Тициан Табидзе: жизнь и поэзия - Галина Цурикова

СОНЕТ ПОЭТА («Все кончится. Всему придет конец…»)

© Перевод Н. Соколовская

Все кончится. Всему придет конец.И не останется на свете очевидца,Который описал бы наши лицаВ тот час, когда срывали с нас венецЛюбви, что не смогла осуществиться.

Кто станет вспоминать, как жили мы?Как мы любили — вспомнят ли об этом?Но для того, чтоб вырвать нас у тьмы,Воображенье мучает поэтов.

Надгробьем нашим станет нам Сонет.Он воскресит и озарит слезамиВсе, что для вас давно сошло на нет,Но животрепетало между нами.

А под конец попросит он Творца —В бездушных буднях и бессрочных битвахПоэтов беззащитные сердцаНе обходить в живых Своих молитвах.

Октябрь 1915

БЕЛОЕ СНОВИДЕНИЕ

© Перевод Ю. Ряшенцев

Для Грузии сгорали мы, чтоб сноваДля Грузии сгореть. Но как темно!И солнце мрачное величия былогоВ пучину слез вот-вот сойти должно.

И наше горе не возьмешь в поводья.Красны от крови реки, а кругом…О, наши рощи в горьком половодье!О, наши души в трауре глухом!

О, долгий путь и бесконечный плач нашНад гробом собственным. Погост далек,Но всех проклятий, всех угроз, палач наш,И этот длинный путь вместить не смог.

И белый призрак над кортежем вьется —Мадонна белая — пресветлый лик…А пурпурному солнцу остаетсяНад морем слез — один недолгий миг.

Последний луч над горьким морем тает.Горит звезда, как скорбная свеча…Гиена стонет… И сова рыдает…И черный вихрь — как черная печаль…

Пречистая! Мадонна! ОткровеньеДаруй нам, Мать истерзанной страны:Где наша смерть, а с ней успокоенье?Где наша смерть, Мадонна?!

Октябрь 1915

ПРИНЦ МАГОГ

© Перевод Ю. Ряшенцев

Ноябрьский бес приходил с бокалом винаИ подергивал челюстью, коротенькой и смешной,И потягивался, и поглядывал на меня,И спрашивал: «Ты ведь пойдешь со мной?..»Куда мы шли… Мы не шли — метались во мглеЖеребенком напуганным. За нами на полном скакуТишина летела — темный всадник на высоком седле, —Тишина летела и к груди прижимала тоску.Казались седые вершины далеких скалСломанными крыльями усталого божества.Небо ли умерло или земля, кто по кому горевал —Горьким и медленным черным снегом покрывалась трава.Стонала сова. Нетопырь ей вторил вдали.Шакал глядел с амбара у схлеста дорог.И табуном, словно туча, кентавры шлиПо черной земле, где властвовал принц Магог.

Декабрь 1915

ДАЛЬНЕЙ

© Перевод Л. Мартынов

Будь дальней! Бездну отдаленьяТоской заполню. Ведь на светеНас только двое. Так и встретимМы даже светопреставленье.

Я не задам тебе вопросаО сущности моих влечений,Но знаю: ты моих мученийНераспустившаяся роза.

Меня твой дальний ветер будит.Душа о шип твой зацепилась.Возьми ее, о, сделай милость —Она тебе не в тягость будет!

О, грезы, ставшие золою.Хвалы надтреснутые крики.Склеп из химер багрово-дикихДля дорогой и дальней строю!

1915

В ПАРКЕ

© Перевод И. Мельникова

Нехотя вечер уходит, сгущается тьма.В парке оркестр начинает концерт Берлиоза.Ты недомолвками вечными сводишь с ума,Злая кокетка, застрявшая в сердце заноза.

Слышу звенящий, ликующий голос подруги.Смех, обжигая меня, в темноту уплывает.Ищет влюбленный любимую в нежном испуге.И ожидание трепетно сердце сжимает.

— Вот я, ау! — в пестром платье мелькает меж веток.Ну-ка, поэт, распростись с поэтической ленью.Молнии вспышка, гетера безумная, где ты?Музыки страсть превратила тебя в песнопенье.

Что же опять я мечтаю, не зная о чем?Душу сковал Берлиоз обольстительным пленом.И устремляясь за звуком в пространстве ночном,Грежу в беспамятстве Блоком, Рембо и Верленом.

1915

МОЯ КНИГА

© Перевод Н. Заболоцкий

Заплачет ли дева над горестной книгой моей,Улыбкой сочувствия встретит ли стих мой? Едва ли!Скользнув по страницам рассеянным взглядом очей,Не вспомнит, жестокая, жгучее слово печали!

И в книжном шкафу, в многочисленном обществе книг,Как я, одинока, забудется книга поэта.В подружках у ней — лепестки прошлогодних гвоздик:Иные, все в бархате, светятся словно цветник,Она же в пыли пропадет и исчезнет для света…

А может быть, нет. Может быть, неожиданный другПочувствует силу красивого скорбного слова,И сердце его, испытавшее множество мук,Проникнет в стихи и поймет впечатленья другого.

И так же, как я воскрешал для людей города,Он в сердце моем исцелит наболевшую рану,И вспомнятся тени, воспетые мной, и тогда,Ушедший из мира, я спутником вечности стану.

1915

НОЯБРЬ

© Перевод Л. Озеров

Высохший лист платана желтизною тяжелой вышит.Над куполом церкви старой снуют летучие мыши.Долина плачет от песни улетающей журавлиной,И осень пьет за здоровье зимы, что вдали за долиной.Там ураган свирепеет, в дикой пляске шалеет,В бесовском огне сгорает, ни других, ни себя не жалеет…В сумеречную пору к душе подкрались печали, —Они в этот вечер, казалось, туманами укрывали.Отец вернулся со службы, суббота глядит обновой,Виден отблеск молитвы на седой бороде отцовой.Глаза впиваются в сумрак, тонет во мраке местность,Ураган, как ведьма, терзает вздыбленную окрестность.Ноги в грязи янтарной вязнут. Темень тупая.В жухлых листьях осенних скрываюсь я, утопаю.

10 января 1916

ЦВЕТЫ ГОЛУБОГЛАЗЫЕ

© Перевод М. Шехтер

И кажется, что из толпы выйдетПрекрасная женщина с голубыми глазами.

Г. Табидзе

Асаргадон твоей упился плотью.Умащены мускатом, руки пели…О ты, напоминающая лотос,Уже грешна от самой колыбели!

Сражений рог трубить не забывает,Стрела стрелу целует… Зло и яроМысль о тебе предсмертно убиваетРаба, и воина, и спасалара…

Кто скажет, где любовь твоя зарыта,В какой земле махина саркофага!..Прах растоптали Времени копыта.Ушла в песок серебряная влага.

Глаз голубой лишь светит в целом мире,Как светлячок, игрой пленяет женской:И молится в ночи бездомный лирик,В том свете голубом узнав блаженство.

И долго-долго голубое окоСлепить поэтов одиноких будет,И лирик пожалеть заставит Бога, —Пускай за одиночество не судит.

Январь 1916

ПЬЕРО

© Перевод И. Мельникова

Лукавым цветком расцвела сумасбродка-весна.И розы, ничуть не робея, пунцовыми стали.Гостей тамада умудренный споил допьяна.И ветреник сделал любовное сальто-мортале.

Ну, где же вы — Бе́сики, Саят-Нова, Теймураз?..Хозяев напыщенных челядь в дверях ожидает.Душа, успокойся! Навеки умолкнем сейчас.Ведь бедный Пьеро в стороне чужедальней блуждает.

О, это не сон. Сон лишь наша лихая година.Как царствует прошлое в этой обители сплина!И плачет Пьеро: «Коломбина моя, Коломбина!»

Ноябрь 1916

АВТОПОРТРЕТ

© Перевод Б. Пастернак

Профиль Уайльда. Инфанту невиннуюВ раме зеркала вижу в гостиной.Эти плечи под пелериноюЯ целую и не остыну.

Беспокойной рукой перелистываяДивной лирики том невеликий,Зажигаюсь игрой аметистовой,Точно перстень огнем сердолика.

Кто я? Денди в восточном халате.Я в Багдаде в расстегнутом платьеПеречитываю Малларме.

Будь что будет, но, жизнь молодая,Я объезжу тебя и взнуздаюИ не дам потеряться во тьме.

Ноябрь 1916 Москва

МАГ-ПРАРОДИТЕЛЬ