Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ) - Кисель Елена Владимировна

– Огонь? – вот уж что последнее, что она ожидала услышать о Нэйше.

– Пламя, закрывающее и заканчивающее всё… О!

Восклицание – такое резкое и громкое, что Гриз кажется: с ним случилось что-то, и она оборачивается, шагает назад…

Джемайя машет рукой: всё в порядке.

– Забыл совсем… огонь, да. Тут заходил один. Когда заговорили о возвращении энкерского чуда. Тоже плохой покупатель: только смотрел, ничего не спрашивал. Двух слов не сказал.

– А это не мог быть тот самый изгнанник?

Старик хихикает, мотает головой и щурит бельмастые глаза с удовольствием.

– Вот уж нет. Печатью и Камнем поручусь – это был варг. Он-то думал – я слепой, не увижу… а я услышал! У него был знак, как над тобой.

– Надо мной?

– Ну да, – хитровато улыбается Джемайя из-за стола. – Как над тобой. Знак пламенеющих крыльев. Знак феникса.

ЛУНА МАСТЕРА. Ч. 7

ЯНИСТ ОЛКЕСТ

Я сижу за столом и покрываю желтоватый, замасленный лист писчей бумаги бессмысленными завитушками. Чернила почти совсем высохли, а перо немилосердно дерёт бумагу, и от этого я сажаю кляксы. Как давным-давно, в отцовском поместье, когда учился писать, а первый учитель дышал вином и отоваривал оплеухами («Построже с ним, построже, – приговаривал отец. – А то вон, опять замечтался»).

Говорят, Гриз Арделл ведёт дневник, в котором – её наблюдения о животных, о питомнике… о ковчежном «теле». Интересно, что она вписала бы туда про меня? И что я написал бы в своём дневнике о сегодняшнем дне?

«Дорогой дневник, здравствуй. Кажется, утром я наговорил нашему ”сердцу“ много лишнего, а она в ответ угостила меня довольно-таки жуткими сведениями о варгах. Не думал я, что после такого мне придётся заснуть. Однако Арделл разбудила меня уже после полудня – потому что сама собиралась уходить».

– Мне нужно уйти, – сходу зарядила Арделл, пока я пытался осознать – когда я уснул, и почему сплю на полу, и который вообще час. – Хочу навестить знакомого Мастера. Да и осмотреться не мешает. Нет, вы вместо меня идти не можете: вы его не найдете. Я сама-то не уверена, что его найду. Нет, вместе тоже нельзя. Тут же Тербенно. Кто там знает, когда он очнётся.

Когда я поинтересовался – что мне вообще делать, если законник очнётся, и долго ли Арделл собирается отсутствовать – варгиня пожала плечами.

– А… куда вы, собственно, кроме как к Мастеру? – не выдержал я.

– В театр! – донеслось до меня уже из-за закрывшейся двери.

Теперь вот я сижу – и пытаюсь представить, что это может обозначать: театр, какой-то Мастер… И где алапарды.

И есть ведь ещё Мел, которой предстоит иметь дело с пьяным яприлем и в разговоре с которой Арделл утром обронила пару очень странных фраз вроде «Придётся ждать полнолуния» и «Что-то не так с местным мэром». А потом не пожелала объясниться: «Мне нужно всё обдумать, а вам нужно выспаться».

«Тоу», – выводит на перо. Сирлен Тоу управляет этим городом – уж не решила ли Арделл, что он как-то замешан в то, что творится? И полнолуние. О полнолунии говорил тот, кто притворялся Ребёнком Энкера. «Скажи своим собратьям, что я знаю их планы на это полнолуние. Второго раза не будет». Второго раза… второго… Энкера? Кровь стынет в жилах от догадки, и мучительно хочется поговорить с Мел, но её не следует отвлекать.

Не вызвать ли Гроски? Как раз когда я решаю, что идея неплохая, с кухни звучит грохот. Потом раздаются неверные шаги хозяйки квартиры – и вот уже в комнату просовывается её нос – довольно обличающего цвета.

– Это ещё что! – хозяйка морщится, тычет пальцем в Тербенно, укутанного пледом. – Уговор был на вас и на жёнушку вашу!

Румянец затапливает лицо, я позорно мямлю что-то про кузена, которому негде было остановиться, потому что все комнаты заняты… и да, ночью кузену стало плохо с сердцем, так что нам пришлось позаимствовать кастрюлю, и ром, и тазик, и…

– Сердце! Ха! Знаем такие лекарства, как же ж!

– Ох, вот две сребницы… нет, три, хорошо? Вы нас просто чрезвычайно выручили, и мне хочется хоть немного вам воздать за неловкость… И ещё раз спасибо за то, что вошли в наше положение и за чудесный приём…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Хозяйка с удовольствием крутит в пальцах серебряные рыбки и расплывается в жеманной улыбке.

– Ну, чего там… да уж. Пусть и кузен остаётся. Но чтоб ненадолго! И это только за вашу учтивость. А вы сами-то с жёнушкой откуда, говорите, будете?

Проклинаю себя за то, что использовал это прикрытие, когда снимал квартиру (но не говорить же было правду, нам бы вообще комнаты никто не сдал!).

– И где только такую-то нашли? – хозяйка оправляет помятое коричневое платье и цокает языком. – В Вольной Тильвии? Ага, так и думала – говорят, там у женщин нравы-то… Вот я, гляжу, вы такой приличный человек, а, извините, повелись на такое. Эх, не обижайтесь, я уж пожила, я скажу. Ссоры вот у вас, я слышала! Разве ж такая до добра доведет? Шасть куда-то! И в штанах! Вы уж её бы покрепче в руках держали бы, а то стыда не оберетесь!

– Я… в общем, буду, – бормочу я, разрываясь между стыдом и истерическим смехом: держать Гриз Арделл в руках, ну как же!

Хозяйка поджимает губы – получается умеренно благопристойно, при красных щеках и синеватом носе.

– Деток-то хоть не завели пока?

Разражаюсь таким приступом кашля, что мучительница вспоминает о собственных делах. Собирается и ныряет в морось, покачиваясь – обновлять запасы спиртного.

Нужно подумать о пропитании. На кухне я обнаруживаю куски засохшего сыра и что-то капустное, испорченное. Новый подвиг для Рыцаря Морковки – отдалить голодную смерть.

Заимствую у Тербенно плащ, а у хозяйки – одну из четырех небрежно брошенных в кухне корзин. И отважно окунаюсь в морось на улице. В неё – и в толпы взбудораженных людей, где бродят полупьяные, невероятные слухи: о варгах, которые убили дюжину законников, и о Чуде Энкера, который остановил злодеев в момент, когда те собирались уже прикончить и всех окрестных жителей…

– А эти, говорят, варги, туману чёрного напустили! – с восторгом сообщает мясник.

– Так с алапардами-то и смотались, в тумане чёрном! – пересказывает старушка в лавке зеленщика.

– А на Белой-то Площади Шеннета Хромца видали… – шепчет жена булочника, вынося поднос с лепешками. – С хвостом!

Через час мы с корзиной полны до краёв. Она – едой, я – слухами, которые с произошедшим ночью имеют столько же общего, сколько я – с устранителем Нэйшем. Оттого я не сразу оборачиваюсь на окрик: «Эгей, парень!»

– Эгей, оглох? – оглядываюсь, и сердце бухается в ноги. Морось не скрывает разбойничьего вида этих двоих: оба в засаленных рубахах, с красными шеями и носами, мокрыми щетинистыми физиономиями. У одного ещё и щека вздулась.

– А? Вы м-меня?

– Не видал тут варгиню? Или законника?

– Варгиню? – Изо всех сил стараюсь прикинуться простачком: – Это из… этих, что ли? Которые тут по ночам? Её что, арестовал законник?

Тот, что повыше – подчинённый, потому что косится на товарища перед тем, как ответить:

– Может, так, а может, и нет. Так не видал? А кого-нибудь приметного – ну, скажем, чтобы шатался как пьяный или посреди улицы валялся…

– П-позвольте, пьяный законник? И-и-или варг?

Тот, пониже, со вздутой щекой, толкает товарища в бок. Кривится и сплёвывает под ноги:

– А ты, парень, что, сам-то не местный?

Речь, – понимаю я, – меня выдаёт речь, выдают манеры… Единый! И моя осанка, я же не следил за тем, чтобы выглядеть как обычный горожанин.

– Д-да, я пару дней как в городе, а сам, знаете, из Крайтоса, – в документах у меня как раз Крайтос и вписан. – Слухи вот дошли, что у вас тут Чудо Энкерское вновь явилось, вы, случайно, не видали? Нет?

Да-да, именно так. Бездельник с севера, охотник за сплетнями и сенсациями. Не семи пядей во лбу, а потому остановился в таком районе за родительские денежки.

– Да вот не пришлось, – ухмыляется усатый, повыше. – Ну, может, этой ночью и тебе повезёт на что интересное нарваться. Ладно, пошли.