Хранители Вечности - Егор Козлов

«Это рак,

И надо действовать быстрее».

Её отец приободрил,

А мама ласково сказала:

«Господь тебя не позабыл!

И жизнь чудес несёт немало!»

И дочка взгляд свой подняла,

Её глаза сияли светом.

«Я это сразу поняла», —

Произнесла она в ответ им.

Но жизнь пошла тропой другой,

И день настал, немой и грозный,

И врач подвёл итог простой:

«Увы, вы к нам явились поздно».

Её не стало в месяц тот,

Такой живой, открытой, смелой.

И на душе остался лёд,

Воспоминаний берег белый…

А где-то очень далеко,

Там, где встречаются рассветы,

Играла девочка легко

В живых лучах святого света.

Я сидела, не в силах сказать что-либо. Как будто все чувства разом вспыхнули внутри меня и в одночасье погасли, оставив после себя что-то неизвестное мне доселе. Очень сильное, чего я раньше не испытывала…

– Это прекрасно… – наконец прервала я затянувшуюся тишину, взглянув в окно.

Новый вид, на этот раз серой стены соседнего здания, не произвёл на меня должного эффекта. Душа нуждалась в чём-то куда более живом…

– Мне хочется верить, что так оно и есть. Смерть – не конец, Шейна. И не начало. Смерть – лишь один из многочисленных шагов на пути к вечности.

– Хотелось бы и мне в это верить…

– Тогда поверь. Это не так сложно, как кажется – взглянуть на мир с другой стороны.

– Тебе легко говорить. Ты следовала учению Сур с рождения. А вот в моей семье к религии относились далеко не так серьёзно. И представить, что в мире есть что-то большее, лучшее, чем наша современная действительность, я не в силах.

Айна положила стихотворение на тумбочку и села рядом со мной. Мне не хотелось с ней спорить в эту минуту – я во что бы то ни стало хотела сохранить ниточку понимания, что возникла между нами впервые за много месяцев. Но что-то внутри как будто заставляло это делать. И ощущения от того, что поступаешь неправильно, возникали весьма противоречивые…

Но, слава богу, Айна не собиралась спорить.

– Ты знаешь, что мои взгляды на мир тоже не самые каноничные. Помнишь, как я рассказывала тебе про другие миры? Порталы между измерениями, колонны и ткани реальности? Праведная последовательница вряд ли бы стала обо всём этом упоминать.

– Ты даже хотела книгу написать. Правда, не помню, что с ней потом стало.

– Да, – выдохнула подруга и сложила ладони на своих коленях. – Мои детские грёзы помогли мне понять кое-что. Наш мир далеко не такой, каким мы его видим. Он гораздо больше, Шейна. И дело не в космосе, галактиках и вселенных. Другие миры не обязательно должны существовать где-то далеко. Они могут быть и рядом – в том же месте, что и мы. И эта мысль всю жизнь грела мне душу. Быть может, наши близкие не покидают нас после своей смерти. Не исчезают, не уходят в загробный мир и не рождаются где-то за тысячи километров отсюда. Что если они остаются рядом с нами – и в тот же момент совсем в иных гранях мироздания?

– Чтобы это понять, мне нужно выпить не одну бутылку вина… – посмеялась я против своей воли. Айна продолжила рассматривать стены палаты, как и в прошлый мой ответ, и я попробовала исправиться. – Знаешь, я слышала о подобном от пожилого настоятеля «Сур-Ганской долины». Он рассказывал мне про разные уровни нашего мира. Рай и Ад, которые существуют на Земле, просто мы их не ощущаем.

В тот же миг я вспомнила о кольце. Перстень в форме совы, какой носил Бенедикт Ун-Нар, не давал мне покоя уже давно – и теперь я убедилась, что на руке у Айны он был точно таким же. Что же это всё-таки за символ? И какая вообще может быть связь между моей подругой, настоятелем монастыря из Оленьей Упряжи и мастером-часовщиком Элиосом Ливингстоном?

– Я думаю, другие вселенные могут быть такими же. Если бы мы смогли путешествовать между мирами, то убедились бы в этом… Представь, насколько это чудесно: жизнь не ограничивается одним человеческим веком! Она бесконечна… И за многие тысячи лет мы проходим удивительный путь, взлетая и падая, познавая себя и свой родной мир. Быть может, с каждым витком это делает нас лучше, мудрее. И возвращаясь после очередной смерти в другие, более высокие миры, мы вспоминаем, как пребывали там до этого.

– Да, Айн, это здорово. Конечно здорово. Но вряд ли я смогу представить, что какой-нибудь студент или, скажем, политик раньше мог быть Мессией.

– Почему? Всё возможно – кто знает, может предназначение его души раскроется и в наше время. Или когда-нибудь в будущем…

Казалось, Айна не разговаривала ни с кем целую вечность: она выкладывала свои идеи с таким напором, словно выступала на публике, защищая долгожданный доклад по художникам прошлого тысячелетия. И вроде бы я должна была радоваться, но…

Мне не терпелось расспросить её о кольце. Я не знала, как это сделать – не хотелось разрушать весь наш разговор, тем более что случалось это почти при каждой встрече. Но промолчать бы у меня тоже не получилось.

– А если ты не желаешь своего предназначения? Если тебе наплевать на высокие цели? Ты родился и вырос обыкновенным человеком и предел твоих мечтаний – гоночный болид и дорогой особняк на берегу океана? – спросила я, продолжая поддерживать нашу философскую беседу. Не слишком мне понятную, но такую долгожданную.

– Каждый из нас волен выбирать, Шейна. Самое главное – мы должны продолжать жить. Так, чтобы всецело себя проявить. Кем бы мы ни стали в новой жизни.

– Хочешь сказать, что комар тоже может себя реализовать? Смешно: они только и умеют, что кусать и причинять неудобства.

Айна кивнула в знак одобрения, будто именно это и ожидала от меня услышать. Улыбнулась и сказала:

– В этом их смысл жизни. Не они выбирают, следовать ему или нет. Просто следуют. И стараются исполнить его хорошо. Если призадуматься, то у них можно многому поучиться.

– А в чём тогда смысл жизни людей? А? Ради чего мы живём отведённые нам сроки?

– Мы люди. И нам дан шанс сделать мир лучше. Пусть чуточку, пусть всего лишь подарить одну единственную улыбку за всю свою жизнь, но только чтобы эта улыбка была искренней и светлой. Это сложный