Zero - Марк Эльсберг

class="subtitle">* * *

Выйдя на улицу, Син и Чандер ударяются об стену занимающегося нью-йоркского летнего зноя. К счастью, Уилл прислал за ними машину. Охладив салон до практически осенних заморозков, водитель катит их по улицам, над которыми дрожит воздух. Син не слышит урчания мотора.

— Электрический привод, — отвечает водитель на ее вопрос.

Она замечает, что он не прикасается к рулю!

— Это самодвижущийся автомобиль, — рассказывает он. — Новейший прототип. У Freemee несколько таких в автомобильном парке — для тестирования. Пока что за рулем обязан сидеть человек. Из соображений безопасности. Но когда-нибудь эти чертовы штуковины оставят меня без работы, — говорит он и добавляет, указывая на полчища желтых машин, составляющих бóльшую часть трафика: — И их тоже.

В очередной раз за эти дни Син чувствует себя в научно-фантастическом фильме, в котором главный герой просыпается после долгого сна в чуждо-далеком будущем. Но только это будущее уже здесь, в настоящем.

Мимо южных границ Чайна-тауна они едут на запад и выезжают на Бруклинский мост. По правую сторону Син открывается вид на Статую Свободы, которую вчера она не видела. Что бы сказала госпожа Свобода о делишках Freemee, если бы могла говорить?

Freemee размещается в старинном здании, облицованном дорогим красным песчаником, которое, похоже, раньше было фабрикой. Сегодня вход в него гордо увенчан логотипом компании. Их встречает молодой человек и отводит наверх. Дверь в комнату для переговоров сторожит охранник. Он просит сдать электронные устройства. В замешательстве Син отдает ему очки, смартфон и часы. У Чандера, оказывается, целых два телефона.

В комнате для переговоров нет окон, с удивлением отмечает Син.

— Защита от прослушки, — шепчет ей Чандер.

Ждать не приходится. Не успевают они сесть, как заходят Уилл и Карл. Присутствующие знакомятся, обмениваются любезностями, выбирают напитки.

Что-то настораживает Син в Карле Монтике. Его взгляд.

— Вы поняли, что может Freemee, — заявляет Монтик без обиняков. — Вот наше предложение: вы получаете доли во Freemee с актуальной на сегодняшний день стоимостью в тридцать миллионов долларов. Ожидаемая стоимость через год — семьдесят миллионов. Через два года — сто двадцать. При самых скромных подсчетах. За это вы обязуетесь хранить в строжайшей тайне то, что вам стало известно.

Прямота поражает Син и импонирует ей. Но она не даст заговорить себе зубы.

— Я поняла, что может Freemee, — отвечает она с вызовом. — Подстрекать людей к гибели.

Уголки губ Карла вздрагивают, словно его ужалила оса.

— Вздор, — возражает он раздраженно.

Его ладони покоятся на столе, но кончики пальцев начинают нервно барабанить по поверхности.

— Откуда такой негатив? У нас давно все под контролем. Поскольку вам известна статистика, то вы должны знать, что данные об уровне смертности говорят о ее снижении в других группах. Да и в целом. Freemee — благо для человечества.

— Вы намерены сделать весь мир лучше с помощью Freemee?

— А вы имеете что-то против?

— Если вы вознамерились единолично решать, что хорошо, а что плохо…

— Ой, только не начинайте дискуссию на эту тему, — стонет Карл. — Как мне еще поступить, по-вашему?

— Ваша речь выдает вас, — отвечает Син с насмешкой. — Я, «как мне еще поступить…» Видите ли, вы исключаете из этого процесса сооснователей и коллег по правлению. Не говоря уже о пользователях Freemee.

Карл смеется, похоже, он на самом деле развеселился.

— Вы создаете диктатуру, — открыто упрекает она его. — Валяйте, смейтесь! Сейчас модно рассуждать о постдемократии. На свете немало глупцов, призывающих общество снова отдаться в сильные руки.

Она переводит взгляд на Чандера, который воздерживается от участия в дискуссии. Зачем вообще она привела его с собой? Поддержки от него не дождешься.

— Забавно, что в связи с этим говорят о сильной, а не о доброй руке. Но как бы там ни было, «хороших» диктатур не бывает. Позиция диктатора опасна сама по себе, неважно, каким хорошим был человек, который ее занял. А в вашем случае я не уверена даже в том, что вы изначально хороший человек.

Карл слушает ее разглагольствования с нарастающим нетерпением. Его руки упорядочивают невидимые предметы на пустом столе.

— Вы можете стать нашим директором по вопросам этики, — вырывается у него новое предложение, — если вы к своим деньгам хотите еще и пост.

Он обращается к Уиллу:

— У нас что-нибудь такое есть?

— Не совсем, — говорит Уилл.

— Тогда вот кто нам нужен! Хотите стать нашим директором по вопросам этики? — спрашивает Карл, который приходит все в большее воодушевление от собственной идеи. — Место в штабе. В правлении, если захотите, — добавляет он, видя, что Син не собирается отвечать. — Директор по вопросам этики! Восхитительно. Внесите свой вклад вместо того, чтобы критиковать. Мы предоставим вам возможность улучшить Freemee, как вы посчитаете правильным!

Син в сомнениях. Всерьез ли он говорит?

— Вам все равно понадобится новая работа, — говорит он. — Зеро совсем скоро канет в лету.

Син пугает это утверждение.

— Откуда вам знать?

— От людей, которые их вот-вот схватят.

Неужели? Она чувствует желание тут же предупредить Зеро. Но этого не сделать без Pi. А Ви она впутывать не хочет.

— И кому же это под силу? — возражает она.

— Скоро узнаете, — говорит он и, очевидно заскучав, меняет тему: — Понимаете, мы признаем, что в прошлом в чем-то дали промах. Но вам ведь известно, что мы исправили ошибку, как только узнали о ней. Наша наивысшая цель — предоставить пользователям оптимальный продукт. — Он пытается изобразить дружелюбие на лице. — У вас железная хватка, вы упорны и добиваетесь своего, потому-то вы сейчас здесь. Нам нужны такие люди, как вы, чтобы улучшать Freemee и жизни сотен миллионов людей по всему миру. Кто знает, может быть, и миллиардов в будущем! Помогите нам создать лучший из миров. Вы ведь именно этого хотите. Почему бы вам не составить нам компанию?

Син отдает себе отчет, что Карл жмет на верную кнопку в ее ценностных установках. Негодование от попытки подкупа исчезает, она начинает обдумывать предложение. Как бы изменить Freemee, чтобы он соответствовал ее стандартам?

— Я снова и снова задаюсь вопросом, не стоит ли за «хорошей» программой извращенная идея?

В качестве примера ей вспоминается Ви, которая очень сильно изменилась в лучшую сторону. Считать ли это плюсом? Умом Син понимает — да. Но не потому ли, что Син стало проще с Ви? Нет — потому что Ви будет проще по жизни, говорит Син себе. Ви много раз уверяла ее, что не чувствовала принуждения к совершению перемен над собой. Но происходили ли они по ее собственному желанию? Может ли Син быть уверенной, что никто не подталкивал Ви к