Тициан Табидзе: жизнь и поэзия - Галина Цурикова

«СВЯЩЕННИК И МАЛЯРИЯ» В ГРОБУ

© Перевод В. Леонович

Прошла годовщина, как падал кармин октябряИ слезы мои на отцовскую черную рясу,На глиняный холмик… Раскаяньем жгучим горя,Отец, над могилой твоею в ознобе я трясся.

Октябрь, желтизна, малярия… Священник в гробу —Тогда и связалось в беспомощный лепет ознобный.Мгновение было, когда я нарушил табу,Наложенное на тайну печали загробной.

Година прошла. Я другого стиха не сложил,И сердце мое очерствело, как камень точильный.Священник в гробу, малярия… Твой сын пережилПечали твои. Совершался агап благочинный

Уже за чертой немоты… Никогда не поймуВидений своих, и солгать никогда не сумею:Я видел огней ураган и кромешную тьму,Накрывшую их словно рясой — так ныне Халдею

Накрыло беспамятство. Был я один на одинСо смертью, похожей на призрак отцовский, со смертьюСхватился черту заступивший безумец — твой сын…Она победила… Всей тьмою и всей огневертью.

Так кто же остался во мне и меня победил —Изгоя в отчизне, мечтателя, мономана —Родителя чтобы рожденный не превосходил!И не был я в трауре, папа, ты помнишь? Как странно!

Меня это мучит, однако случайностей нет…Так что ж ты оставил в наследство слабейшему сыну,Который судьбы изволеньем всего лишь поэт,Бредовой строкой провожающий эту годину?

СВЯЩЕННИК В ГРОБУ. МАЛЯРИЯ.                                             СВЯЩЕННИК В ГРОБУ…Умерший, ты справь обо мне, о живом, панихиду —Я буду спокойней, чем ты, я осилю судьбу,И слезы и строки глотая, как горькую хину.

Ноябрь 1920

ПАОЛО ЯШВИЛИ («Вот мой сонет, мой свадебный подарок…»)

© Перевод П. Антокольский

Вот мой сонет, мой свадебный подарок.Мы близнецы во всем, везде, до гроба.Грузинский полдень так же будет ярок,Когда от песен мы погибнем оба.

Алмазами друзья нас называют:Нельзя нам гнуться, только в прах разбиться.Поэзия и под чадрой бываетТакой, что невозможно не влюбиться.

Ты выстоял бы пред быком упорноНа горном пастбище, на круче горной,Голуборожец, полный сил и жара.

Когда зальем мы Грузию стихами,Хотим, чтоб был ты только наш и с нами.Будь с нами! Так велит твоя Тамара.

Август 1921 Тбилиси

ЗНАМЯ КИММЕРИЙЦЕВ

© Перевод С. Ботвинник

Словно знамя киммерийцев,Небосвод изодран в клочья.Стяг Халдеи багровеет,Кровью, ядом напоен.

Скорпион мгновенье выбрал —Он себя ужалил ночью;И над городом сожженнымВихрь пылающий взметен.

Наша лирика сегодняЗарыдать опять готова.Ей о белых днях воскресныхСердце помнить не велит…

Как паяц, на храм ЛафоргаВлез паук, искавший крова,И на тонкой паутинеОн под куполом висит!

У Христа теперь четыреВ мире есть евангелиста:Гоги, Валериан, Паоло,Я — четвертый, Иоанн.

Остров Патмос — мой Орпири,Край нетленный, край лучистый,А для нового крещеньяТопь Риона — Иордан.

Все уйдем мы. Будет сломанМеч стиха у рукояти,И поэзия пред смертьюСвой поднять не сможет взгляд.

И в агонии, чуть слышно,Как последнее заклятье,Наши имени четыреТрубы скорбно протрубят!

Но архангельского гласаЯ не слышу рокового,Патмос гибелью не дышит,Не влечет его она…

А меня сегодня ДемонНаших дней тревожит снова.Подливать не нужно в чашу —До краев она полна!

1921 Тбилиси

АНГЕЛ-ВСАДНИК

Поэма

© Перевод Б. Резников

1

Свет Апокалипсиса! Дальний путь —Халдея, Киммерия, перевалыКавказа… Судьбы Грузии догнатьВозможно разве только на крылатомКоне: но путь твой ныне к нам ведет,И вся надежда наша ныне — ты,Свет Апокалипсиса, ангел-всадник!Легко ль осилить было дальний путь?И если мы, поэты, существуемДосель, то лишь благодаря тебе…

2

Легко ли было одолеть болота?У нас, в Орпири, увязала в нихИ цапля! Одиноко там стоитХрам Белого Георгия, и грудьОтца — опора для тугих копытЛетящего коня… Каждую ночьМеня терзало небо Вавилона:Столбами из болот вставая, всюОкругу отравляла лихорадка —Тогда-то в душу мне навек запалОдин напев, и Грузия его Запомнит.В юности впервые мнеЯвился юноша бессмертный, ангелНадежды Апокалипсиса…ВсеПрошло пред ним: заря на Красном море,Эскадры пьяных кораблей, матросыСидона, караваны с серебромИ золотом Халдеи, ЗолотоеРуно, меч Олоферна, копья Македонца,Кривые сабли мусульман, Джалал-Эд-Дин, кастрат и негодяй Ага-Мохаммед-хан Иранский… И веками —Долины Грузии, как зеркалаВеликих азиатских плоскогорий:Походы узкоглазых желтых орд,Их оргии и резкий запах спермыВ гаремах. В реках крови, в языкахОгня теряется воспоминаньеО юном белом всаднике — бессмертнойНадежде Апокалипсиса.

3

Я,Последний внук прославленных поэтов,Царей смиренных, получил в наследствоОбломки сабли Саакадзе. ЯУзнал все в мире, кроме одного —Статистики безвестных, безымянныхГероев Грузии. Но помню яГрудь женскую в клещах у палачей,Крцаниси, Цицамури, своды камерМетехи, бесконечную дорогуВ Сибирь, в тайгу, и радостную вестьО Революции, о низверженьи Царизма!И — поэзию Рембо,Загадочные «Песни Мальдорора»,Лафорга скоротечную чахоткуИ смерть, кровь Карамазова-отцаИ сифилис… А как забыть мне вас,Красавицы Иверии? ЦарицыТамар и Русудан, все Нины наши,В единственную слившиеся Нину,Мадонна, Мерико, Мелита, Марта!Евы без фиговых листков, гетерыХалдеи древней… Но и вы уйдете,Забудетесь! Останется одно —Бессмертный юный всадник, белый ангелНадежды Апокалипсиса…

4

ВотДвойник Летучего Голландца — темный,Тяжелый конный памятник в хининеСанкт-Петербурга. Ржавчина разъестКоня; но, как бурдюк с вином, разбухнетНаездник-император. И тогда-тоПогонит в путь перед собой другогоЕвгения бессмертный ангел-всадник!И дальний путь его не утомит,И, как Иону, кит не умертвит,И злые духи разбегутся в страхеПред ним. Вот стаи белых голубейЛетят средь белых облаков за БелымГеоргием… — Что ж дальше? — Ничего!Эсхатология… бред, как обычно…

Но я, поэт, в пути далеком этомОтстал и заблудился в зеркалахШироких Грузии. И я слыхал,Как длинноусых карликов толпаВ Сиони пела «Аршин-мал-алан»…

— Эй, кто из вас похитил Амирани,Который плакал здесь? А кто заставилВдруг замолчать поэта из Рустави,Который плакал здесь? И кто из васСломал меч Саакадзе, полководца,Который воевал — не плакал здесь?Хребет, поклонами не искривленный, —Вот древко стяга киммерийцев, стягаГеоргия Победоносца; ктоСогнул его? Древнее семя — запахВина Эрети, кладезь без концаИ края; кто же иссушил его?…Вдруг загорланят хриплыми басами«Многая лета», и вино стекаетПо их широким, словно океан,Штанам с расстегнутыми поясами.Хор карликов с огромными усамиПоет в Сиони «Аршин-мал-алан»…

1921

НИНЕ МАКАШВИЛИ («Словно с креста балаганного — красное платье…»)

© Перевод С. Ботвинник

Словно с креста балаганного — красное платье.Голос твой нежностью болен — могу ли молчать я?Старый сонет навевает терцину упрямо…Тьма опустилась, молчат на базаре духаны,Месяц восходит, похожий на труп бездыханный…Как ты смеялась под сводами Ванкского храма!Мы на Мухранском мосту, над кипящей водою.В Грузии жить — все равно что покончить с собою!Самозабвенно мы любим ее, беспричинно —Нравится нам заманившая нас паутина…Ило, Зенон — орден смерти, старинный, кровавый.Роги свои наполняем мы сами отравой.Гибели демон отважно над нами взмывает —Вижу я морг, что отравленных нас принимает.Я заклинаю стихами, любовью печальной;Пусть же Танит осенит нас молитвой прощальной!

15 июля 1922

ЧЕМПИОН СЕЗОНА