сама всё расскажу барону Элвуду, я не собираюсь врать, как вы, это вы во лжи живёте и спокойно себя чувствуете. Но я не вы! И врать не собираюсь!

- Он вам не поверит и сунет вам для проверки свой заветный кубочек, вот тогда мы и посмотрим, кто тут не врёт.

- Хватит! Перестаньте!- Она рывком дёрнула повод, и лошадь её резко вскинула голову, звеня удилами, чёрная грива взметнулась, поднимая комаров.- Надоело об этом! Хватит! Сколько можно!

Разговор о кубке ещё больше испортил настроение. Конечно, если барону Элвуду захочется вдруг проверить её своим кубком правды, то сможет ли она, в самом деле, выпить из него? Скрытая правда это ведь тоже ложь. Сможет ли она, имея за душой правду о своём ребёнке, выпить из этого проклятого кубка, даже если сейчас с Орвилом у неё ничего не было? И кто ей поверит? Это барон Элвуд-то? Да никогда! Он с грязью её смешает, заберёт сына себе, а её опять вышвырнут в монастырь.

Может быть, и зря она отказалась от предложения Орвила уехать к нему в Арвинские земли? Так и так ей мальчика своего не видать.

Ания смотрела вдаль, на уходящие луга и перелески, на быстро бегущие по небу низкие тучи, и от обиды, от боли почувствовала, как защипало в переносице подступающими слезами.

Всё, что она затеяла, всё это было только для того, чтобы спасти Артина, а теперь получается, что она потеряет его так или иначе. Зачем? Зачем это всё?

Слёзы обиды и бессилия наполнили глаза, но Ания не дала им сорваться, зло, резко, стёрла их ребром ладони. Главное, чтобы он жил! С ней или без неё, рядом будет она или нет, дома или в монастыре глухом – неважно! Жизнь, жизнь для него важнее всего. Она обещала себе, что всё переживёт, всё вытерпит, и этого урода рядом тоже сможет пережить. Плевать! Пусть думает, что хочет, нашёл тут себе курицу, сам-то петух, залезть на навозную кучу и кукарекать оттуда, только и всего.

Она резко, раздражённо перебросила повод через голову лошади и приказала:

- Помогите мне сесть в седло!

Оруженосец подошёл и подсадил её на лошадь, расправил стремя, чтобы нога баронессы нашла его, вернулся к своей лошади. Проверяя подпругу, заметил, как спутница резкими движениями дёргала подол платья, расправляя его, закрывала колено и голень, как поправляла плащ. Да, своим разговором он заметно разозлил её, зато сказал правду, пусть подумает обо всём, о последствиях для себя, она ведь такая поборница правды...

Она, что же, думает, будет вот так вот открыто встречаться с любовником своим, и всё сойдёт ей с рук? Да не будет такого! Такого никогда не бывает!

Сел в седло и толкнул лошадь каблуками, направляя на дорогу. Баронесса была уже там, не дожидаясь его. Обиделась. Ну и чёрт с тобой.

Отдохнувшие лошади перешли даже на лёгкую рысь. С неба посыпался мелкий дождик, редкие капли падали на лицо и руки. Уже к закату показалась таверна и небольшой хуторок. Ания и не думала останавливаться, но Эрвин настоял, сославшись на то, что его лошадь захромала. О, а она и не заметила.

Нужна была кузня, оказывается, сломалась подкова на переднем правом копыте. Не было печали! Ания думала, что до темноты они смогут проехать ещё немного, и эта задержка раздражала её. А тут ещё кузнец ни в какую не соглашался ковать лошадь сегодня, сказал, мальчишку-помощника он уже отпустил, и, если что-то надо, приходите завтра. Но этот Эрвин, какие уж нашёл слова, сумел-таки уговорить мастера, и Ания сейчас наблюдала, как вместе с кузнецом они перековывали лошадь.

Местный мальчишка, крутившийся рядом, продал за медяк большую кружку земляники, и Ания, вытаскивая самые спелые красные ягоды, следила глазами за кузницей, точнее, за этим Эрвином. Видно, в подковывании лошадей он знал толк, помогал активно и толково, пока мастер завозился, он даже вовремя успел выхватить из огня заготовку подковы, за что кузнец похлопал его по плечу и похвалил: «Ну, парень, без куска хлеба ты не останешься...»