Ужасное сияние - Мэй Платт

было, управлять раптором-механизмом может только раптор-человек — технология рассчитана на особый статус «свечения», который показывает каждый пригодный в охотники.

Мы все здесь светимся, мы из чистого света.

«Только не я», — он засмеялся; вместо оружия — портативная мини-лаборатория. Он не будет нестись в бой, останется наблюдать, и если понадобится — когда понадобится, — поможет Леони.

«Ты сошёл с ума», — подсказал Таннеру глас разума. Тот возразил: не совсем, среди моих инструментов усовершенствованный контейнер на базе дизруптора; с него-то всё и началось, он-то и позволил поймать алада «живьём», а потом помещать размножающиеся искры в тех несчастных зародышей.

Контейнер напоминал большой рюкзак на липучках и именно так и использовался. Таннер пожалел об утраченных вещах, но потом вспомнил девчонку и её оторванные пальцы, и его передёрнуло. К чёрту шмотки, без бритвенного станка он тоже переживёт; ему повезло, что он сообразил взять этот рюкзак, сунуть в него стандартный дизруптор, скальпель, даже фонарик. Фонарик не нужен. Зелёный столб сияет так ярко, что глаза вытекают, но до лазарета ещё нужно добраться.

«От тебя никакого толку», — фыркнула в ухо Таннеру мысленная Леони, а он покачал головой в ответ: в бою против рапторов — может быть, но здесь и не бой. Вы решили скормить себя буре, а я предложу кое-что ещё.

Дизруптор-кинжал, стандартная модель. Рукоять открывалась. Таннер нашёл стандартную батарею Ме-Лем, вытащил её и хотел было положить в карман, но вспомнил про нелепый костюм-герметик. Батарею он бросил прямо на пол, а специальный провод, похожий на пуповину, подключил к ножу.

Именно такой была ловушка того самого алада, которого помогла ему поймать Леони; дизруптор не давал твари разрастаться, а контейнер держал в некоем гомеостазисе. Теперь это могло сработать, превратись рюкзак в целый дом, а кинжал — в таран весом полтонны.

«Это лучше, чем ничего, правда?»

Его мысленная Леони не соглашалась, зато там, снаружи, умирала — может, уже сгинула, — настоящая. Таннер поторопился. Он выскочил на улицу, едва успев поправить очки и закрыть лицо «шлемом».

Порыв ветра сбил с ног. Таннер прижался к стене транспорт-точки. Мертвенное свечение превращало уцелевшие здания в призраков, а людей видно не было — должно быть, все покинули базу или погибли. «Опоздал», — он успел скрежетнуть зубами, когда небо стало светлым, аладов зелёный — пронзительным в белизну, в стену всего в паре метрах от Таннера врезался обломок щита с указанием «…олигон» и нарисованной хроматофорной краской стрелочкой. Оранжевая подсветка хромокраски казалась бледной и совершеннотерялась.

— Леони, — позвал Таннер.

Следующая вспышка выхватила силуэты мёртвых механизмов, действительно похожие сейчас на трупы доисторических ящеров. Их хозяева остались внутри; Таннер видел чьи-то оторванные руки, там и здесь из разбитых лобовых стёкол свешивались окровавленные тела — половины, трети. От кого-то осталась голова, лежащая рядом с мёртвым раптором-механизмом. Единые в жизни и смерти, они упокоились не с миром, но, надеялся Таннер, хотя бы уверенные в том, что погибают не зря.

«Мы остановим бурю».

Ветер утих. До следующего рывка нужно успеть перебраться к ангару, а там — рукой подать до лазарета. Если Леони ещё жива, Таннер поможет, он вовсе не так уж бесполезен.

«Эта штука не сработает», — говорила ему мысленная Леони, которая превратилась в людей, выгнавших его из Академии Интакта больше двадцати лет назад, тех, из-за кого Таннеру пришлось перебиваться ремонтом ботов и модификацией аквариумных рыбок, вживлять ксантофоры в синих гуппи; потом его нашёл Энси и позвал на Лазуритовый уровень, но часть Таннера всё ещё торчала в грязной лаборатории паршивого клуба, пытаясь вывести ретровирус, который заставил бы синих рыбок получить оранжевые пятна, но не убил бы их при этом.

«Не сработает».

Таннер показал ксантофорам средний палец. Оранжевого не осталось — только зелёное, и вот — оно всё впереди.

Он различил фигуры рапторов, узнал пестрядь «Кислотной Бабки». Прошло всего несколько минут, осознал Таннер, хотя какие-то сбитые циркадные ритмы вопили про долгие мучительные часы. Всего несколько минут. Ониещё живы, а он успеет — как раз до следующего вдоха бури.

«Ну так беги, твою мать».

И Таннер побежал.

Вблизи столп света стал стеной. Он заслонил видимость, поднимался сплошным немигающим сиянием; не как костёр или другое открытое пламя, скорее сродни звёздам, если смотреть на них без атмосферного искажения, прямо из открытого космоса. Таннер остановился в десятке метров — он успел поравняться с рапторами, а теперь пожалел об этом.

Остальные-то подбирались к центру бури на своих механизмах. Вон Кислотная Бабка, вон с двух сторон бьют из открытых «пастей» излучением дизрупторов те двое, парень и девушка, похожие на зеркальное отражение друг друга, которому сменили пол. Субедара Аро Таннер нигде не видел — либо он с третьей стороны, не разглядеть сквозь равномерно-зелёное, как люминесцент-лампа в лаборатории, извержение, либо уже погиб. Впрочем, здесь, в самом «оке бури», мёртвых рапторов не было — ни железных, ни из плоти и крови.

Дизрупторы близнецов били в центр бывшего лазарета. Никакой реакции. Кислотная Бабка подпрыгнула ближе, словно собираясь ворваться в самый центр; механизм отдёрнулся со вполне биологической реакцией на боль — ожог или удар током. Кислотная Бабка присоединилась лучом дизруптора.

Таннер крался едва не ползком. Леони его убьёт, если увидит. Как будто это самое страшное, что с ним может случиться.

Он едва не засмеялся.

Центр ощущался то невыносимо горячим, то холодным. Таннер сделал попытку преодолеть последний рубеж метров в двадцать, и вынужден был упасть на землю, прижимая опалённое лицо к прохладному песку. Вокруг ничего не нагревалось, да и жар исчез спустя мгновение, но приближаться снова Таннер больше не решался.

Если рапторы и видели его, то не подавали никаких персональных сигналов. Таннер достал прикрученный к своему чудо-рюкзаку кинжал — атаковать с ним источник даже теоретически казалось глупым, всё равно, что громадного дикого бизона, альфа-самку, тыкать столовым ножом.

Рюкзак, напомнил себе Таннер. Не в «столовом кинжале» дело. Рюкзак заточил алада, превратил его в стабильную единицу, выровнялась даже обычно причудливая сигнатура — их по-прежнему называли «фрактальными», но деление прекратилось, как только удалось поместить «кузнечика» в среду постоянного дизрупторного излучения; очень слабого по сравнению с кинжалами, тем более с оружием рапторов-машин.

Может, оно мечтает только лишь о покое, подумал Таннер, выхватил свой маленький «столовый ножик» и снова сделал несколько шагов навстречу заполнившей всю Вселенную зелёной стене.

Боковым зрением он заметил движение. Кислотная Бабка поравнялась за три громадных прыжка, дверь открылась, и Леони высунулась — злая, как покусанная мурапчёлами змея-ядоплюй.

— Какого…

Она схватила Таннера за руку, прямо